Наследие ушедшей цивилизации

Трофим подошёл.

– Что это? – тихо спросил он. На экране были изображены квадратики, кружочки и пунктирная линия, которая в хаотичном порядке пересекала всю картину.

– Это ваша траектория полёта, курсант, – так же тихо ответил ему заведующий кафедрой.

– Я как-то не так летал?

– О, вы летаете превосходно. И превосходно стреляете – ни одного промаха. Все мишени поражены, кроме тех, в которые вы вообще не отправили ни одного снаряда.

– Так это же раненные!

– Это ириканцы.

– Они не представляли для меня угрозы.

– Это пока они не представляют угрозы. Это очень коварная и мстительная раса. Их нужно уничтожать полностью. У вас была миссия полного уничтожения, так?

– Так, – Трофим поджал губы и опустил голову.

– Вы ослушались приказа, курсант. Это было учебное мероприятие, а если условия были бы настоящими?

Трофим не отвечал. Он чувствовал, что если скажет хоть что-то, что думает, плакал его диплом.

– Вот что, – выдохнул Стоун, – учитывая ваши физиологические показатели и оценки по теории, мы дадим вам диплом. Но забудьте о космодроме.

Трофим вздрогнул.

– Как? – прошептал он. – Это же невозможно.

– Невозможно допустить на космодром, в оплот нашего города, лояльного к потенциальным врагам пилота. Это было бы ошибкой. Нет, я не могу этого допустить.

– Но… Куда же?

– На границу. На западные ворота. Всё. Держите ваши бумаги.

Никогда Трофим не ощущал столько горечи в своём организме. Никогда мир не казался ему таким мрачным и непонятным. Он вышел на крышу здания, где стояли тарелки-такси и сел на маленькую скамейку, подперев голову руками. Самое обидное было, что он не чувствовал себя виноватым. Он искренне не понимал, для чего нужно было добивать раненых ириканцев. А ещё он и подумать не мог, что это делали другие. И Никита так делал.

С крыши поднимались в воздух тарелки-такси, люди разлетались по домам. Трофим оставался на крыше. Губы дрожали от обиды, хотелось кого-нибудь избить. Он выискивал глазами Лайсона, но тот, видимо, не стал испытывать судьбу и ушёл другой дорогой.

Вскоре на крыше появился Никита. Он сел рядом и толкнул плечом Трофима.

– Они посылают меня на границу, – выдохнул Трофим и опустил голову ещё ниже.

– Я знаю, – ответил Никита.

Они сидели долго на крыше, не проронив больше ни слова. Пока тарелки-такси не стали на автопилоте пустые возвращаться на закреплённую за ними программой площадку. Этот день Трофим навсегда запомнил как день разрушенных иллюзий.

Во второй половине дня он уже был дома. Отца ещё не было, не мудрено, у него сегодня важное совещание. Даже эти… ириканцы прилетели. Можно заняться самим собой. Трофим залез на свой чердак, где давно уже все было оборудовано под лабораторию, и зарылся в бумагах. Он делал вычисления на бумаге, почему-то так легче было ему сосредоточиться. Скоро он забыл свой неудачный день и, прикусив язык от усердия, погрузился в мир вычислений. Сейчас уже было не важно решение комиссии, главное, чтобы стенки генератора выдерживали супер луч. Трофим энергично почесал затылок, выдохнул и быстро смял лист бумаги, одним точным, отработанным движением отправляя бумажный комок в урну. Налив себе стакан бодрящего напитка, он включил машину типа ИИ (искусственный интеллект), прищурил глаза и набрал программу для вычисления.

– Нужен совершенно другой генератор, – тихо прошептал он сам себе, – но как его совместить с общей системой? А что если?..

Пальцы забегали по клавиатуре, и Трофим превратился в продолжение вычислительной машины.

Глава 7. Встреча ириканцев в Асконии

Зал заседаний в правительственном доме постепенно заполнялся людьми. Зажглись большие лампы, которые осветили помещение полностью, включая высокие балконы и дальние диваны. Постепенно гул стал стихать, приглашённые уселись по своим местам. В центре зала остался пустовать Т-образный стол. Ждали гостей. Наконец, к ножке Т-образного стола подошел выбранный председатель собрания министр обороны, господин Якуб Вуйцик. Он откашлялся и произнёс несколько театрально, с искусственным надрывом:

– Господа, спасибо, что пришли сегодня. Прошу всех внимания, встречайте гостей нашего города: пятёрка ведущих генетиков Ирика: Алмазова, Чаплинг, Ким, Бахметова и Бескровных.

