Ангельская справедливость

Больше слов не понадобилось.

Лучезар сразу отпустил меня, и я услышала, как Тилрон бросил:

– Ляра, подгони машину.

Мне показалось, что я осталась одна-одинешенька на белом свете. Все куда-то разбежались, а я сидела на ограждении, как воробушек, пытаясь протереть слезящиеся больные глаза, совершенно забыв про то, что они накрашены. В какой там уже раз Юлиана Ксановна была права?

Взревел двигатель, мелкие камушки на асфальте захрустели под колесами. Я с трудом разлепила веки и увидела наш микроавтобус, остановившийся у второго подъезда. Из него выскочила Диляра, поспешно его обежала, распахнула задние двери.

Весь мой запал, весь мой восторг от первого задания куда-то пропал, оставив остались только стыд и разочарование.

Ну надо же, первое задание – и так облажалась…

Сижу теперь бесполезная и слабая, пока остальные работают. Из-за меня ребята чуть не провалили задание. Ведь я могла бы и не прийти в себя после гипноза.

Ко мне подошла Диляра. Села на заборчик рядом со мной и, порывшись в кармашках, протянула мне какую-то склянку.

– Выпей, сразу полегчает, – тихим мягким голосом сказала она.

Непослушными пальцами я откупорила бутылочку и выпила содержимое в один глоток. Ну и гадость же! Горькая, с резким запахом какой-то травы, ударившим в нос так, что перехватило дыхание.

– Полегчало? – участливо поинтересовалась Ляра.

– Лучше некуда, – просипела я, давясь кашлем.

– Ты молодец, – вдруг с нежностью сказала она, обнимая меня за плечи.

Я удивленно округлила многострадальные глаза, но сказать ничего не успела. Дверь второго подъезда с грохотом распахнулась и ударилась о стену с такой силой, что с нее отлетела штукатурка.

Из проема вылетел парень в грязной рваной майке и таких же грязных джинсах. Бежал он как-то странно, левая часть тела будто плохо его слушалась. Рука болталась тряпкой, ногу приходилось подволакивать. Но, тем не менее, бежал он быстрее обычного человека.

Однако далеко уйти он все равно не смог, на полной скорости врезавшись в поставленный мной и Дилярой защитный контур. Его отбросило назад на добрых два метра. Он неудачно приземлился на непослушные конечности, а подняться уже не успел.

На него со звериным ревом налетел выбежавший из того же подъезда Тилрон. Отчетливо и громко хрустнула кость, оборотень взвыл, но, несмотря на раненную руку, которую Тилрон заломил ему за спину, сумел извернуться и укусить обидчика. Я увидела, как быстро меняется челюсть у этого парня, буквально секунда – и в локоть Тилрону впились острые волчьи клыки. Преступник дернул головой что есть силы, вырвав у вампира кусок плоти.

Тилрон ослабил хватку, и парень сумел вырваться, но тут на подмогу вампиру выбежали Лучезар и Акулина, и все завершилось за пару секунд.

Оборотня, стоящего на коленях со скованными за спиной руками, подхватил за шкирку Лучезар и под конвоем Тилрона и Акулины потащил в машину. Послышался глухой удар, хлопнули двери микроавтобуса.

– Пойдем, – сказала Диляра, помогая мне подняться с заборчика.

Как ни странно, выпитое зелье мне помогло, конечности стали слушаться гораздо охотнее, и мы быстро догнали ребят.

Пока Диляра разбиралась с раной Тилрона, я забралась в микроавтобус и уселась на ближайшее к двери место. Лучезар сел за руль и завел мотор. Акулина помогала Диляре.

Ранение Тилрона вряд ли было смертельным, но выглядело ужасно. Куски плоти неприглядно топорщились по краям раны, кровь все никак не останавливалась, окрашивая все в темно-красный, почти черный от плохого освещения цвет.

Укус истинного оборотня не несет в себе вируса, способного заразить проклятьем, но ядовит, и потому раны не так просто затягиваются. Однако я не сомневалась, что среди скляночек Диляры есть такая, которая нейтрализует слюну оборотня.

