Дорогой мой декан

Она еле дотерпела до конца пары и уже готова была бежать из этого склепа развратного старика, как тот попросил её задержаться.

– Что-то не так?.. – она с опаской посмотрела на выходивших из аудитории учеников.

Денис гаденько усмехнулся и ускорил шаг.

– Всё так, всё так, Верочка, не беспокойтесь. Всё очень и очень так.

Наконец помещение опустело, и в нём остались только Вера и Сигизмунд. Он расторопно запер дверь на ключ, и Вера оторопела. Сложила руки на груди и перестала дышать.

– Знаете, Верочка, такого деятеля прошлого, как Гарегин Нжде?

– А?.. Н-нет…

– Спорный был человек, однако сказал одну очень мудрую вещь. Хотите знать, какую?

Вера не хотела, но всё же спросила:

– Какую?

– А Гарегин Нжде сказал: «Нет такой женщины, которая смогла бы очаровать мужчину только своим умом», – он встал прямо перед ней и, осторожно взяв за запястья, опустил её руки.

У Веры не было сил даже сопротивляться. Никогда, никогда в своей пока что недолгой жизни она не сталкивалась с таким пошлым и наглым домогательством. Да ещё от кого?! От преподавателя философии!

– Верочка, вы, безусловно, очень умны. Я давно вас приметил, – он принялся водить заскорузлыми ладонями по её плечам и таращился то в глаза, то на губы, то на просвечивавшиеся соски. – Вы, поверьте мне, куда талантливее многих, кого я учил. Однако сегодня я вами окончательно покорён. Сражён в самое сердце, – он переместил правую руку ей на середину груди. – А вы знаете, Верочка, что сердце находится посередине?

Вера сглотнула и отрывисто помотала головой.

– Да-да, оно практически посередине, а не здесь, – с ловкостью ловеласа Сигизмунд перевёл руку на левую грудь и жадно сжал.

– Мне надо идти, – Вера будто очнулась и снова обрела возможность двигаться. Она рванула к двери, но ключ подлый Сигизмунд в ней не оставил. – Выпустите меня, пожалуйста!

– Верочка… Верочка, не разочаровывайте меня. Дорогая моя, – он медленно шёл в её сторону, попутно расстёгивая ширинку на серо-клетчатых брюках.

– П-пожалуйста… – она готова была разреветься и, видя, что препод не отступал, осела на пол.

– Верочка, – тот подошёл к ней вплотную, приподнял за подбородок лицо и стал водить по губам дряблым смрадным концом.

– Не-е-е-ет!!! – она со всей силы ударила ему в пах, он согнулся, как недавно Денис, и стала тарабанить в дверь с криками: – Помогите!!!

Сигизмунд корчился и матерился, наконец швырнул в неё ключи и заорал:

– Да вали ты отсюда, сумасшедшая! Развесила тут, а теперь ай-ай-ай!!!

Вера схватила ключи, расторопно открыла старый замок и вывалилась из аудитории.

В коридоре уже столпились ученики, услышавшие крики о помощи. Они таращились на взъерошенную Веру и расстроенного Сигизмунда с растопыренным барахлом. Тут был и Денис, запечатлявший происходящее на телефон. Вера мигом дала дёру, а старый насильник со злостью захлопнул дверь и снова запер на ключ.

Глава 2

Вера рыдала и пыталась избавиться от горько-кислого привкуса на губах. Ей хотелось вымыться целиком. Смыть с себя даже воспоминания о произошедшем. Мерзкий! Мерзкий старик развесил свои причиндалы ей в рот и облапал! Гадкий, подлый, отвратительный гад!

И зачем только Вера решила идти в таком виде? Да, лифчик и впрямь сох после стирки – на второй стипендии не хватало. Но могла бы хоть что-то другое надеть? В свитере жарко? А за зелёную блузу с листочками уже застебали? И что? Так лучше? Лучше, Вера?

– Эй… – в уборную вошла одна из сокурсниц. Тихая и неприметная Ира. – Ты как?..

Вера снова спрятала грудь за руками и вжалась в стену, будто Ира пришла её расстрелять. Все, все – каждый до одного – её обвиняли. Ну а как же иначе? Сама виновата! А нечего так ходить! Зачем провоцировать?!

– Этот урод и ко мне приставал… – Ира повторила Верину позу, хотя была облачена чуть ли не в броню: длинная толстовка, широкие брюки.

– К-к тебе?.. – Вера не могла припомнить, чтобы Ира когда-нибудь носила что-то другое. На ней вечно болтались балахоны и шаровары.

Она кивнула.

– Ещё на первом курсе… говорил, что я типа зажатая… урод…

– И… он тебя?..

Ира резко отвернулась в сторону и закивала.

– А… ты кому-то сказала?

Ира помотала головой.

Вера хотела спросить, почему, но сама знала ответ. Не видь её столько народу, она бы тоже постаралась сохранить это в тайне. Чтобы ни одна живая душа об этом не знала. Чтобы и она сама когда-нибудь сумела забыть.

Нужно было срочно уйти. Спрятаться ото всех и помыться. Тереться мочалкой до покраснения. До ссадин. Чтобы не осталось ничего, к чему этот хрыч прикасался.

Но сегодня была ещё последняя пара, а потом ещё и субботник. Пропуск мог грозить снижением, если не отменой стипендии. Тут с этим строго – денежки надо бы заслужить. Пусть и такие копейки. Но без этих копеек Вера не смогла бы прожить. Мать с отцом ковырялись в своём огороде в далёкой деревне, из которой ей удалось вырваться с огромным трудом.

Надо быть сильной. Не ной. Не ной, поняла?!

Но сейчас бы пусть и в деревню, только бы больше никогда не видеть этого старого Сигизмунда.

А чего приехала? Случилось чего? Выгнали? Ох, выгнали, да? Родители начнут причитать, жалеть, расспрашивать. Но она же не сможет сказать, что ей поводил по губам поехавший препод. Да ещё и сказать, почему – из-за почти голых сисек. Стыдоба! Так и знали, так все и знали, что поехала становиться шалавой! Вот тебе и Москва – город возможностей!

До Москвы Вера, правда, не доехала. Смогла поступить только в небольшой универ в подмосковном Полярьево, развивающемся посёлке городского типа – даже со своим стадионом и тц. И общежитие давали. Какое-никакое, а всё ж не на улице. И светло, и тепло, и даже матрас почти что удобный. А тараканов так мало, что можно было сказать, что и нет. Разве что временами клопы покусывали, но так такое и в деревне бывало – оставался у них как-то ночевать дальний родственничек проездом, так после него весь дом пришлось ошпаривать.

Вера медленно спускалась по стеночке, будто пришибленная. Крепко прижимала к груди сумочку, условно что-то там прикрывавшую. Шла, шла, ни на кого не смотрела.

– Верка, ты чё? – Денис преградил ей дорогу.

Она посмотрела на него исподлобья. Внутри всё оборвалось – неужели он опять будет к ней приставать? Сколько? Сколько можно-то?!

Но он даже как-то участливо и спокойно сказал:

– Тебя в деканат вызывают, просили вот передать. Слышь… может, тебя проводить?

Она помотала головой, постояла немного, развернулась и пошла в деканат, как на плаху.