Детектив на изоляции

– А почему вы думаете, что он приезжал именно к Макаровой? – поинтересовалась Белла. -Мало ли кого он посещал. В парадном-то пятьдесят квартир…

– А вы нашу местную совесть спросите, Евгению Михайловну, старшую по дому, она же в аккурат над ними живет, видела несколько раз, как он к Макаровой в дверь звонил. Ишь ты, как в поговорке: муж в дверь, а жена – в Тверь!

– Тоже ничего не доказывает, – недоверчиво сказала Наташа, желая сподвигнуть Дремова на откровенность, – он мог приходить к Инге Макаровой по работе. Она же журналистка и вынуждена часто общаться с людьми…

– По работе? – иронично усмехнулся Дремов. – И что это за работа такая? Как та, про которую объявления на тротуарах пишут, тьфу, смотреть тошно, весь город изгадили, девки бесстыжие. Да по полторы тыщи за услуги ломят, слыхали? Эх, взять бы дрын хороший, да погнать их аж за КАД…

"Похоже, злит его только высокая цена", – подумала Белла и спросила:

– А что? Вы можете опровергнуть наше предположение? И причем тут объявления на тротуарах?

– А при том! – азартно ответил Дремов. – Видел я, какой работой они занимались. Бинокль настраивал, – смущенно пояснил он, – резкость чего-то сбилась. Неделю назад было, я колесико подкручивал, вижу, подкатывает он и в парадное. А потом я резкость проверял, ну и увидел!.. Что они вытворяли! – в голосе Дремова кроме праведного негодования прозвучали и нотки зависти. – Ишь, уже карантин был, а он изловчился как-то прошмыгнуть. А потом, стало быть, гайки закрутили, перестал поезживать. Оно и верно: для того и карантин ввели, чтобы люди дома сидели, а не к чужим женам засвистывали. Дисциплина нужна, без нее никак, – злорадно заключил Дремов.

"У Инги был любовник? – Наташа была огорошена услышанным. – И это началось еще до карантина? Вот тебе и раз. Как мало я знала своих друзей! Это плохо для нашего расследования. Такие показания свидетелей сработают против Инги на суде. Наличие любовника сочтут достаточным мотивом для убийства мужа…"

– И как долго он ездил к Макаровой? – спросила она.

– А с полгода. Осенью зачастил. Наши его проучить хотели, – насупился Дремов, – чтобы аккуратнее экипаж свой ставил. Колесо проколоть или валерьянки на капот налить… А то ставил как хотел: то у магазина приткнет, выйдешь с пакетами, и не обойти, то у детской площадки расклячится, то на газон колесьями вперся – для того, что ли, цветы сажали?.. Или у парадного расшеперится – и хоть по воздуху домой лети, проход перегородит, не протиснуться! Михайловна с ним поговорила, аккуратнее стал парковаться. Тоже думала, что по работе ездит, а я-то знаю, по какому делу он к этой красавишне мотался! Так и полиции поведал…

"Тьфу, – подумала Белла, – если так интересно, что люди делают наедине, купил бы порнодиски, чем в чужие окна пялиться! А Инга-то… Ну, не ожидала я от нее!".

"По-моему, тут больше зависти, чем жажды справедливости; зелен виноград!", – подумала Наташа.

*

Евгению Михайловну они застали на площадке у почтовых ящиков, где пожилая дама увлеченно обсуждала с двумя приятельницами события утреннего "телемыла".

Дремов дал точное описание машины человека, посещавшего квартиру Макаровых в отсутствие Антона, и его словесный портрет: высокий, представительный, хорошо одет, но, выходя из машины, прятал лицо – "небось, дома жена да семеро по лавкам", а в бинокль лицо визитера тоже рассмотреть не вышло: "Там больше зад его голый мелькал!". И девушки решили еще раз побеседовать с любопытной соседкой с восьмого этажа о хозяине алого БМВ-745.

Пенсионерка, "наша совесть, старшая по дому", бывший директор школы – "строго дело вела, у нее не забалуешь" – посмотрела на Беллу не слишком приветливо, а на Наташу – настороженно, и буркнула:

– Ну что еще? Вроде я на все ваши вопросы ответила.

– О человеке в красном БМВ вы не рассказывали, – ответила Наташа.

– А меня не спрашивали, вот я и не говорила, – поджала губы соседка Макаровых, – не имею привычки сплетничать и перемывать чужие кости!

Наташа чуть не расхохоталась под клыкастой маской. Похоже, как раз это было любимым занятием Евгении Михайловны. Конечно, не хотелось давить на немолодую даму и запугивать ее, но выхода не было. Им нужно опередить следователя Углова, который тоже времени терять не будет, чтобы как можно быстрее сплавить дело в суд и свалить вину на Ингу.

