Первая раса. Высоко над радугой

Для пущей убедительности девочка сняла рюкзак и принялась рыться внутри в поисках дневничка.

– И как ты только не теряешь ключи?

Риса показала подруге браслет, к которому были прикреплены два крошечных ключика. Дневник открылся, обнажая исписанные неровным детским почерком страницы.

– Смотри. Никому не показывала. Только тебе.

Аби приняла у Рисы фото, с интересом взглянула на изображённых людей.

– Ого, это что, ты? А это твои родители? Ничего себе, так ты тоже богатенькая, как и Хитоми? Откуда это у тебя?

– Не знаю, – призналась Риса, забирая фото. – Нашла среди своих вещей в больнице.

Абигель молчала, внимательно слушая. Риса же поспешно спрятала фотографию в дневник, застегнула застёжки рюкзака.

– У меня тоже есть мечта, – наконец сказала она. – Я хочу найти свою семью.

Подруга издала звук, выражающий не то удивление, не то разочарование.

– Но Риса, если ты здесь, значит, – девочка запнулась. – Значит…

– Да, мне ещё в реабилитационке сказали, что никто не знает, откуда я. Но это ведь не значит, что моей семьи больше нет.

Абигель снова достала контейнер с манго, отпихнув рукой хобот назойливого слона. Протянула Рисе кусочек фрукта.

– А что, если они вообще не отсюда? Если они живут в другой стране? – задумчиво спросила она.

– Это не имеет значения, – отозвалась Риса, вонзая зубки в сахарный кусочек плода. – Я всё равно найду их. Где бы они ни были.

– Тебе плохо с нами?

Риса подняла глаза на подругу. Неужели её слова расстроили Аби? Даже если так, девочка не выглядела огорчённой. Ей просто было интересно.

– Мне не плохо, – неуверенно произнесла Риса, – совсем нет. Просто… ты, наверное, и сама понимаешь: всем хочется семью.

– Мне не хочется, – пожала плечами Абигель. – Меня всё устраивает. Но я тебя не отговариваю, не подумай. Наоборот, я буду рада, если твоя мечта исполнится.

Приставучий хобот дотянулся-таки до контейнера, сгребая оставшиеся кусочки фруктов. Ловким движением слон закинул угощение в рот, лукаво глядя на подруг.

– А ты наглый, не так ли? – заметила Абигель.

Слон издал рокочущий звук и замотал головой. Девочки засмеялись, и Риса незаметно накрыла ладонь Аби своей.

– А я буду рада приехать к тебе в Берлин, – сказала она. – Если ты пригласишь меня, конечно.

Глаза Абигель просияли.

– Тебе даже приглашение не нужно, – заверила она. – Я всегда буду тебя ждать.

Nothing ever seems to turn out right

5.

– Основой половых отношений является любовь, взаимное влечение друг к другу. О любви сложено множество стихотворений и поэм, романов и повестей, серьёзных музыкальных произведений. Многие художники оставили нам портреты своих возлюбленных…

Фрау Хольм, классный руководитель, стояла перед рядами учеников, и щёки её медленно приобретали розоватый оттенок. Всё-таки тяжело затрагивать такую тему перед толпой четвероклашек. Кто-то из девочек похихикивал. Более осведомлённые скучающе зевали. Некоторые сидели, сжав кулаки, напряжённо глядя на учительницу.

Риса растекалась по парте, подпирая голову рукой. Из-за непривычной жары ей плохо спалось ночью, и теперь глаза закрывались сами собой. В какой-то момент её рука начала соскальзывать.

– Плавно я хочу перейти к физиологической стороне любви и проблемам, которые возникают, когда любовь приходит в школьном возрасте, – фрау Хольм двинулась по ряду. – Ни для кого из вас, пожалуй, не будет секретом, что женское и мужское тело имеют ряд отличий…

– Эй, Энди! – шикнула Абигель сидящему неподалёку другу. – Разбуди её!

– Ри! – Энди потянулся к сидящей перед ним Рисе. – Ри, проснись! Фрау Хольм идёт! Ри!

Он аккуратно ткнул девочку между лопаток. Рука Рисы поехала, она уронила голову и ударилась лбом о парту.

– Что случилось? – учительница оторвалась от конспекта под взрыв хохота. – Риса? Что-то не так?

– Всё… нормально, фрау Хольм, – Риса обхватила голову руками, зажмурившись от боли.

– Прости-и-и, – Энди позади неё сморщился.

– Ты какая-то бледная…

– Я всегда так выгляжу, фрау Хольм, – напомнила Риса.

Одноклассники прикрыли рты, подавляя смешки. Естественно, если ты не похож на остальных, грех над тобой не посмеяться.

– Нет, ты не поняла… У тебя всё в порядке? – участливо спросила классная. – Может, тебе стоит обратиться к медсестре?

– Да нет, – девочка заёрзала на стуле. – Всё нормально, нормально.

Фрау Хольм кивнула. Рисе она нравилась: молодая учительница с кожей цвета персика, с затянутыми в пучок на затылке волосами и круглых очках, она была мягкой и спокойной. И очень любила детей.

Урок продолжился, а Риса, с трудом подавив зевоту, уставилась в окно.

– Ответственность за последствия лежит на обоих подростках, – продолжала урок классная, – но при этом основная тяжесть этих последствий ложится на девочек, и она может сильно покалечить жизнь…

– Фрау Хольм! – рука Рисы взметнулась вверх. – Можно мне всё же выйти?

До конца урока оставалось ещё как минимум полчаса, и коридоры школы были пусты. Рисе удалось выскочить на улицу незамеченной, и она сразу же сбежала на задний двор, за спортивную площадку. Слушать о каких-то последствиях совершенно не хотелось.

Октябрь выдался на удивление жарким, и земля была совсем тёплой. Риса упала в траву на холме и уставилась в небо. Ветерок приятно щекотал лицо, в небе проплывали облака, похожие на ленивых тюленей. Риса прикрыла рукой глаза, чтобы солнце не слепило.

Тонкая розовая полоска на ладони попала в поле зрения, и Риса отняла руку ото лба. Мерцающая кожа была рассечена шрамом. Он украшал её примерно столько, сколько Риса себя помнила – шесть лет. Что было до этих шести лет, девочка не могла вспомнить, как ни старалась.

Она даже обращалась к герру Райеру за помощью. Думала, он умеет гипнотизировать или вводить в транс. Он бы запросто мог помочь покопаться в забытом прошлом. Но мужчина лишь снисходительно улыбнулся ей: «Ри, есть вещи, в которые мне не стоит вмешиваться».