Амазонка

Когда мужчина собрался выходить на берег, я вдруг испугалась и спряталась, прижавшись спиной к двери. С сильно колотящимся сердцем, я металась взглядом по комнате. Моё внимание привлекло кресло, и сразу созрел план.

Вытащив кресло на середину комнаты, повернув его спинкой к выходу во двор, я забралась в него вместе с ногами, закинув кожаные туфельки под кровать. Ждать пришлось не долго, совсем скоро тихо отворилась дверь, послышались несколько шагов, потом тишина, следом раздался его голос, такой низкий с хрипотцой. Я, чуть вздрогнув, продолжала задуманное представление-соблазнение, на ходу вспоминая жриц и повторяя некоторые, более подходящие случаю движения…

– Ты спишь? – отвлёк от воспоминаний голос Дарналя.

– Нет, вспоминаю, – ответила я, продолжая уютно лежать на его груди.

– Поделишься? – заинтересованно спросил он, словно ему и правда было интересно то, что творится в моей голове.

– Да нет, это всё пустое, даже рассказывать нечего, – отмахнулась я, покраснев.

Мне отчего-то стало неловко от воспоминаний о нашей первой встрече, прошло с тех пор всего несколько часов, а я уже переживаю, прокручиваю в голове события и нахожу моменты, где нужно было поступить не так, как я сделала.

Прохладные волны озера, массажировали наши тела, но я совсем не ощущала холода, Дарналь пристроил меня целиком на своём мощном и горячем теле, согревая и закутывая, словно в большой кокон.

– Тогда я, пожалуй, вздремну, ты не против?

– Нет, нисколько, – откликнулась я, осознавая, что лежать вот так мне нисколько не противно, а наоборот, ново, незнакомо и приятно.

Глава 7

Дарналь затих, неужели и правда, получилось заснуть? Я бы не смогла, слишком необычна обстановка. Кто бы мог подумать, что мужчину так приятно просто лишь касаться телом, такое необычное чувство уюта, защиты. Удивительно странно, когда чувствуешь защиту от другого человека, тем более мужчины, при том, что с малолетства привыкла ни от кого не зависеть и надеяться исключительно на себя. Мои мысли от волнительных ощущений плавно перетекли к моменту первой близости.

От этого самого первого раза я не ожидала кроме боли ничего, ведь об этом нам так красочно рассказывали на уроках. Но на этих самых уроках умолчали об ощущениях, когда тебя мужчина придавливает своим весом к кровати, и ты начинаешь бороться с паническим желанием вмазать ему, и скинуть с себя. Ведь самое первое правило – не дай врагу себя уложить на лопатки, а здесь, получается, добровольно, без боя и сопротивления, нужно сдаться, и вытерпеть такую унизительную позу. Великий Арес! Зачем ты придумал для нас, своих детей, такое жестокое испытание?

Моё тело странно реагирует на прикосновения Дарналя, внутри поднимается трепет удовольствия и по коже бегут мурашки, но вот при совокуплении я не могла ни о чём не думать, кроме как об удовольствии врезать и выбраться из-под него. Сквозь застившую мой разум пелену агрессивной безвыходности, не просочилось больше ни одного отголоска, даже самого сильного чувства. Боль резкая и непродолжительная не улучшила сложившуюся ситуацию, я радовалась как ребёнок, когда он с меня наконец-то слез. Хватило нескольких минут, чтобы отдышаться, успокоить панику и стать «милой Латорией», роль которой мне нужно играть. Я не актриса, а воин, поэтому бывают срывы, я начинаю забываться, расслабляться, «убаюканная» хорошим, и, кажется, искренним ко мне отношением Дарналя.

Я завозилась на мужчине и перевернулась на живот. Он спал, или лежал с закрытыми глазами, не реагируя на мои ёрзания по его огромному, по сравнению с моим, телу. Сейчас представилась удачная возможность внимательно разглядеть его лицо, и даже тихонько, чтобы не потревожить, потрогать.

Смуглая кожа, густые чёрные, слегка волнистые волосы, свободно спадающие до середины груди, такие же чёрные, как и волосы, широкие брови – поразили меня ещё при первом взгляде на этого мужчину. Ещё глаза, да, глаза, странного голубого цвета. Они не были похожи своим цветом ни на чистое высокое небо, ни на крылья бабочки, и даже с чистым горным озером не имели ничего общего. Такого цвета я не встречала в природе, в нём словно смешали две краски: синюю и белую, получив матовый приглушенный голубой цвет. От этого его глаза так и притягивали мой взгляд, но по наставлению Илиды, до первой близости я не смотрела ему прямо в глаза, теперь же, можно сказать, что он меня «пометил», сделал своей самкой, как это бывает у животных. Вот почему, у животных, зачастую, самец с самкой остаются вместе до конца своей жизни, и потомство у них только общее, а у нас мужчины каждый раз другие и то они только на одну неделю. Интересно, а где-нибудь, в другом мире, бывает у людей так же, как у животных? Ну, так, чтобы вместе и до самой смерти?