Под стройный сдержанный ритм аплодисментов в зал вошли ириканки. Они шли с ровными спинами и гордо приподнятыми подбородками, настороженно оглядывая присутствующих, словно свысока. Плавной походкой делегация подплыла к Т–образному столу и ириканки заняли верхушечную его часть. Садились по очереди. Сначала уселись крайние, затем те, что были ближе к центру, а последней опустилась в кресло Бескровных. Таким образом, всем присутствующим асконцам стало предельно ясно распределение власти в делегации ириканок.

К столу переговоров из зала вышли девять асконцев. В числе их был Игорь Родон. Он был в парадной форме, которую очень долго не надевал и которая уже давила ему в плечах. Оттого он то и дело передёргивал спиной с самым серьёзным выражением лица. Делегация асконцев рассаживалась в обратном порядке. То есть: сначала во главе стола, напротив Бескровных сел министр обороны, потом от него вдоль стола по очереди по направлению к столу ириканок все остальные. Малакаи в модном сюртучке с большим воротником красовался рядом со своим господином. Родон был не самой влиятельной фигурой в этом составе, потому оказался около гостей города.

Впервые он видел так близко ириканцев. Он старался сосредоточиться на речи министра, но голова то и дело поворачивалась в сторону странных для него людей.

Особенно его любопытство разжигал Бескровных, который сидел к нему ближе всех. Бледное лицо, чёрные волосы, собранные в высокую причёску (непонятно, как это всё держится), глаза здоровые, чёрные, внимательные. Губы слишком строгие и плотно поджатые. Правда иногда, когда ириканец ловил на себе любопытный взгляд асконца, уголки губ слегка приподнимались, и на щеках появлялись маленькие ямочки. Шея ириканца показалась Игорю Родону слишком тонкой, но странной формы грудь, которая поднималась с каждым вдохом, буквально парализовала видавшего виды бывалого майора.

Его собственное внимание к гостям немного смущало Родона, но вскоре он заметил, что и другие асконцы, сидящие напротив него преимущественно учёные-генетики, тоже с любопытством посматривали на ириканцев. А ириканцы рассматривали с таким же интересом асконцев. Исключением был Бескровных. Такое ощущение, что ничего нового он не видел перед собой и, казалось, был единственным человеком за столом, который слушал председателя.

Тем временем председатель закончил свою вступительную речь, Бескровных поднялась и стала говорить свои слова:

– Я очень рада, что вы приняли моё предложение о переговорах. Тем более что отношения между нашими городами не самые лучшие. У нас с вами общая проблема. Порознь мы можем решать её вечно, но если объединить наши усилия, решение придёт гораздо быстрее.

Она сделала паузу и огляделась. За столом и на скамьях вокруг стола люди смотрели на неё в полной тишине, не отрывая взгляда. Во-первых, ириканец задел животрепещущую тему, во-вторых, асконцы в большинстве своём никогда не слышали от человека такого высокого и вместе с тем мягкого голоса. Ириканец завораживал и пугал одновременно.

– Двадцать лет назад, – продолжала Даяна, – была такая коалиция учёных, в которой участвовала и я, будучи ещё совсем юной девушкой. Мартин Кари, асконец, ваш гениальный учёный-генетик возглавлял работу.

При этих словах оратор посмотрела на майора, сидящего рядом, но тот не поднял глаз.

– Работа была, – продолжала она, – о нахождении альтернативного способа репродукции человека, так как клонирование не оправдывает себя и не эффективно…

Гул, поднявшийся с галерок, прервал Даяну.

– Наши предки всю жизнь так жили…

– Это аморально!..

– Что вы предлагаете?..

– Гоните этих обезьян!

– Кто их вообще сюда пустил?!

Удар в гонг прекратил крики. Даяна с улыбкой выждала тишины.

– Могу я видеть министра здравоохранения? – тем же ровным голосом продолжала она.

Министр здравоохранения, сидевший рядом с председателем, напротив Малакаи, поднялся. Это был самый молодой их делегации асконцев. Должность министра здравоохранения досталась ему по наследству.