Моё чужое имя

– Таня, а ты сегодня после работы занята? Может быть, встретимся?

И снова этот щенячий взгляд.

– Хорошо, – внезапно согласилась Таня.

«Не хочет по-доброму, объясню так, чтобы понял – раз и навсегда! И, наверное, придется с ним разругаться. Ну почему нельзя обойтись без этих дурацких драм?..»

Тем же утром

С утра пораньше в понедельник по пустякам звонить не станут. Так посчитала Катерина Астафьева, лихорадочно разыскивая в сумке ключи от квартиры. Дверь она захлопнула секунду назад, и в этот же момент в запертой квартире начал надрываться трелью телефон.

– Привет, Киса, – звонил всего лишь Димка – говорил он как всегда скучно, и язык почему-то слегка заплетался. Катерине показалось, что он был слегка нетрезв. В восемь утра.

Знала бы, что он – ни за что бы в квартиру не вернулась.

– Миллион раз тебя просила, не называй меня так, – отозвалась она и посмотрела на часы. – И вообще, перезвони на сотовый, я спешу.

– Ну, прости, Кисуля, – даже не пытаясь говорить быстрее, тянул Димка. Катерине иногда казалось, что он над ней издевается. – Как съездила?

– Замечательно! Просто отлично! Я правда тороплюсь…

– У тебя на сегодня какие планы? – зевнул он.

Димы в планах на сегодня не было, но план – на то и план, чтобы его корректировать:

– Встречать меня с работы не надо, а сам приезжай часам к семи – ключи у тебя есть. Да, только закажи что-нибудь на дом, я как обычно не успею пообедать.

– То есть ты до семи домой не вернешься? – уточнил Дима.

– Нет, я весь день буду в конторе.

Работы сегодня действительно было невпроворот: информацию из командировки она привезла просто убойную – нужно было скорее сообщить руководству и начинать работать. Но прорваться с докладом было сложно – у начальства засел новый клиент, кажется надолго. В это же время так некстати позвонила Шорохова, и Катерина опрометчиво назначила ей встречу на двенадцать, а уже через полчаса поняла, что ни за что не успеет. Она пыталась было перезвонить ей и встречу перенести, но как на зло батарея сотового окончательно разрядилась, и телефон, прощально мигнув, отключился. А номер этой девицы у Катерины был записан только в телефоне.

Адвокат без телефона все равно что без рук, потому Астафьева битый час бегала по всему зданию, выспрашивая, нет ли у кого зарядного устройства к ее модели. Нашла, слава богу. И тут же ее вызвал к себе начальник.

Катерина уже пятый год трудилась адвокатом в Юридической консультации, коллеги сходились во мнении, что она превосходный специалист по уголовному праву, потому она в каком-то смысле была незаменимой. Новый клиент был с очень развитой мускулатурой, очень низким лбом, но с очень толстым кошельком. Изъяснялся языком воспитанника школы для трудных детей – на ломанном русском сообщил, что защитить от ментовского произвола (оказать юридические услуги) следовало его кореша (партнера по бизнесу), который вообще не при делах (живет строго в соответствии с законами РФ), а менты поганые (оперативная группа) среди ночи ворвались к нему на хату (в жилое помещение), навели шмон (провели обыск, в соответствии с постановлением следователя), да еще и подкинули, гады, в замурованный под паркетом тайник два пистолета «ТТ»[1 - Пистолет системы «Тульский-Токарев»], один глушитель к ним, коробку с боеприпасами к пистолетам и два паспорта – с разными фамилиями, но одинаковыми фотографиями. Да откуда этому всему вообще взяться было?! Кореш первый раз в жизни подобные штуки видел! Нет, лицензии на оружие у него нет – он всего полгода, как откинулся (отбыл срок, осужден был по статье 222-1 [2 - Незаконное хранение оружия] УК), потому лицензию ему не дают.

Да… раз обыскивать примчались ночью, значит шибко «кореш» правоохранительным органам понадобился. Но вот следователя не взяли зря – он бы хоть подсказал, что запрещено производить обыск в ночное время. Хотя знает ли это сам следователь? Если он даже не позаботился получить судебное решение. При обыске жилища постановление простого следака не катит. Значит, и все результаты такого обыска судом будут признаны незаконными.

Дело было дохленьким – даже до стадии вынесения обвинения не доживет. Однако браться за него – тащиться на дурацкий допрос в РУВД, потом доказывать судье, что обыск был незаконным, а главное общаться с операми, которые это оружие из подпола вытаскивали… Катерине становилось противно от одной мысли об этом. Погода стояла мерзкая, а настроение у нее было еще хуже. Кроме того, Катя еще лелеяла надежду попасть в кафе на Римской. Поэтому высказывать свои предположения клиенту она не стала: чувствовала, что стоит ей заикнуться о положительном исходе дела, и от клиента уже будет не отвертеться. Катерина встала и бочком выбралась из кабинета шефа, шепнув: «Я на минуточку!» и помчалась разыскивать Виталика.

Виталик в этом году должен закончить юрфак, специализировался он тоже на уголовном праве – был мальчиком энергичным, способным, и мама у него состояла в Московской коллегии адвокатов. Сейчас Катя ему расскажет, что говорить и как, и клиент его с руками оторвет.

Как бы там ни было, но от нового клиента удалось избавиться. Зато полтора часа ее продержал у себя начальник, подробно расспрашивая о командировке. Когда тема себя исчерпала, тот, словно не замечая Катиных посматриваний на часы, устало спросил:

– Кать, ну и зачем ты клиента Виталику сбагрила? – Со своим нынешним начальником Катерина когда-то училась на одном потоке в университете, потому фамильярность между ними была делом обычным.

