Будешь моей, детка

Ник закатывает глаза и показывает мне средний палец.

Брюнетка Лиза сегодня в супер-коротком алом платье, которое показывает ее товар лицом: и километровые ноги, которые отлично смотрелись на моих плечах, и аппетитные сиськи. Вот только я уже раздевал эту девочку и прекрасно знаю, что половина этого объема – заслуга не природы, а ее навороченного лифчика. Без него там и полапать особо нечего. Беда многих моделек, что они плоскогрудые как доски. Я против воли вспоминаю, что у детки с этим как раз полный порядок. И аж зудит внутри, как хочется разорвать на ней ее скромненькую, как у учительницы начальной школы, блузочку, а потом содрать белье и обхватить ладонями пышную упругую грудь и погладить большими пальцами соски. Какие они у детки, интересно? Нежные и розовые, как ее губки?

Сука! В штанах все твердеет и тяжелеет, и я незаметным быстрым жестом чуть ниже натягиваю рубашку. Это не ускользает от внимания Лизы, она многозначительно округляет глаза и самодовольно хмыкает, относя мое возбуждение на свой счет. И тут же, на правах старой знакомой, прижимается всем своим длинным телом, елозит по мне бедрами, а потом чмокает меня в губы и томно просит принести ей коктейль. Кажется, на сегодня она меня застолбила. Да и похуй. Мне они все не особо нравятся, так что пусть будет Лиза.

Рыжую Элю, которая обманчиво скромно хлопает наращенными ресницами, забирает себе Влад. Ему еще больше похуй, чем мне. Кажется, бабы его интересуют чисто для того, чтобы слить напряжение, а любит он только свой чертов хоккей. Из нас троих он самый мрачный и молчаливый, и девчонки его немного побаиваются.

Но эта рыжая вроде норм, тут же пристраивается к нему и хищно обхватывает яркими губами соломинку коктейля, будто показывая, на что способна.

Мы чокаемся стаканами и пьем за хороший вечер. У Ника лонгайленд, у меня односолодовый виски, и только один Влад выбивается со своим безалкогольным пивом.

– Давай один коктейль, а? Ну ром с колой хотя бы, – подбивает его Ник. – А то пьешь эту бурду и мучаешься.

– Яворский, отвянь, – тяжело роняет он. – Я на сборы уезжаю послезавтра. Мне ни капли нельзя.

– Оу, ты спортсмен, да? – рыжая Эля восхищенно разглядывает его мощный торс и трогает наманикюренным пальчиком край татуировки, уходящей под ворот футболки.

– Ну.

– А какой вид спорта? Может, пловец? У тебя таааакие плечи, – хихикает она.

– Хоккей, – говорит Влад с таким видом, что девочка умолкает и тему эту больше не продолжает.

Но тут начинает пиздеть Ник – обо всем и ни о чем – и все расслабляются. Я пью много. Больше, чем обычно, потому что на трезвую голову не смогу трахать эту чертову брюнетку. Как ее? А, да. Лиза. Точно.

Музыка уже довольно громкая, на сцене бара играет приглашенная группа, и Лиза приближает губы к моему уху, чтобы я ее услышал:

– К тебе?

Мотаю головой. Она забыла, наверное. Я к себе никого не вожу. Моя дом – это моя территория, никаких девок там не будет. Можно и к ней, конечно, но еще лучше квартира посуточно. Ник сразу, как мы с ним познакомились, порекомендовал этот сервис: не вонючие каморки, а классные элитные хаты, которые вычищают после каждого клиента и там можно хоть с пола есть – так там все чисто и практически стерильно. Мне подходит. Захожу к ним в приложение, бронирую квартиру на вечер и показываю адрес Лизе. Она кивает. Вот и договорились!

А чего мне будет стоить ночь с ней, узнаем утром. Модельки наши себя шалавами не считают и в прямую бабло не берут. Всегда это хитровыебанно: ой мне на арендную плату не хватает или ах какое платье в максмара видела. Ну и платишь, чё. За все надо платить – это логично и понятно.

И когда мы уже в целом готовы расходиться по хатам, вдруг подрывается Ник.

– Мне надо уехать, – говорит он, и на его лице непривычно серьезное выражение. – Соболь, держи, там должно хватить с запасом.

В меня летит его карточка, я ее на автомате ловлю и поднимаю бровь.

– Помочь? Что-то серьезное?

– Нет. Я сам.

Хватает куртку и, даже не попрощавшись, сваливает. Мы с Владом переглядываемся. Восточная красавица, которую так внезапно кинули, уже открывает рот, чтобы что-то нам высказать, но я ее опережаю:

– Так, спокойно. Компенсируем тебе вечер. Но давай только без всяких этих ваших «я не такая». Не ломайся и нормально скажи, сколько надо.

– Двадцать, – не моргнув глазом, отвечает она.

Мы рассчитываемся с девчонкой, потом я оплачиваю счет, оставляю щедрые чаевые сверху, хлопаю Влада по плечу, и мы разъезжаемся каждый со своей моделькой. Лиза уже в такси пытается присосаться к моим губам, но я отстраняю.

– Потом.