Эх, я опять размечталась. Мои пальцы сами собой потянулись к покрытой небольшими чёрными волосками щеке Дарналя, мне хотелось узнать какие они наощупь. Колючие и жестковатые, – улыбнулась я своим мыслям. Не раз слышала, что у мужчин растут на лице волосы, но я их представляла точно такими же, как и на голове – мягкими. А может, у мужчин и на голове волосы жёсткие? Я тут же потрогала волнистые и влажные волосы Дарналя, нет, на голове у них волосы, как и у нас, мягкие.

Какой у него большой нос, решила я, проведя кончиком указательного пальца по прямому носу мужчины, и довольно узкий. Не то, что мой, маленький, короткий, и чуть вздёрнутый вверх на конце. Дарналь весь большой, как воительницы, и у него гораздо шире плечи и грудь, в то время, как бёдра уже. От этого Дарналь кажется больше Амазонок, массивнее даже и, наверное, сильнее. Я не представляю, как мужчины могут быть маленькими, такими как я, им это не идёт, мне кажется неправильным то, что женщина больше и сильнее мужчины, хотя, мать и другие воительницы мне постоянно твердят обратное. Но я же не слепая, я вижу, что даже мой любимый конь – Серн, мощнее и выше любой кобылы. Почему же у нас, в Амазонии, всё не так как в природе?

Дарналь заулыбался, когда мои пальцы коснулись его мягких губ, обрамлённых теми же короткими волосками, что и щёки. Любопытно, а как происходит поцелуй, о котором мне говорила Ронесса? Насколько я помню, для этого нужно коснуться друг друга губами, меня так и подмывает попробовать. А что я, в конце концов, теряю? Дарналь спит, я осторожно попробую и всё, успокаивала я себя и бешено колотящееся сердце, которое находило эту затею волнующей.

Всё же я решилась, собрала волосы, переместив их на одну сторону и, не торопясь приблизила свои губы к губам мужчины. Сначала едва коснулась, потом чуть сильнее прижалась к его губам. Неожиданно большие руки Дарналя пришли в движение, одна рука своенравно прижала меня к телу мужчины, другая легла на затылок, немного на него надавив и, мягко не давая мне отстраниться от его губ. Происходящее дальше я не поняла, язык Дарналя аккуратно, словно разведчик на новой территории, прошёлся по моим губам, приоткрывшимся от удивления, затем зубам и спокойно нырнул в приоткрытый рот к моему языку, обвивая его, словно удав, поглаживая и дразня. Как себя вести я не понимала, но моё тело затрепетало, по нему прошла волна удовольствия, принуждая закрыть глаза, расслабиться и отдаться на милость его губ, рук языка.

Его прикосновения в этот раз были нежными, осторожными, но именно они находили во мне бурный отклик, я плавилась от удовольствия, мои чувства обострились до предела, тело жаждало прикосновений и ласк. Я до этого не представляла на что способно моё собственное тело. Я позволяла Дарналю делать со мной всё, что ему хочется, гладить, сжимать, надавливать везде, где заблагорассудится. Низ живота горел и был напряжён, но опять же, я от этого получала лишь удовольствие. Желание чего-то большего нарастало, я сама бесстыдно исследовала тело мужчины руками, губами, и даже пускала в ход зубы, от чего Дарналь издавал странные стоны, совсем не похожие на болезненные. Наш общий пульс участился, прерывистое дыхание обжигало влажную кожу, а движения и ласки становились с каждым новым мгновением быстрее, требовательнее и откровеннее.

Дарналь одним мощным толчком заполнил меня всю. На этот раз я не испытала ни капли боли, лишь некоторое облегчение, мне стало понятным, чего так жаждало моё тело, к чему меня подводило и подталкивало. Мужчина на несколько секунд заглянул в мои глаза, словно волнуясь, всё ли хорошо, я в ответ ему улыбнулась, подбадривая. Дальнейшее слилось в нечто феерическое, вот кто бы мог подумать, что процесс продолжения рода настолько приятен, особенно, когда тебя не придавливают сверху. На этот раз на лопатках лежал Дарналь, а я чувствовала некоторое превосходство в том, что вот эта огромная живая гора мышц повержена, и кем? Самой маленькой недоамазонкой нашего мира. Такое положение, казалось, Дарналя совершенно не беспокоило. Его губы блуждали по моему лицу, шее, груди лишь усиливая мои ощущения безграничной радости и счастья.

