Дорогой мой декан

– Угу! Отпустили! Знаю я вас! Отпустили её, – она проводила Веру взглядом, зевнула и продолжила клевать носом.

В общежитии было непривычно тихо. Все пошли на субботник, а кто не пошёл – сидел тихо, притворяясь больным.

Обшарпанные стены коридора кое-где были исписаны нелестными отзывами о постоялицах. «Таня – шлюха», «Галя – дура», «Ирка – дырка». Старые доски пола, покрытые десятками слоёв краски, поскрипывали и липли к ногам. Как обычно, с трудом повернулся ключ в древнем замке, и Вера наконец оказалась в своей заунывной комнате. Три кровати с проссатыми матрасами, один письменный стол и платяной шкаф, три стула и прикроватные тумбы. С узенького подоконника тянулись циссус и плющ, делая убогенькую холупку хоть немного живой. Циса и Плюща. Вера бережно за ними ухаживала, поливала и даже умудрялась откладывать со стипендии на подкормку.

Ещё в начале первого курса она нашла их в горшках на помойке, полузавядших, сухих. Выходила, напоила. Она любила с ними разговаривать, протирая листочки. Вы же мои хорошие, как у вас дела, всё ли у вас хорошо. На лето и новогодние каникулы забирала их в деревню, а потом снова везла сюда. В первые новогодние каникулы совершила оплошность и оставила здесь – одна из соседок собиралась встречать новый год в общежитии. Обещала ухаживать и поливать.

Вернулась Вера к поникшим веточкам и опавшим листочкам. А соседка божилась, что поливала – Вера каждый день ей присылала напоминания, и та всякий раз отчитывалась: «полила». Они тогда даже чуть не поссорились, но Галька была вроде хорошей и честной девчонкой. Ну не могла она так нагло и правдоподобно врать. А тут, в прошлое лето, оставила Вера своих питомцев на каких-то там пару дней с бабушкой, а сама пошла с деревенскими друзьями в поход. Так и что же? Листочки мигом стали вянуть, как старушка их ни старалась протирать и поливать – а она-то уж знала толк в растениях: чего только сад и огород её стоили.

– А ты с ними не говорила? – Вера гладила своих бедолаг и приговаривала: «вернулась, вернулась я, мои дорогие».

– С кем? С кем же ж это мне говорить надо было?

– Так с цветами моими…

– Ой, девка совсем умом тронулась. Сыня! Дочька-то твоя там в хороде совсем же ж со своей психолохией-то свихнулося! Ой, свихнулося!

Вот и теперь первым делом Вера подошла к ним и стала беседовать:

– Ну как вы тут без меня? А я без вас плохо… – слёзы снова потекли резвыми ручьями.

Она плакалась им, а они будто бы тянули свои тонкие веточки, чтобы утешить.

Глава 5

Плед пах мускусом и возвращал в кабинет декана. Казалось, он сам обнимал сейчас Веру и убаюкивал. Ничего, всё будет хорошо, Вера, я рядом.

Она верила тёплым фантазиям и засыпала. Писать лучшей подруге не хотелось – не хотелось описывать и снова возвращаться в этот ад. Уж лучше поспать.

Снился ей зелёный сад, увитый плющами. Кругом летали бабочки и стрекозы. Певчие птички насвистывали ласковые мелодии, и она лежала на мягкой перине травы в объятиях Виктора Дмитриевича. Он нежно гладил её лицо и прикасался к нему губами. Вера обомлевала и растворялась, становясь нежностью и огнём. Сквозь сон она ощущала горячее разбухание между ног, постанывала и часто дышала. Она открыла глаза и увидела тянувшиеся к ней шелушащиеся губищи. Оттолкнула старого педруна и заорала.

Тут же щё раз открыла глаза и огляделась, чтобы понять, что не спит, и Сигизмунд не пытался её снова облапать.

– Ой, я тебя разбудила? Извини. Дурацкая молния, – Галя пыталась расстегнуть когда-то бывшие модными джинсы с застёжкой на самой заднице. Она тоже была из небольшой деревушки и не могла позволить себе покупать новую одежду, пока не доносит старую до слишком заметных дыр. А эти джинсы, как назло, были крепкими и не рвались. Вот только молния вечно заедала.

– Давай помогу, – Вера взялась за пояс джинсов и аккуратно потянула за язычок. Молния поддалась, и Галя была освобождена.