Оборотень… Фу.

Я не смогла бы с точностью сказать, что заставило меня посмотреть в сторону заключенного, – интерес, жалость или мазохизм. Но я посмотрела. Скрючившись в неудобной позе на одном из кресел, по ту сторону решетки сидел худощавый парень. На грязной одежде виднелись свежие пятна крови, сломанная рука в наручниках опухла и приобрела лиловый оттенок. Голова была безвольно опущена к полу, лицо скрыто за сальными прядями темных волос. Его даже можно было бы пожалеть…

Словно почувствовав мой взгляд, он чуть приподнял голову, и я увидела, как светятся желтым волчьи глаза.

Я оцепенела, вытянувшись в кресле по струнке. Я чувствовала себя крольчонком, который встретил спящего удава и внезапно обнаружил, что тот не спит.

Куда бежать? Как спасаться? Головой я понимала, что клетка и наручники точно удержат оборотня, использовать гипноз в машине он не может, да и его способности зверя практически ограничены. Ну, почти.

Оборотень действительно не мог ударить меня или ранить физически. Зато мог сделать мне плохо морально.

Резко вскинув голову, зверь начал вещать.

Вещание – это уникальная способность истинных оборотней, что-то вроде телепатии, но больше на уровне инстинктов и эмоций, чем слов.

Я бы не почувствовала этого ментального сообщения, если бы между нами ранее не была установлена мысленная связь… Но сегодня явно был не мой день, потому что такая связь была, и на меня волной в одно мгновение обрушился убийственный поток эмоций. Ненависть, ярость, отчаяние, обида, безысходность, тоска, боль…

Я сидела, замерев и широко открыв глаза, не замечая, как вцепляюсь в обшивку кресла до боли в пальцах.

Оборотень моргнул и все прекратилось. Его глаза потухли, и острое кольцо сковывающих меня эмоций тоже исчезло. Теперь на меня смотрели обыкновенные человеческие глаза, но не нужно было магии, чтобы прочесть в них все то, что я только что ощущала.

Вряд ли я когда-нибудь забуду его лицо.

Лицо своего первого пойманного преступника.

А он вряд ли когда-нибудь забудет лицо человека, лишившего его свободы.

Мое лицо.

Глава 3

Когда мы добрались до Суда, в первую очередь нас с Тилроном отправили в медчасть, а остальные увели оборотня к тюремщикам.

Рука у Тилрона уже не кровоточила, но заживала очень медленно. Медики смазали рану какими-то зельями и перебинтовали, заверив, что завтра все точно заживет.

Удивительно, но я проторчала у врачей дольше всех. Меня осмотрели и при помощи магии, и какими-то приборами, как в больницах в Поспадему, и даже психолог задушевно побеседовал со мной… Выясняли, что я думаю о произошедшем и как гипноз отразился на моем здоровье.

Тилрон давно уже ушел, а меня все мучали и мучали, пока наконец не поняли, что ничего толкового им не добиться и, кажется, психокинезитическое влияние никак не сказалось на моем здоровье.

Когда меня выпустили из медчасти, было уже четыре утра. За окном все еще была безлунная ночь, но этот город никогда не спал, улицы были ярко освещены, магазины работали, а из ближайшего бара вывалилась какая-то пьяная компания…

Тяжело вздохнув, я оторвалась от вида из окна и направилась к лифтам. После всех этих бесед и обследований я чувствовала себя как выжатый лимон. Сколько у них могло бы выйти лимонада?.. Обещали проверять мое психологическое состояние каждые два дня. Морока, и только.

Несмотря на то, что абсолютно все свои эмоции и мысли я выложила как есть, а затем беспристрастный мужчина-психолог разложил их по полочкам, на душе все равно было тяжело. От холодных, вызубренных до автоматизма слов врача легче не стало. Я отчаянно нуждалась в поддержке кого-нибудь, кому я важна.

– Так, а ну-ка приди в себя, тряпка! – строго сказала я самой себе, подкрепив слова звонкими хлопками по щекам.

Двери открылись. Я быстро вышла из лифта, пропуская незнакомую группу в полном обмундировании.