2:36 по Аляске

2:36 по Аляске
Анастасия Гор

Джейми Рейс – единственная студентка во всей Аляске, проснувшаяся утром 27 августа. Крис Роуз – единственный полицейский, оставшийся на Земле после рокового 2:36 на часах. Им предстоит непосильное: ей – пересечь несколько штатов, чтобы добраться до семьи, а ему – не дать себе все испортить. Ведь в этом новом мире таится что-то ужасное… Как и в самом Крисе. Когда все человечество умирает во сне, что лучше – проснуться или умереть вместе с ним?

Анастасия Гор

2:36 по Аляске

Пролог

Ночь. Она вопила сильнее, чем совы, что трапезничали в зарослях сосен. Ночь трещала по швам, взрываясь от криков людей, сгорающих заживо. Я бежала не останавливаясь, потому что только так можно спрятаться от отчаяния и гнева, удушающих, словно углекислый газ.

А еще я пряталась от него. Тяжелая поступь нарастала следом. Давя ботинками сухой хворост, он не отставал ни на шаг. Лес пропах сырым мхом и ноябрьской слякотью, но я все равно чувствовала лишь один запах: терпкий вихрь из дорогого парфюма и пороха. Так пах мой преследователь, и от этого меня вот-вот грозило вывернуть наизнанку.

Спустя пятнадцать минут я снова споткнулась. Ступни онемели от холода даже сквозь подошву сапог. Ноги подкашивались от усталости, колени дрожали, как и пальцы, с трудом удерживающие заряженный револьвер. Все патроны были на месте, ведь я до сих пор так ни разу и не выстрелила, боясь потратить их впустую.

А зря.

Едва не прорыв носом сугроб, когда ноги вновь подогнулись, я наконец рискнула взять передышку. Припав к земле, я ползком добралась до первого встречного дерева и прижалась к нему спиной.

Я откинула голову и, тяжело осев на землю, прильнула щекой к жесткой коре, прислушиваясь. Пальцы заледенели. Я боялась нечаянно выронить скользкий револьвер и потерять его под толстым слоем снега. Ресницы покрылись инеем, а в висках гулко стучала кровь, но я все равно услышала его голос:

– Малышка, ты же знаешь, что я не люблю играть в прятки. Ну же, выходи. Ты что, хочешь заболеть?

«Лучше сдохну от пневмонии, чем выйду к тебе, ублюдок», – комом встало в горле, но, сжав губы, я не осмелилась даже пискнуть в ответ.

Какие у меня были варианты? Выбежать и попасть прямиком на мушку или же остаться здесь и замерзнуть насмерть. Выбор без выбора. Только молитва.

«Пожалуйста, пусть он уйдет… Пусть он меня не заметит. Господи, я сделаю все что захочешь, если он просто уйдет!»

Но Господь не поверил. Если честно, в это не верила даже я сама.

Снова треск хвороста и шаги. Щелчок винтовки.

– Я слышу клацанье твоих зубов, Джеремия.

Я затаила дыхание и действительно обнаружила, что нижняя челюсть стучит о верхнюю в судороге озноба. Неужели настолько громко? Подогнув ноги и зажав подбородок между коленей, я стиснула зубы и велела себе затихнуть. Во рту все еще стоял вкус пепла.

«Ну же, проходи мимо, черт возьми!»

Волчий вой где-то далеко-далеко. Кряхтение сов. Свист ветра и все еще гремящие взрывы газовых баллонов, сносящих прочь лагерь, ставший родным.

Вдох-выдох. Выдох-вдох.

Ночь снова закричала, только уже без меня.

– Попалась!

До смешного банальный прием, но я купилась. Слишком долго томилась в ожидании момента, когда к моему виску приставят дуло винтовки. Он сыграл на этом, окликнув меня со стороны, противоположной той, где я находилась на самом деле. Но я все равно подпрыгнула, выдавая себя с потрохами.

Какой позор.

Услышав, как он усмехнулся, я перепрыгнула поваленное дерево и бросилась наутек. То, что я сумела удрать от него в первый раз, – лишь его извращенная прихоть. Во второй раз не выйдет. Ему надоело играть.

Он прицелился, так неторопливо, словно злорадствовал, растягивая удовольствие от охоты.

Палец на курке. Спуск. Выстрел.

Пуля пробила бедро выше колена. Я завопила и тут же утратила равновесие, кувырком катясь вниз по заснеженному склону.

Палец на курке. Спуск. Выстрел.

Он повторял все по кругу – стрелял снова и снова, только уже не целясь. Просто пугал меня, пусть это и было бессмысленно: я ведь и так была напугана до чертиков.

Наконец, остановившись где-то внизу оврага и потеряв по пути револьвер, я бросилась на землю и, смахнув с лица снег, опустила взгляд на ногу.

Белый покров подо мной стремительно краснел. Кровь хлестала так, словно он прострелил банку с вишневой газировкой. Пуля прошла навылет – я видела это по дыре в собственных джинсах с двух сторон. Одна хорошая новость наперевес трем другим: я не могла идти, я рыдала от боли и со склона на меня смотрел тот, на чьих плечах лежала вина за все случившееся.

Я всегда ненавидела снег, но зачерпнула его горсть ладонью и поблагодарила судьбу за утренний буран: снег немного унял боль и компенсировал отсутствие времени на перевязку. Кровь начала останавливаться, позволив мне продолжить бежать.

И я побежала.

Последняя секунда будто тянулась целую жизнь. Логичный финал, который хотелось отложить на потом. Надежды не существует, ведь иначе она бы оправдалась хоть однажды. Хотя бы сейчас, сумей я добежать до соседней кромки леса и спрятаться меж колкой хвои. Но я все-таки не успела.

Тяжелый вздох за спиной. Шлепок рюкзака на землю. Судя по всему, он снова прицелился. Выстрел.

Снайперская винтовка у него мощнее обычной, а точность острее, чем у простого любителя. Он не профессионал, но ему хватило умения поставить выстрел так, чтобы пуля врезалась в землю в нескольких сантиметрах от моего шага.

Охваченная паникой, я метнулась в сторону. Раненая нога подвернулась, а вторая заскользила на гладкой поверхности, устремляющейся вниз, к реке, бушующей у подножия скал.

Потеряв где-то позади оружие, я следом потеряла и себя: безвольно упала в пропасть, а затем жадно глотнула ледяной воды вместо желанного кислорода, надеясь всплыть наверх. Но не всплыла. Уже, кажется, никогда.

Река окрасилась в светлый пурпур от моей крови.

Часть I

Кошмарный сон

1. Сумрачный лес

«Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу…»

    «Божественная комедия». Данте Алигьери

Запись

Что первым приходит вам на ум, когда вы слышите слова «конец света»? Атомная война? Космический корабль пришельцев, повисший в темном бархате неба? Смертоносный вирус, превращающий людей в бездумных голодных зомби? Вам приходит на ум все что угодно, и это «все» обязательно ассоциируется с массовой паникой и хаосом. В голове зреет любой сценарий, кроме одного: конец света необязательно должен быть шумным и даже заметным.