Ночами она подрабатывала в местном пивном ларьке – стипендию не заслужила, так что обычно после пар, если успевала, делала домашку и спала. Сегодня уйму времени отнял субботник, уже яростно клонило в сон.

– Ну ты как, Вер?

Та пожала плечами и постаралась не расплакаться.

– Надеюсь, этого урода не выпустят. Вер, я бы сейчас тебя выслушала и поддержала, но меня так рубит, что сил просто нет. Не обижайся, а?

– Без обид, – Вера попыталась улыбнуться, но получилось жалко.

– Спасибо, Верка, ты настоящий друг, – Галя чмокнула её в лоб и залезла под одеяло. – Как тёпленько-о-о-о!

Вера отвернулась и вытерла слёзы. Правильно про Гальку писали на стенах.

Вторая соседка, взбалмошная Яра, прибежала только, чтобы переодеться. Ей париться об оценках и деньгах надо было едва ли – высылали родители. Немного, конечно, иначе она бы здесь не была, но на жизнь хватало.

Она расторопно вытащила из шкафа короткое платье, скинула шорты с футболкой, и залезла на каблуки.

– Живот не торчит?

Вера помотала головой.

– Точно?.. – она попыталась разглядеть себя в маленьком зеркальце на своей тумбе. Махнула рукой и пошла. – У выхода посмотрюсь.

Там висело огромное зеркало с трещиной, мимо которого перед экзаменами многие старались вообще не ходить – вылезали в окно. Вахтёрша всегда из-за этого кудахтала и гоняла суеверных метлой. Как-то огрела одного первокурсника, так он вырвал у неё эту её метлу и погнался за ней по всему коридору. Бабка так притопила, что тот даже за ней не угнался. Заперлась в каморке и с тех пор метлу использовала исключительно по назначению.

Яра была не из мнительных и вообще мало когда о чём парилась. Лишь бы за задницу со шпорами не ухватили, а просто так за задницу – бери да хватай.

– Пожелай мне удачи! – она приподняла ладошками сиськи и помчалась на очередную вписку или свиданку.

– Удачи, – с трудом выдавила Вера и осталась сидеть в тихой комнате.

Изредка Галя издавала внезапные поскуливания, и Вера вздрагивала, оглядывалась по сторонам и понимала, что никто не ворвался в комнату, никто к ней не пристаёт, никто не запирает её в кабинете, чтобы поводить вонючим сморчком по губам.

Глава 6

На следующий день, несмотря на разрешение декана не приходить, Вера мчалась на первую пару в саму рань. Он обычно приезжал ни свет ни заря, и ей не терпелось с ним встретиться. Конечно, исключительно для того, чтобы отблагодарить его за доброту.

Мила прислала ей стандартное сообщение с вопросами о делах. Рассказала что-то своё. Но Вера так и не поделилась с ней произошедшем. Может, она не такая уж и хорошая подруга?

Важные учителя расползались по аудиториям или торопились погонять чаи на кафедре. Равильевна, кряхтя, шаркала по лестнице и, завидев Веру, первым делом глянула на её грудь.

– Доброе утро, Мария Равильевна!

– Доброе, Верочка, доброе. Хорошо выглядишь. Сегодня.

– Спасибо… вы тоже… – Вера ускорила шаг и не дала ей сказать больше ни слова.

Хорошо выглядит… Вера промучилась, выбирая что бы надеть из своего скудного гардероба. Застиранные футболки так и остались без примерки. Обстёбанная блуза полетела обратно в шкаф, хоть и сидела добротно. Свитер, конечно, смотрелся тоже ничего, но даже ради прекрасного вида потеть весь день Вера была не готова.

Оставалась рубашка. Та самая, в которой её лапам трёхнутый Сигизмунд. Нет. Даже мерить не стала. Забросила за шкаф до лучших времён. Так в чём же идти?

– Яр… а можно я надену твоё чёрное поло? Пожалуйста…

Та оторвалась от зеркальца и ткнула в сторону Веры тушью.

– Будешь должна.

– Спасибо! – Вера тут же натянула его на себя и помчалась в общую душевую, чтобы получше себя разглядеть.

Да, просто отлично. На худосочной Яре поло сильно болталось – досталось по дешёвке в московском секонде, как не взять? Ну и что, что великовато? Это ж футболка. А вот Вере было как раз, будто на неё шили.