– Я сбагрила? – удивилась она. – Клиент сам потребовал, чтобы Виталик работал.

– Дурочку не валяй – понимаешь ведь, о чем я! Виталик сотрудник молодой, неопытный… провалит дело, а у меня проблемы будут! – Начальник подошел ближе и очень пристально всмотрелся в ее лицо: – что-то выглядишь ты неважно, круги под глазами… В отпуск не хочешь?

Когда мужчина говорит, что ты плохо выглядишь, то значит, дела совсем плохи.

– Смеешься? Какой отпуск – работы навалом, – но вдруг передумала.– Хотя, если дашь выходной до завтра – отоспаться, то буду благодарна.

– До завтра? – начальник с сомнением пролистнул привезенные из командировки материалы. – Ну, с отпуском я, конечно, погорячился, а выходной позволить себе можешь. Но только до завтра! – крикнул вдогонку шеф.

В кафе на Римскую Катя приехала в половине второго. Не отпуская такси, убедилась, что Шорохова ее не дождалась и, расстроенная, теперь уже поехала домой. Она ни секунды не сомневалась, что эта девица попытается встретиться с ней еще раз. Уже подъезжая к дому, она позвонила хорошему своему другу Сереже Салтыкову:

– Ты представляешь, кто объявился? Наша Танюша – та самая папина секретарша, – Катя говорила шутливо, стараясь за шутками скрыть свои истинные эмоции и бесконечную усталость.

– И что она хочет?

– Хочет передать какие-то документы по «Меридиану». Сегодня, правда, встреча сорвалась, попробую завтра ее вытащить.

– Она сама позвонила? – удивился Салтыков.

– Сама. Наверное, денег требовать станет.

– Катька, делай с ней что хочешь, но чтобы эти документы были у тебя. Догадываешься, думаю, что там?

Катерина догадывалась, от этого настроение портилось все больше. Расплатившись с таксистом, она собралась уже выбраться из салона, но тут заметила припаркованный у ее подъезда знакомый автомобиль – даже вспомнила, чей это автомобиль. Катя в Москву возвращалась поездом и совершенно не выспалась, так что сейчас мечтала только дойти до подушки. Но со старым знакомым все равно решила поздороваться.

***

Похороны были назначены через три дня.

Из родственников у сестер Астафьевых осталась только мать, друзей у самой Катерины вроде бы тоже немного, однако небольшой похоронный зал был уже забит до отказа, а желающие проститься все подъезжали и подъезжали. Здесь были коллеги по работе, бывшие клиенты, так что у ворот кладбища оказалось несколько дорогих иномарок. Можно было подумать, что хоронят кого-то очень известного. Впрочем, высокопоставленные лица не задерживались: клали цветы у гроба и приносили несколько слов соболезнования сестре покойной и уезжали. Некоторые и к сестре не подходили, старались быть как можно незаметнее.

– Сереж, позвони в аэропорт еще раз… – негромко попросила Женя – сестра. И добавила еще тише, как будто про себя: – Наверное, что-то случилось.

Этот вопрос за последние несколько дней Сергей слышал уже, наверное, в сотый раз: мать сестер – Ольга Дмитриевна – женщина моложавая, бодрая к тому же и состоятельная, московское слякотное межсезонье предпочитала пережидать на югах. Этой весной она «поправляла здоровье», по ее собственному выражению, на Мальдивах. Ольга с трудом пережила смерть мужа – всего год назад, а теперь еще дочка.

Приезда матери ждали с первого дня, но сегодня уже похороны, а ее все нет. Женя была уверена, что «что-то случилось», а Сергей каждый раз сжимал зубы, заставляя себя молчать, и делал вид, что ищет место, чтобы позвонить. Сейчас он тоже медленно шагал по залу с телефоном в руках и рассматривал пришедших. У гроба никого не было, только в двух шагах, стараясь быть незаметным, стоял Дмитрий Левченко – он явно чувствовал себя здесь неуютно и предпочитал уйти. Интересно, почему не уходит? Никто его здесь не держит… Впрочем, это Сергей его не держит, а Женя, едва Сергей отошел, направилась к несостоявшемуся зятю – Диме. Левченко-младший Сергея удивлял – он всегда делал именно то, чего делать больше всего не хотел, по крайней мере, именно такое впечатление складывалось. Как же трудно ему, должно быть, живется.

Стало еще тише, Сергей покрутил головой: через весь зал шел Левченко-старший с супругой и даже без телохранителей. Сергей сорвался с места ему навстречу, Левченко его тоже заметил:

– Добрый день, Сергей Викторович, – отрывисто проговорил он, протягивая руку, – примите наши с Клавдией искренние соболезнования… понимаю, конечно, от них проку мало, но если вам, или вашей супруге что-нибудь понадобится – Левченко всегда к вашим услугам.

– Спасибо… спасибо… – тихо отвечал Сергей. Вячеслав Петрович Левченко был заместителем председателя комитета по промышленности Госдумы – наверное, самый высокопоставленный из приехавших проститься, к тому же почти родственник Астафьевым. Левченко-младший, заметив дядю, тут же направился к нему – должно быть, чтобы выпросить разрешение уйти. Вячеслав Петрович, разумеется, никакого разрешения не дал, он вообще молчал, а его жена что-то говорила Жене и пожимала ее руки. Клавдия говорила проникновенно, но не переигрывала.

– Спасибо, Клавдия Александровна. Спасибо, что нашли время, Вячеслав Петрович. Сереж, позвонил?.. – больше взглядом, чем словами спросила Женя.

– Рейс задержали. Ты же видишь, какой снегопад в Москве.

У Жени дрогнули губы, а глаза заблестели:

– Что-то точно случилось, – снова прошептала она.