А потом уже в квартире говорю ей: «Без обид, но сегодня не целуюсь». Она дует губы, но кивает. Выхожу из душа и вижу, как она голая томно стоит у зеркала, соблазнительно выгнув спину. Раньше у меня бы встало от одного этого вида, но сейчас нет. И я заваливаю ее на кровать, подминаю под себя, зажмуриваюсь – и в моих мыслях детка. Нежная, трепетная и сладкая. Я трахаю не ее – я в курсе. Я не настолько дебил. Под ладонями тонкое костлявое тело, а в ушах чужие нарочито громкие стоны. Но глаза я все равно не открываю. Так проще.

– Ты зверь, Соболевский, – мурлычет мне в ухо Лиза, после того, как ее выгибает в оргазме. Кажется, даже непритворном.  – Долбаная секс-машина. Покуришь и продолжим? Как в прошлый раз?

Мне противно.

– Я пас, – бросаю ей, а сам думаю, что надо вызвать ей и себе такси и поехать по домам. Трахаться в этих хатах – норм, но ночевать хочется в своей кровати. И я обязательно встану и начну одеваться, но сначала чуть-чуть полежу, потому что туман от отличного виски расплывается в голове и так хочется закрыть глаза…

Я закрываю.

И открываю их уже утром. Под боком похрапывает голая Лиза, а в дверь стучат.

Глава 5. Трудовые будни

Форма, в которой надо было убирать квартиру, оказывается мне мала. Но это я понимаю только в тот момент, когда переодеваюсь в подсобном помещении этой элитной высотки, взяв ключи у консьержки. Рубашка туго натягивается на груди, а брюки, которые должны были быть свободными, так туго обтягивают попу и ноги, что наклоняться в них будет непросто. Но что делать? Попробую как-то справиться. Хорошо хоть сменная обувь у меня своя, и в ней мне удобно.

Я беру в этой же подсобке тележку, проверяю по списку все моющие средства, и везу ее к лифту. Пока еду на десятый этаж, мысленно прокручиваю в голове порядок своих действий: постучаться в квартиру, убедиться в отсутствии гостей, войти внутрь, оставить тележку перед дверью, включить везде свет, открыть окна для проветривания, сменить постельное белье, заправить кровать, затем протереть мебель, зеркала – двигаться по часовой стрелке…

Ох. Как все сложно. Убираться дома гораздо проще.

Я стучусь в дверь. Жду. Потом стучусь еще раз. На всякий случай, потому что так положено. Та девушка, которой меня перепоручила Рита, объяснила мне, что хотя квартира формально снимается на сутки, по факту гости там проводят несколько часов. А иногда и того меньше. В приложении обычно отмечается, до какого часа планирует пробыть гость. В примечаниях к этой квартире было написано, что до трех ночи, так что я с чистой совестью приезжаю на уборку к шести утра. Мне ведь надо будет после работы еще на пары успеть! Какой смысл в том, что я собираю деньги для оплаты учебы, если я на эту самую учёбу не буду ходить?

В ответ на мой стук тишина, как и ожидалось. Но я на всякий случай делаю контрольный и кроме стука еще кричу:

– Уборка квартиры!

Ну как кричу. Просто говорю чуть громче обычного, потому что все же на часах шесть утра, а люди по соседству наверняка спят. В любом случае ответа я не получаю, поэтому спокойно открываю дверь своим ключом, оставляю у входа тележку, включаю свет и вздрагиваю: на полу обувь. Мужские мокасины и женские шпильки. И в этот же момент понимаю, что в ванной, вход в которую справа от меня, шумит вода. Гости еще в квартире?! Но почему? Их же не должно тут быть?

– Уборка квартиры, – говорю я придушенным голосом и, словно партизан из окопа, осторожно выглядываю из-за угла в комнату. И там меня ждет новый повод для шока – абсолютно голая красавица, которая стоит у зеркала и флегматично раздирает расческой свои длинные черные волосы.

– Уборка квартиры, – механически повторяю я, изо всех сил стараясь на нее не смотреть. – Было написано, что вы уже съедете, поэтому я пришла… а вы…

По правилам я должна извиниться и уйти, а убраться только тогда, когда гости уйдут, но блин! Тогда я не успею в универ!

Поэтому я все еще тут и ужасно надеюсь, что ситуация как-то разрешится в мою пользу. И, кажется, мне везет.

– Да мы уснули, – вдруг по-свойски говорит мне красавица. – Этот придурок набухался и вырубился. А я куда пойду? Он же еще не запла… в общем, пришлось тоже тут остаться. Ты короче начинай, не обращай внимания. Мы сейчас уже уедем.

– Хорошо, – радуюсь я.

Решаю окно пока не открывать, чтобы не заморозить голую красотку, и начинаю снимать постельное белье с кровати. От него несет какими-то мерзкими сладкими духами. Черт, как надо было облить себя парфюмом, чтобы даже кровать после тебя так пахла?

Сдергиваю простыню с матраса, и на пол падает надорванный квадратик фольги. Даже мне ясно, что это, хоть и чисто теоретически. Поднимаю эту бумажку, и меня скручивает одновременно стыдом и отвращением. Я вдруг думаю, насколько по силам мне эта работа. Здесь еще на первый взгляд все прилично, а если в квартире будет валяться не просто упаковка, а использованный презерватив? Или еще что похуже?

Начинаю перестилать кровать, морщась от того, как узкие штаны впиваются в мою попу, а еще краем глаза наблюдаю за тем, как красотка дефилирует по квартире уже в белье: черное, кружевное, оно смотрится на ее идеальном теле так, что меня немного берет зависть.