Александра

– А вот так. Один круг – пять… нет десять рублей.

– Оба на! – произнес Миша. – А восемь нельзя? У меня только восемь.

– Восемь нельзя.

– У меня двенадцать.

– А у меня тридцать!

– А у меня сорок восемь, я пять кругов проеду!

– А у меня, а у меня…

Вокруг меня появился невыносимый гвалт, я построил «желторотиков» в одну шеренгу.

– Значит так, ездить будете по очереди!…

Через два часа у меня лежало в кармане уже двести рублей. Я сам был удивлен такому повороту событий. Ещё совсем недавно вышел на улицу без денег, а тут… целых двести рублей.

Хоть моя мама и говорит, что на двести рублей сегодня в магазине ничего особенного не купишь, проку от них большого нет, сегодня я убедился в том, что двести рублей могут доставить тебе огромное счастье.

Особенно, когда так нужны деньги!

Когда довольная и счастливая малышня от меня отступила, я, наконец, оседлал своего двухколесного друга сам.

Скоростной «конь», с фиолетовой блестящей рамой, с черными крыльями, с большим багажником – он вызывал в нашем дворе у многих зависть и в то же время восхищение.

Больше всего мне льстило то, что хозяином такого «коня» был не Петька Петров, не Борька Иванов, а именно я – Колька Лопухов.

Да, да, не удивляйтесь такая у меня «шикарная» фамилия. Но я далеко не лопух, собрал же двести рублей.

Целых двести рублей собрал я на ремонт этого чертова стекла! Осталось где-нибудь добыть ещё восемьсот. Ничего, я ещё придумаю.

Предпринимательская жилка должна быть у меня, не зря моя тетка – мамина родная сестра, живет в Екатеринбурге и работает предпринимателем.

Впрочем, до Екатеринбурга мне нет никакого дела.

Мне нравится мой уютный, маленький поселок, где есть мои друзья, моя школа, мои учителя, мои родители.

И вообще, где в данный момент я так лихо разъезжаю по улицам на своём любимом велосипеде.

7 глава

Наказание

Когда я вернулся домой, мама тут же повела меня на кухню, усадила за стол.

– Четыре часа катаешься на своём велосипеде, все руки-ноги себе переломаешь! – сказала она мне. – Сядь, поешь, голодный, наверное, вспотел весь!

Папа не любил слушать мамины возмущения. В такие минуты он нередко начинал возмущаться в ответ.

– Лен, может хватит! – ответил папа маме. – Он у нас, в конце концов, мальчишка. Пусть катается сколько хочет. Сейчас и девчонки катаются вовсю на велосипедах. И ничего не происходит!

– Да, да, ничего. А потом больницы, забинтованные ноги, выбитый глаз, и так далее!

Когда мама начинала возмущаться, на это было очень забавно смотреть.

Папа начинал иногда возмущаться в ответ, а иногда просто смеялся, внимательно слушая то, что говорила мама.

К своему стыду, я тоже смеялся над мамой.

Впрочем, мама этого не замечала. Или просто делала вид, что ничего не замечает.

Вообще, мама была очень глубоким человеком, любила читать, книги учить со мной уроки, рассказывать мне разные интересные вещи, которых не найдешь в учебниках.

Например, моя мама сказала мне как-то, что у человека может быть семь вариантов развития судьбы и оттого очень часто астрологи и экстрасенсы ошибаются в своих прогнозах о будущем.

Мамины рассказы о разных явлениях жизни, я мог слушать бесконечно. И, что самое интересное, её возмущения тоже.

Когда мама возмущалась, чувствовался не только её гнев, но и её необыкновенно сильная энергетика.

Не зря мама, учась в школе, нередко строила в своём классе мальчишек, заставляя подчиняться ей всех своих одноклассников.

И сейчас, уже работая в школе, мама была строгим и властным классным руководителем.

И одновременно интересным и ярким человеком.

Очень часто я боялся того, что маму кто-нибудь обидит. Я прекрасно замечал, что, несмотря на присущую ей силу, а в некоторых моментах агрессию, она была глубоко впечатлительным, добрым, легко ранимым человеком.

У мамы был очень глубокий задумчивый взгляд. Им она проницала насквозь многих окружающих её людей. В том числе и меня с папой…

Когда я доедал макароны с котлетой, закусывая их вкуснющим салатом, в дверь к нам позвонили.

Я захотел побежать открывать, но моя заботливая мамочка меня остановила.

– Сиди, котёнок, – сказала она мне. – Кушай, я сама открою.

Я вновь начал натыкать на вилку макаронины.

Папа тоже сидел рядом со мной и кушал.

– Как покатался? – спросил меня папа.

Это был вполне дежурный вопрос, на который заранее был известен ответ, но отвечать всё же было нужно.

– Хорошо, – сказал я папе.

– Почему не отлично?