В момент, когда мне стало казаться, что всё, я вот-вот умру от переполняющих меня чувств, по моему телу прошла судорога, приносящая разрядку и бабочек по всему телу. Дарналя постигло то же самое, как жаль, что это мгновение длилось так недолго. После него я почувствовала необыкновенную слабость, будто я только что вернулась из трехдневной погони.

Дарналь чуть ослабил свои объятья, и я блаженно растянулась на нем во всю длину, устроив голову на его широкой, покрытой волосками, груди. Его сердце стучало сильно, гулко и часто, потихоньку успокаиваясь и нормализуя ритм. Я почувствовала его руку на своей голове, он ласково проводил по моим волосам, словно гладил кошку. А мне было все равно, пусть и кошку, главное, чтобы он не останавливался и не сгонял меня с себя. Я жалась к нему, как к спасительному камню посреди моря, словно он тот, благодаря кому, я найду своё место в жизни, словно теперь он станет моей защитой и опорой. Но откуда у меня возникают такие мысли? Через несколько дней он вернётся к себе, и я его больше никогда не увижу, но почему от этой мысли мне вдруг становится больно внутри?

Монотонные движения Дарналя успокаивали, расслабляли и убаюкивали, я не собиралась спать, но веки как-то сами закрылись, унося меня в царство Морфея.

Принц Дарналь. Остров Итаки. Амазония.

Она такая маленькая, но так идеально помещается на мне. Странное чувство, я понимаю, что Латория взрослая женщина, но почему мне хочется её защищать и оберегать? Хочется ей доставить удовольствие, какое она в своей жизни никогда не испытывала? Мне ни одну женщину не хотелось оставить рядом с собой дольше, чем необходимо для пополнения резерва. А с этой девушкой другое, мне нравится просто её касаться, слышать голос, смеяться над её непонятными шутками и даже немножко подначивать, дразнить. Она так мило краснеет, когда злиться, в такие моменты её зеленющие глаза темнеют, приобретая изумрудный цвет.

Я улыбнулся своим мыслям, мне было приятно о ней даже только думать, не говоря уже о том, как мне нравится сейчас чувствовать её небольшой вес на своём теле. Эта девушка идеальна во всём: красивая, стройная и подтянутая, обладает воинскими навыками и гибким умом. Рядом с ней я забываю о своём долге, об этом чёртовом поиске избранной, ведь самая сильная женщина, как утверждается в пророчестве, наверняка, не будет такой миниатюрной как Латория. А я хочу такую, нет, я хочу именно эту и только эту женщину.

Теперь я лучше понимаю своих соплеменников, когда они заводят постоянную спутницу, переставая перебиваться случайным сексом, или же им приходится им перебиваться всё опять же ради пополнения своего магического источника, если спутницей окажется демоница. Мне так хочется освободить свой народ от такой участи, дать им возможность на нормальную жизнь, на создание семей с теми, с кем они захотят, а не с теми, кто лучше будет питать источник. Было бы здорово забрать Латорию с собой, ей бы понравились путешествия по разным местам, но… когда я найду свою избранную, что я смогу предложить Латории? Стать любовницей и быть всегда третьей лишней? Нет, я не хочу обрекать девушку на такую жизнь. Аид, но как же она мне идеально подходит!

Я сказал Латории, что подремлю, но на самом деле я не смогу уснуть, меня возбуждает её обнажённое тело, прижимающееся упругими ягодицами к моему животу. Я лежу с закрытыми глазами и стараюсь запомнить каждое мгновение, проведённое вместе с этой девушкой, будто специально созданной для меня. Как такое возможно? Не знаю. Я знаю её несколько часов, а, кажется, что целую жизнь, которую мы провели в разлуке. Я так много потерял, почему же я её так поздно нашёл? А если бы нашёл раньше, я смог бы её понять, оценить? Или же, по своему обыкновению, не обратил внимание? Похоже, что этого я никогда не узнаю.

Латория завозилась и перевернулась, её мягкая грудь легла на мой живот, она явно спустилась ниже и что-то задумала. Я продолжал делать вид, что сплю, любопытство овладело моим существом, хотелось узнать, что же она будет делать дальше.

А дальше я почувствовал лёгкие прикосновения её маленьких пальчиков на моём лице, она явно исследовала мою щетину, потом перешла на нос, несколько раз проведя по нему. Потом перешла на губы. Тут я уже не смог сдержать улыбки, моё сердце, никогда не знавшее таких чувств, трепетало, она такая чистая, невинная, к ней до меня не прикасался ни один мужчина, и она, похоже, не видела мужчин так близко.

