Недотрога для плейбоя

– Почему один, а…ты? – я ненавидела себя за этот вопрос, но все же не могла не спросить.

– А меня он сегодня хрен получит, – оскалилась она. – Пусть посидит денек без сладкого и подумает над своим поведением. Я таких козлов знаю, их только так и можно воспитать.

– Кирилл не козел, – тихо возразила я.

Ленка только пожала плечами: типа думай, как хочешь, а я свое мнение менять не намерена.

Она забрала свой стакан и пошла в сторону зала, но в дверях обернулась:

– Повторю еще раз: сегодня можешь лезть к Царю. Но только сегодня. Завтра я тебе за него голову откушу.

И ушла.

Я упала на стул и стиснула ладонями моментально занывшие виски. Бред какой-то. Лена что, таким образом пытается набить себе цену в многоопытных глазах Кирилла? Честно говоря, если верить всему тому, что я слышала о Цареве, вряд ли он расстроится, если она его пошлет. Просто найдет себе другую на этот вечер, и всё.

«Например, тебя?» – коварно шепнул внутренний голос. Я вздрогнула и замотала головой. Нет. Конечно, нет. То, что я согласилась на медленный танец, еще ничего не значит. Бегать за Царевым я точно не буду. Обещаю.

Я даже в комнату к ребятам не пойду, вот на кухне и останусь. Хотя – я сморщила нос – тут теперь так накурено. Пойду-ка лучше на балконе постою. Я взяла в прихожей свою куртку и вышла на балкон, который был, на удивление, пуст. Видимо, все уже достигли такой кондиции, что курили там, где придется, а Маринка была не в том состоянии, чтобы им что-то запрещать.

Ох, каким же вкусным казался свежий воздух после духоты квартиры! Я с удовольствием вдохнула его полной грудью – такой прохладный, острый, наполненный терпким запахом прелых осенних листьев и мокрого асфальта.

Хлопнула дверь балкона, я вздрогнула и обернулась.

– Можно? – церемонно осведомился Царев, держа в пальцах сигарету.

– Да-да, я уже ухожу, – пробормотала я и сделала шаг к выходу.

– А почему? – удивился он. – Постой со мной. Одному скучно.

И очень естественным жестом, будто так и надо, взял меня за руку и подтянул поближе. Все мое тело словно пробило насквозь электрическим разрядом, и я кивнула, ненавидя себя за слабость.

Царь задумчиво закурил и посмотрел вдаль.

– А что ты здесь вообще делаешь? – вдруг поинтересовался он.

– То есть? – не поняла я вопроса.

– Тебе же тут не нравится. Ты вообще не похожа на ту, кто ходит на такие мероприятия.

Почему-то это прозвучало так, что мне стало обидно.

– А на кого я похожа? – ровным голосом спросила я.

– Ты похожа на хорошую девочку, на отличницу, которая никогда в жизни не расстраивала родителей и не прогуливала уроки. Которая не пьет, не курит, матом не ругается и с мальчиками не целуется, – насмешливо перечислил Царев.

Я вспыхнула, на глаза навернулись слезы. Почему он говорит об этом так, будто это мои недостатки?

– А что, это так плохо? – спросила я дрожащим от обиды голосом. – Быть хорошей?

– Не плохо, – он пожал плечами, – просто скучно.

– Между прочим, я пила шампанское, – с вызовом сказала я, – на посвящении.

– Оу, да ты бунтарка, – расхохотался Царев. – Еще скажи, что куришь!

– Вы сегодня столько сигарет выкурили рядом со мной, – огрызнулась я, – что можно считать, что я тоже курила.

– Ну допустим, – Кирилла явно забавлял наш разговор. – Пункт про мат предлагаю пропустить, я сам не люблю, когда девушки ругаются, а что у нас с поцелуями?

По моему мнению, разговор из просто странного переходил в откровенно неприличный. И единственная причина, по которой я продолжала тут оставаться, был сам Царев. Кроме того, что мне просто нравилось находиться с ним рядом, сейчас он был почему-то другим: не таким закрытым, не таким высокомерным и оттого казался еще более привлекательным. Вопреки обыкновению, Кир не смотрел на меня как на пустое место, разговаривал со мной и даже не называл этим ужасным прозвищем «Мышонок».

– Гм, а что с поцелуями? – переспросила я старательно небрежным тоном. – Все в порядке у меня с ними. Конечно, я целовалась.

– Предлагаешь поверить тебе на слово? – прищурился Кирилл, и в его серых глазах заплясали лукавые искорки.

– А…что…в смысле… – растерялась я, мгновенно утратив способность связно выражаться.

– Ну проверить надо бы, – серьезно сказал он, затушил сигарету и повернулся к мне. Прохладные пальцы приподняли мой подбородок, и его лицо оказалось вдруг так близко к моему, что сердце сначала застыло испуганным зверьком, а потом заколотилось, словно пытаясь пробить грудную клетку и выскочить наружу.

Его губы, пахнущие сигаретным дымом, мягко коснулись моих, и горячий наглый язык на мгновение скользнул в мой рот. А потом Кирилл отстранился и с усмешкой на меня посмотрел.

– Врешь, Мышонок, не целовалась ты еще ни разу.

Я стояла столбом и не могла выговорить ни единого слова. Только чувствовала, как печет нежную кожу губ, которых он только что касался. Царев меня поцеловал? Просто так – ради шутки? Да уж, не таким я представляла себе свой первый поцелуй. С тем человеком, но не так. Совсем не так.

– Ну вот теперь…целовалась, – пробормотала я.

– Это не считается, – хмыкнул Кирилл. – Просто маленькая проверка. Suck it and see, да?

Это была, видимо, какая-то незнакомая мне идиома, потому что дословный перевод фразы «пососи и увидишь» показался мне чрезвычайно пошлым.

– Чего? – тупо переспросила я.

Кир рассмеялся.

– Что, отличницам незнакомы разговорные английские выражения? – поддразнил он меня. – Ну а это ты хотя бы знаешь? The proof of the pudding. (дословно: доказательство в пудинге)

– Ох, да, это знаю, – облегченно выдохнула я, чувствуя себя, как на экзамене. – «Не попробуешь – не узнаешь».

– Ну вот. Suck it and see – это то же самое, только не так скучно, – ухмыльнулся Царев. – Двойка тебе по разговорному инглишу, Мышонок!

И, сверкнув своей самоуверенной улыбкой, ушел, оставив меня на балконе. Совершенно растерянную и потерянную.

Вот и что это было, а? Пришел, поговорил, поцеловал, посмеялся и ушел.

Я еще какое-то время постояла на балконе, пока не замерзла окончательно, и решила вернуться к остальным. Хотя я и не пила сегодня, но в голове шумело так, будто опустошала бутылки наравне со всеми: все казалось нереальным, ненастоящим, словно во сне.

Я сбросила куртку, вошла в зал и…пожалела, что не осталась на балконе, потому что вечеринка уже явно прошла точку невозврата. Об этом свидетельствовал тот факт, что Соня забралась на стол и устроила там стриптиз. Между полами рубашки, которую она медленно расстегивала, уже виднелся розовый лифчик, а мне почему-то стало так стыдно и неловко, будто я сама крутилась тут перед всеми в полуголом виде.