Истории Плюшевого посёлка

Через некоторое время работу на проверку сдала Марми. Она получила пятёрку с минусом за решение с двумя ошибками, зато написанное такими стройными цифрами, что, казалось, их тут же можно было выводить на парад.

– Вот, совсем другое дело, – похвалила её учительница, бросив взгляд в сторону Тафти. – Приятно смотреть, когда девочка старается.

Неизвестно, кто громче скрипел зубами: Звен или Тафти. Нет-нет, маленькая зайка радовалась за подругу, но она не понимала, почему на уроке математики оценки выставляют не за счёт? По мнению Тафти, это не справедливо.

На доске появились новые примеры, и учительница посоветовала попытать счастья тем, кто в прошлый раз не успел сдать на проверку работу. Несмотря на разочарование, зайка склонилась над тетрадкой с твёрдым намерением это задание выполнить идеально.

Она вырисовывала цифры, крепко сжимая ручку. И на сей раз пятёрки смахивали на румяные яблочки, двойки на лебедей, а семёрки на острые топорики, как их и задумывали мудрые зайцы. Тафти не сделала ни одного исправления, примеры послушно ложились на бумагу с первой попытки.

Но вдруг – о ужас! – зайка подняла глаза от листа и обнаружила, что на доске гордо красуется цифра три, в то время как она только что вывела очередную лебединую двойку.

В первый момент Тафти запаниковала. Неужели придётся перечёркивать эту злосчастную цифру? А вместе с ней и всю кропотливо проделанную работу, которой уже не суждено стать идеальной…

Она почти готова была совершить роковое движение ручки, но решила перед этим бросить ещё один взгляд на доску. И – какая радость! – на доске вслед за тройкой следовала та самая цифра два, которую Тафти так неудачно нацарапала у себя в тетрадке, а между ними стоял знак плюс!

Папа рассказывал правило, которое гласило: «От перестановки мест слагаемых сумма не меняется».

Довольная зайка дописала начатую строчку, чётко вывела ответ «пять» и подняла лапку.

Как раз в этот момент учительница отвела глаза. Тафти продолжала тянуть подрагивающую ладошку. Мышка встала из-за стола, прошлась по классу и остановилась у окна с таким видом, будто бы её очень интересовал пустынный школьный двор.

Наконец дольше отворачиваться от настойчивой ученицы стало невозможно, и учительница взглянула на Тафти.

– Что? Снова решила?

Зайка кивнула.

– Ну, давай посмотрю, – выдавила из себя мышка с таким видом, словно не ожидала увидеть ничего хорошего.

На этот раз во время проверки её лицо оставалось бесстрастным: она не качала головой, не цокала языком и не выражала недовольство другим способом. Под конец она вывела что-то широким росчерком ручки, захлопнула тетрадь и протянула её Тафти.

Зайка схватила тоненькую зелёную книжицу, как голодный набрасывается на лист капусты, открыла первую страницу и жадно впилась глазами в исписанные строчки.

В отличие от пёстрого первого задания, где переплелись между собой цифры двух разных цветов, второе синело одинокими равенствами, написанными лапкой Тафти. Только опустив взгляд в самый низ страницы, зайка обнаружила перечёркнутый сплошной жирной линией пример – тот самый, последний. А под ним (ей пришлось зажмуриться и посмотреть в это место несколько раз, прежде чем она смогла поверить своим глазам) уверенно выведенную недрогнувшей лапкой тройку.

– Тут какая-то ошибка… – пролепетала растерянная Тафти. – Всё же решено правильно. А стоит три… И пример почему-то зачёркнут…

Мышка неторопливо подошла к ученице, невозмутимо взглянула в тетрадку, будто бы не держала её в своих лапках полминуты назад, и так же холодно произнесла:

– Здесь решён совсем не тот пример, что на доске. Нужно быть внимательнее, потому и три.

Тафти стояла возле парты как громом пораженная. В глазах предательски защипало…

– Если в прошлый раз я пошла навстречу, то теперь ставлю, что заслужено. Я ведь предупреждала в начале урока.