Латория убрала руку с лица, переведя внимание на мою, покрытую редкой растительностью, грудь. Но вскоре и грудь была оставлена в покое, а мне так хотелось, чтобы она продолжала своё исследование, принося мне незабываемое удовольствие. Некоторое время ничего не происходило, потом Латория снова завозилась, поднимаясь по мне выше, её мокрые волосы, щекотно чиркнули по моей шее. Спустя несколько мгновений, я ощутил её тёплое дыхание на своём лице и за ним едва уловимое прикосновение её губ к моим. Латория неумело прижалась к моим губам, и я не смог удержаться и раскрылся, обнимая её и прижимая к себе. Я углубил поцелуй, воспользовавшись её удивлённо приоткрытым ротиком. Каким сладким был этот первый её неумелый поцелуй, я чувствовал её расслабившееся тело, она не сопротивлялась, а наоборот, пыталась повторить мои движения. О, Аид, какая эта девочка сладкая и желанная, я не мог остановиться, лаская её податливое и чутко реагирующее на мои прикосновения тело.

Она меня целовала в ответ. Даже прикусывала, принося ещё больше острых ощущений. Почему я так сильно реагирую на неё? Именно на неё? Я хочу её тело? Да, я хочу её тело, но я хочу не только тело, я хочу всю её целиком и даже душу. Да, мы демоны, питаем особую страсть к душам, но не отбираем их и не покупаем… с некоторых пор. Я хочу её душу, потому что я её чувствую, как ни одну другую, она не скрыта за пеленой, как обычно, она светится и переливается, словно расплавленное золото.

Я ставил себе цель доставить Латории незабываемые ощущения, но не могу долго сдерживаться, она сама извивается на мне от страсти, неосознанно прижимаясь к моему паху. Я на волне непривычных ощущений приподнимаю её ягодицы и несколькими мощными толчками заполняю её лоно. Опомнившись, ловлю её взгляд, я снова был резок и нетерпелив, но Латория улыбается, и я продолжаю движения, ловя каждый её вздох, каждый стон и сам наполняюсь энергией по самые края своего резерва, ещё не успев излиться.

В этой маленькой женщине таилась такая невероятная страсть и сексуальная энергия, что я ошеломлён, наполнен ею досыта. Латория дарит мне невероятные эмоции и чувства на грани умопомрачения. Как я счастлив! Проносится в моей голове, когда я изливаю своё семя и первый раз при этом испытываю оргазм, настоящий, такой, как его описывали. Я не могу ошибаться, его ни с чем невозможно спутать. Голова идёт кругом, я не могу больше ни о чём думать, я больше не могу чувствовать – это всё так нереально, кажется, что не только мой источник, но и всё существо наполнено силой и энергией, но при этом я себя ощущаю невероятно эмоционально перегруженным. Я не привык к такой буре эмоций, я не понимаю, что с этим делать и как справляться. Не представляю, ведь обычные существа справляются всю свою жизнь.

Я удовлетворённо расслабился, а Латория свернулась калачиком на моей груди. Я, благодарный, за то, что сейчас произошло, точнее, как это произошло, начал гладить её по голове, шёлк её влажных волос, нагревался под моими пальцами, высушиваясь и светлея.

Мы оба были опустошены и наполнены одновременно, и это так замечательно!

Обнявшись, мы проспали несколько часов, мы вполне могли бы замёрзнуть в прохладной воде озера, но мой наполненный магический источник не дал нам это сделать, окутав моё тело тёплым коконом, согревая не только меня, но и Латорию.

Проснувшись, я привычно потянулся, не сразу обратив внимание, что это сделать мне ничто не мешает, магическая верёвка, неожиданно появившаяся сегодня утром исчезла, не оставив ни следа на моём запястье. Своими движениями я потревожил сон девушки, она недовольно завозилась на моей груди, а потом проснулась, приподняла голову, и я утонул в омуте её глаз.

– Привет, – зачем-то с улыбкой прошептал я.

– Привет, – так же тихо ответила она.

Я притянул её поближе и нежно поцеловал, мне хотелось снова почувствовать её сладкий вкус на своих губах. Её мягкие податливые губы не отвергли меня, могу ли я надеяться, что Латория испытывает ко мне хоть толику чувств, которые испытываю я?

– Я голодна, – смущаясь, сказала она, когда я чуть отстранился.

– И я. Пойдём искать что-нибудь съестное.

– Ты смог снять магические путы? – удивлённо спросила Латория, поднявшись с меня и выйдя на берег, где осталась лежать наша одежда.

– Я мог бы соврать, но нет, это был не я, верёвка сама исчезла, пока мы спали.

– Это всё очень странно, – нахмурила свои тонкие брови Латория.

– Ты права, – согласился с ней я, выбираясь на берег.

– Возможно, это было проявление древней магии – предположила Латория.