– Ну вот, а я хочу спросить вас о нем, – сказала она. – Вы же беседовали с ним, Евгения Михайловна, и, может, видели без кепки или воротника на лице. Поймите, дело серьезное, и помощники-дознаватели адвоката юридически равны в правах с работниками полиции и следователями. И утаивать от них информацию – уголовно наказуемо, – Наташа действовала "на арапа", надеясь, что Евгения Михайловна не окажется слишком продвинутой и не полезет в смартфон, ища ссылку на сайты о правах оперативных и следственных работников и добровольных помощниках-экспертах.

– А я и не утаиваю, – гневно тряхнула кудрями пожилая дама, – а так и скажите вашему адвокату: та еще штучка была ваша Макарова. Я-то думала, по работе к ней человек ходил, а Викентьич-то такое про них рассказал!..

Она добросовестно поведала Белле и Наташе о том, как часто к Инге приходил мужчина лет сорока пяти – "видный такой, высокий, красивый, вроде артист какой-то, не иначе я в театре его видела или в фильме… А, вот: недавно показывали детективный, на ТВЦ: что-то про море. Как же назывался? Там на курорте человека убили, а девушка расследовала, а убийцу такой мужчина красивый играл, даже жалко было, когда именно он преступником оказался"…

– "Штормовое предупреждение"? – спросила Наташа.

– Да, верно! Вот память-то стала, а? Смотрю сейчас со скуки все подряд, вот в голове и путается.

Белла озадаченно наморщила лоб, припоминая.

– Вот, я его номер списала, – Евгения Михайловна достала записную книжку в потертом переплете, – думала, если еще припаркуется как зря, участковому сообщу, через парадное от нас живет участковый, мальчик хороший, добросовестный, к людям внимательный…

Наташа легко запомнила очень простой, явно купленный недешево номер. И вспомнила, что злодея в экранизации ее книги играл петербургский театральный премьер, первый бой-френд Беллы Станислав Вяземский…

– Фигасе… А я и не знала, что Инга со Стасом знакома, – сказала Белла, которую озарило почти одновременно с Наташей.

*

У метро Наташа решила позвонить Кате и договориться о встрече, а потом попросить Уланова пробить по базе красный БМВ-745, на котором приезжал к Инге мужчина, похожий на Станислава Вяземского.

– Ой, Навицкая, ты что, пропуск достала? – обрадованно затрещала Катя. – Не сидится тебе дома! Вирусняка не боишься? А я дома, где же еще. Слушай, что мой Кокоша сегодня учудил…

– Катя, можно к тебе подъехать? – спросила Наташа. – Нужно кое о чем тебя расспросить.

– Приезжай, – охотно согласилась Катя, – я дома одна, маму и малых на дачу в Стрельну отправила, там людей поменьше, я за них спокойнее буду, дети хоть гулять смогут, а то их дома не удержать. Слушай, я такой рецепт списала – кексик, диетический, а вкусный, тарелку проглотить можно. И печется за полчаса.

"Я так и знала, что Катя будет меня угощать. Хорошо, что хоть не кускус!"

– Ты уже знаешь про Ингу?

– Слышала. Вот ужас-то! Ну зачем она это сделала? Конечно, от этой изоляции люди дуреют, но чтобы такое! Лучше бы не бесились, а подумали: когда еще такая лафа выпадет, свободное время, можно же его с пользой провести. Я вот тоже с Васей часто спорю, – хихикнула Катя, – но чтобы убивать?.. Я же с ума не сошла.

Белла тем временем открыла в списке контактов номер телефона Стаса. Конечно, за пять лет Вяземский мог, как это делают многие артисты, сменить сим-карту, но попробовать стоило…

Ей повезло. Почти сразу в трубке раздался знакомый бархатистый баритон:

– Вяземский слушает.

– Ты, Стас, прямо как в своих фильмах про полицейских супергероев, – заметила Белла, – так официально отвечаешь! Из какой это роли?

– Мы знакомы? – подбавил бархата в голос Вяземский.

– Даже очень, – загадочно сказала Белла, – лет пять назад очень даже близко знакомы были.

– Уточните, пожалуйста, – промурлыкал артист.

– Елки-палки! Ездил ко мне в Кронштадт два раза в неделю, а теперь спрашиваешь! Что-то с памятью твоей стало?

– Белла?! – изумился Стас. – Измайлова?

– О! Вспомнил. Сам же говорил, что меня за сто лет не забудешь, а тут напоминать пришлось… Я ведь рекорд поставила. Дольше всех с тобой продержалась.

– Да, помню, – хмыкнул Вяземский, – ну и как живешь, Измайлова? – в его голосе прозвучали нотки горечи и обиды. Такое с ним было впервые: не он дал отставку надоевшей пассии, а женщина бросила его раньше.

– "Как живется вам с другою,-

Проще ведь? – Удар весла! -