Дом со шпилем

– Мама, а почему ты никогда не рассказывала нам о тете Марине и дяде Вилибалде? – спросила она, поздоровавшись с матерью и рассказав, как добралась до Севастополя.

– Я не хотела больше знаться с ними, и вам незачем было общаться с этими людьми, – ответила Татьяна Ивановна. – Однажды они раздавили вашего отца, и с вами могли поступить так же…

– Мама, Винтерштерн давно развелся с Мариной Ашотовной…

– Да, знаю. И женился на девочке-артистке из театра танца… Она была на сорок лет моложе его! – в голосе мамы слышалось неодобрение.

Наташа уже успела прочесть о том, как познакомились Вилибалд Яковлевич и Виолетта Сорокина. Винтерштерн увидел ее в спектакле "Нотр-Дам", где она играла Флер-де-Лис. Лэтти было тогда 19 лет, Вилибалду – 59. Через год он развелся с Мариной, которая с возрастом из статной черноволосой красавицы превратилась в развалистую как квашня горластую бабу, похожую на Сарагину из фильма "8 и 1/2" Федерико Феллини, одетую дорого и безвкусно, любительницу обильной и калорийной пищи, "мыльных опер" и комедийных шоу вроде "Дома-2" и "Камеди-клаба".

При разводе Марина безобразно скандалила, била посуду, материла бракоразводного адвоката, угрожала мужу навести порчу и отомстить "этой б… малолетней" и распускала по городу гнусные сплетни… Когда Гена и Алиса не захотели поддержать мать в борьбе с соперницей, Марина чуть не рассорилась с ними. "Мама, мне не 10 лет, чтобы кататься по полу и рыдать "Папочка, не бросай нас", – сказала Алиса. – Он ведь остается нашим отцом, и мы его не теряем!". "Зачем пытаться сохранить разбитую тарелку? – поддержал сестру Геннадий, – может, порознь вам обоим будет лучше". От разрыва отношений с детьми Марину удержало то, что в магазинах Алисы она имела неограниченный кредит на дорогие наряды и элитную косметику, а сын оплачивал все ее немалые счета.

Лэтти выходила замуж за Винтерштерна еще через год, уже беременной. После рождения Жанны Вилибалд был готов осыпать обеих золотом. Жанна росла очень похожей на его мать, красавицу-латышку Ванду, а это значило, что Виола, как он звал молодую жену, родила ребенка именно от него.

Но уже через несколько лет эйфория прошла и Лэтти показала свое настоящее лицо – капризной и заносчивой девицы, транжирки и невнимательной матери. Год назад Лэтти со скандалом вытребовала у Вилибалда пентхаус в новом районе элитной застройки и перебралась туда, периодически отправляя Жанну в отцовский дом то на выходные, то на каникулы. Практически не таясь, молодая женщина встречалась с молодым городским поэтом Дмитрием Севериным…

– Мама, он объявил главными наследниками нас, – сообщила Наташа, – его сын объяснил, что Винтерштерн всю жизнь чувствовал себя виноватым перед папой…

– Да он вроде и ни при чем, – вздохнула мать, – все Маринин язык без костей. Твоего отца перевели в Балаклаву с понижением, а Вилибалд в рост пошел, потом в бизнесе высоко взлетел…

– А вы приедете сюда? Дом ведь теперь наш…

– Катя и Лена на работе заняты, костюмы и декорации к премьере готовят, а у меня годы уже не те, чтобы с визитами разъезжать. Лучше ты приезжай. Ты ведь еще не забыла Черноречье?..

Наташа мигом вспомнила автобус, ходивший в Черноречье. Натужно пыхтящий "Эталон" с выцветшей рекламой "Колдрекса" на боках усиленно газовал, вползая на горки а съезжая с них, сердито дребезжал всеми внутренностями и трясся так, что пассажиры чуть не падали с сидений. Летом в салоне было жарко, зимой – холодно, а в дождь с окон текло на плечи пассажирам. Водитель, пышноусый весельчак Василий Иванович или дядя Вася, как его называли постоянные пассажиры, добродушно шутил насчет своего "ветерана просёлочных дорог", как он шутя называл автобус, и относился к старому "Эталону", как к вечно болеющему родственнику. Благодаря его заботе и умелым рукам, автобус регулярно выходил в рейс и никогда не ломался в дороге.

– Приеду, – ответила Наташа. – А как там дядя Вася и его "ветеран"?

– Ездит, как всегда. "Ветеран" у него получше городских новоделов будет. Я по телевизору в городских новостях видела эти новые автобусы: такие красивые, сияют, на тихом ходу… А уже через полгода барахлить начали, не для наших дорог построены. Не хочу я в этот дом ехать, Наточка, в нехорошем месте он построен, Вилибалд всю жизнь был бесшабашный, атеист, все ему нипочем…

– Да, кое-где вид из окон готичный… Но я тут уже одну ночь провела и вроде ничего страшного не видела…

– Дай-то Бог, чтобы и не увидела, – тихо сказала мать.

*

Из окна комнаты Наташа увидела, как в патио выходит розоволосая Жанна. Девочка бросила яркий мячик, и следом выбежал голенастый молодой ротвейлер. Смешно взбрыкивая задними лапами по гравию, он побежал за мячиком. Жанна отошла к нагромождению камней у ограды и села на круглый серый валун, повыше застегнув теплую синюю жилетку, надетую поверх розового свитера и рваных джинсов.

Набросив куртку, Наташа вышла из комнаты. В патио был отдельный выход по изгибистой дубовой лестнице через галерею, выложенную все тем же диким камнем.