Если не родилась красивой или Счастье вопреки

Добрались до моих покоев быстро и без происшествий, шли молча, будто сговорившись. Закрыв дверь, мы разместились на диване: она аккуратно присела, облокотившись на расшитые золотыми нитями подушки, а я, скинув балетки, забралась на сидение с ногами, благо мои треники к этому располагали.

– Я ничего не понимаю! – воскликнула Ленка, – Тебя тут ждали или нет? Зачем кота посылали, если никто за целый день не удосужился даже хоть каплю объяснений дать?

– Ну допустим не кота, а фамильяра. А не объяснили, потому что некогда было. Ты же сама видела, что этот Винтер только вот приехал, и ехал долго.

– Вечно ты всех оправдываешь, – скривила свои красивые губки Ленка, – с чего ты взяла, что граф ехал долго? Может он просто выезжал на пару часов и всё.

– Ты разве не видела сколько пыли было на его плаще? Да он скакал во весь опор не меньше шести часов. Наверное, не одного коня загнал по дороге. И я думаю, что он так торопился явно не из-за нас, возможно, случилось что-то плохое, – ответила я.

– Да я как-то на плащ и не смотрела, я пыталась лицо разглядеть. Правда же он красавчик? – села на своего любимого конька подруга.

– Я даже не обратила внимания, – пожала плечами я, – только глаза разглядеть успела, а потом он отвернулся. Но глаза у него очень примечательные и красивого цвета, – задумчиво протянула я, рисуя перед мысленным взором глаза графа.

– В нём прекрасно всё! Уж поверь моему опыту, я с первого взгляда внешность оценивать умею!

– Я в тебе и не сомневалась, – с улыбкой сказала я – уж кто-кто, а ты в мужиках толк знаешь, – куда мне до тебя, неопытной, – уже мысленно добавила я.

– Я хочу завладеть этим графом! Он знатен, богат, красив…

– Холоден, презрителен и злобен, – не удержавшись, съязвила я.

– Что есть, то есть. Но я бы не была Еленой Волконской, если подобные трудности меня могли остановить! – с азартом проговорила Ленка.

А я представила, как она красной губной помадой рисует мишень на спине Винтера и тихонько засмеялась.

– Что? – недоуменно воззрилась на меня подруга.

Я ей описала свою фантазию, и смеялись мы уже вместе. В дверь постучали. Я на правах хозяйки хотела дать разрешение войти, но не успела, Ленка меня опередила:

– Войдите! – спокойным холодным тоном сказала она.

Прямо как настоящая леди, – мимолётно подумала я. Дверь отворилась и в комнату вошла средних лет дородная женщина с большим подносом.

– Где прикажете накрывать, леди Вайолетта? – осведомилась служанка у меня, изобразив подобие книксена или реверанса, я в них не разбираюсь.

– Не Вайолетта, а Виолетта, – холодно поправила её Елена, как-то назвать её в этот момент просто Ленкой даже в мыслях не получалось.

– Простите леди, испуганно пролепетала женщина, спешно потупив глаза.

– Ничего страшного, – как можно мягче сказала я, – накрывайте здесь, в гостиной. И как вас зовут?

– Милора, леди, – сказала служанка.

– Накрывайте, а то тяжело поднос держать.

Милора с проворством, странным, для её возраста и комплекции начала суетиться вокруг стола под нашими пристальными взглядами. Разговаривать при служанке мы не стали, мало ли. Женщина быстро накрыла на стол и обратилась ко мне:

– Всё готово, леди. Что ещё прикажете?

– Милора, а кем вы тут работаете? – спросила я.

– Обычно работаю горничной, но пока приставлена к вам, как личная служанка, – опять же со страхом проговорила женщина, руками теребя свой белый передник.

– Вы меня боитесь?

– Что вы, леди, – ещё больше напугалась женщина.

– Почему же вы так напуганы и нервничаете? Не бойтесь, я вас не обижу.

– Просто…, – замялась служанка, если Вы на меня пожалуетесь господину, то он меня уволит, даже не выплатив жалование. А мне надо семью кормить, – уже чуть ли не со слезами ответила Милора.

– Я же говорю: бесчувственная ледышка! – даже Ленку задело подобное отношение.

Милора вздрогнула от этих слов, но продолжала покорно стоять.

– Да не бойтесь, всё хорошо, у меня нет привычки жаловаться по малейшему поводу. До ужина можете быть свободны. А ужин накройте так же здесь, в гостиной, – распорядилась я.

– Хорошо, леди Вайолетта! – сделала, наверное, всё же книксен, Милора и поспешила к выходу, на ходу выслушивая раздражённые вопли моей подруги о том, что она опять неправильно произнесла моё имя.

– Да успокойся уже, – осадила я Ленку.

Не знают они тут таких имен, сложно привыкнуть, а мне без разницы, – ты же знаешь, что я не люблю своё имя, а такой вариант мне даже нравится.

– Раз тебе нравится, то не буду больше поправлять, – подозрительно быстро согласилась подруга, – пойдём обедать скорее! А то у меня желудок скоро к позвоночнику прилипнет.

– Пошли, – согласилась я.

После обеда от нечего делать мы пошли обследовать сад. Выйдя за стеклянную дверь, я ощутила необычайную радость от соприкосновения моей кожи с солнечными лучами и первым глотком свежего воздуха. Это вам не городская смесь газов, дыма и канцерогенов. Здесь воздух был другой: чистый, сладкий, пьянящий – от него кружилась голова, и хотелось летать. Со своим обостренным чувством прекрасного, меня пленяло всё. Казалось бы, что тут примечательного: трава, лес, небо, солнце (а солнце ли?), но для меня было всё иное, всё необычное и волшебное. Сколько лет я читала фантастические книги, представляя себя на месте героев. Даже не могла подумать, что со мной случится подобное, и я своими глазами увижу другой мир. Ленка же моими восторгами не прониклась, она себе уже назначила цель, и ей не терпелось её достичь, а до листиков – цветочков ей дела не было.

В результате нашего обследования территории мы поняли, что этот кусок сада является личным для этих покоев, и ограниченным плотной, высокой живой изгородью. Перед самой стеклянной дверью располагалась поляна, я подумала, что не плохо бы тут было обедать, надо будет попросить Милору поставить сюда обеденный стол и стулья.

Таким вот образом мы и скоротали время до ужина, после которого усталые, но довольные полезно проведённым временем разошлись по своим покоям. Ленка пошла к себе, а я отправилась принять ванну, которую я заприметила ещё при первом посещении уборной. После ванны, завернувшись в мягкий халат, я расслабленная и уже настроенная на сон вошла в спальню, то была несколько озадачена лежащим на моей постели поздним гостем.

– И как это понимать? – сложив руки на груди, строго спросила я.

Гость неторопливо потянулся, перевернулся на живот, и только потом ответил:

– Чтоу?

– То ты пропадаешь на целые сутки, то появляешься как снег на голову…

– Неу сутки, а троуе. Делау быули, маума поулный отчеут запроусила. Яу веудь тоулько теубя привеусти доулжен быул. Воут и допрашиваули меняу. А яу каук тоулько омвободиулся сраузу к тебеу, а тыу воун каук, – обиженно засопел фамильяр.

– Я же не знала! Я думала, что ты сделал дело и забыл про нас, – присаживаясь на кровать уже мягко сказала я.

– Не ваус, а тебяу. На твоую подругу мнеу всёу равноу, онау мнеу не нраувится. Яу её тоулько из-за теубя теурплю.

– Чем же она так тебе не угодила?