– Но ведь это тот же самый пример, – наконец нашла слова зайка. – Посмотрите ещё раз!

Она до сих пор надеялась, что произошло недоразумение.

– Это ведь сложение! Значит неважно, какое число стоит первым – результат всё равно будет один и тот же.

– Как это неважно?! – с учительницы слетело напускное спокойствие. – Может быть, пока вы во дворе играли в классики, и было неважно, с какого квадрата начинать прыгать! А это школа! Здесь всё важно!

– Но послушайте, – не унималась зайка, – Есть же правило, что слагаемые… Перестановка… Это ведь все знают!

От таких слов внутри у мышки окончательно рухнула и без того треснувшая стена, которая раньше сдерживала поток возмущения. Её глаза покраснели, и в чертах лица появилось что-то крысиное. По крайней мере, так это выглядело для бедной Тафти.

– А вам такое правило использовать ещё не полагается! Мы его не проходили. Вот пройдёте, тогда и будут задания на перестановку! А сейчас нечего переставлять всё подряд, как вздумается!

Только теперь до зайки дошло, что нет никакой ошибки. Учительница оценила её верное решение на тройку. Будто работу, выполненную всего наполовину! Она почувствовала себя на корабле, потерявшем управление. И точно так же, как и во сне, помощи ждать было неоткуда.

Тафти собралась с силами и постаралась выпалить как можно быстрее, пока слёзы не брызнули из глаз:

– Я же специально так написала, чтобы не зачёркивать! – и тихонько шмыгнула носом. – Если здесь не надо думать, что пишешь, а только списывать точь-в-точь как на доске…

Зайка ещё раз всхлипнула, уже громче, из-за чего не смогла закончить фразу. Но её спина, мелькнувшая на пороге класса, сказала: «Тогда я так не играю!» – гораздо красноречивее, чем сумела бы сама маленькая ученица.

Выскочив из школьного здания, Тафти пулей пронеслась через двор. Старые качели поскрипывали. Зайке казалось, что школа провожает её ржавым смехом.

Она проскользнула в тень липовой аллеи. Вспышки света, пробивавшегося сквозь листья, слепили глаза, ветви цеплялись за юбку – ловили вышитого кролика.

Тафти подбежала к мосту и первый раз в жизни твёрдо ступила лапкой на круглый глаз – призрак сучка. Какая теперь разница, будет с ней удача или нет, если самое худшее уже случилось!

Сад Нопси и Допси виднелся за мостом, как спасительный маяк родных краёв. Оттуда доносились пряные ароматы поздних цветов. Растения кивали Тафти, подбадривая маленькую подружку. Но зайка только махнула на них лапкой, показывая, что ей совсем не до того сейчас.

Вот и собственный дом! Качели на лужайке встречали весёлым звоном цепочек. Тафти бросила на них сердитый взгляд из-за мутной завесы слёз. Какое уж теперь веселье?

Она распахнула настежь входную дверь и ввалилась внутрь. Зайка специально громче обычного ставила на полку уличные башмаки и как можно отчетливее топала лапками по полу в надежде, что кто-нибудь услышит и выйдет её пожалеть.

Так и получилось. На шум из комнаты выглянула мама. Увидев на пороге расстроенную Тафти, она воскликнула:

– Доченька, что случилось? Почему ты так рано?

И зайка, давясь рыданиями, принялась сбивчиво описывать первый школьный день.

– Это ужасно! – всхлипывала она. – Можно знать только то, что учительница уже объяснила, а остальное нельзя-а-а!..

Мама сокрушённо качала головой, хотя ещё мало что понимала.

– И на математике главное – писать красиво, а как считаешь – неважно. Я больше туда не пойду-у!

– Бедная моя девочка!

Мама обняла Тафти и принялась ласково гладить её по голове. Такая процедура помогла бы исцелить душевные раны кому угодно. Вот и маленькая зайка немного успокоилась и притихла в маминых тёплых лапках.

– И про оценки там говорят, что ставят справедливо, – смогла сказать она уже ровным голосом, – А на самом деле, как захотят.

– Тебе поставили плохую оценку? – догадалась мама.