Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва

– С удовольствием! – на лице молодого мужчины появилось удивление, едва я ответила.

– Сейчас принесу. А вам, сэр? – переключила она внимание на красавчика.

– Что можете предложить покрепче? – у него был глубокий бархатистый голос с хорошим английским произношением.

«Значит, американец. Следовательно, и говорить нам не о чем. Хоть тут повезло!»

Они перекинулись ещё парой фраз, и девушка, готовая лужицей растечься у ног очаровавшего её молодого мужчины, ушла выполнять наш заказ.

«Добрый вечер, леди и джентльмены! – донёсся из динамиков мужской голос. – Прошу минуту внимания. С вами говорит командир воздушного судна Алексей Самохин. Наш экипаж приветствует вас на борту самолёта «Боинг 777» авиакомпании… – раздался сильный треск, – выполняющего рейс по маршруту Нью-Йорк-Москва… – хорошо хоть нельзя перепутать самолёты, а то знаю я себя. Проходила эту историю с электричками. И не раз… – Полёт будет проходить на высоте девять тысяч метров. Расчётное время в пути – девять часов десять минут. Через две минуты мы начнём запуск двигателей и руление на взлётно-посадочную полосу. Пристегните ремни безопасности. Курить на протяжении всего полёта строго запрещается. Желаем Вам приятного полёта!»

Ага, это они вслух так красиво заливают, а про себя явно думают: ну что, прокатим их с ветерком, устроим им настоящие американские горки?

Не прошло и минуты, как стюардесса принесла мне холодное шампанское в стеклянном бокале на низкой ножке, а соседу – в стакане – тёмно-коричневый напиток с отблеском янтаря. Я боялась снова поперхнуться под пронзительным взглядом молодого мужчины, в котором отчётливо читался укор, однако, отсалютовав ему почти полным бокалом, улыбаясь во весь рот, сделала малюсенький глоточек. Вскоре он потерял ко мне всякий интерес и, медленно потягивая спиртное, невидящим взором уставился перед собой. Я недолго погрела в руках игристое вино, и попросила забрать бокал все ту же девушку, что и принесла его под ехидный смешок красавчика.

«Вот что ему от меня надо? Я же его не трогаю. Сижу себе тихо, как мышь под веником, – мысленно распалялась я. – Спокойствие, Арина, только спокойствие! Тебе осталось его терпеть всего-ничего – девять часов. Ляжешь спать, проснёшься уже в Москве».

Приятная на вид бортпроводница провела инструктаж по технике безопасности. Заработали двигатели, набирая обороты. «Боинг» задрожал и спустя несколько минут очень мягко тронулся с места. Он долго выруливал до взлётной полосы, после чего побежал по ней мимо ангаров и других самолётов, да так быстро, что вскоре, достигнув нужной скорости, оторвался от земли и стал набирать высоту. За бортом горели огни ночного Нью-Йорка. Теперь этот город будет ассоциироваться у меня с ещё одной жизненной неудачей. «Боинг» пролетел над Манхэттеном, словно позволял мне навсегда с ним попрощаться, и высоко поднялся над облаками.

Что можно увидеть ночью из иллюминатора, когда внизу распростирается безграничный океан? Лишь бескрайнее серое полотно, разрезаемое крылом самолёта.

Я оторвалась от окошка и посмотрела на других пассажиров. Все нашли, чем заняться: кто-то достал планшет и увлёкся чтением, кто-то уставился в дисплей, вмонтированный в спинку впереди стоящего кресла, и наблюдал за полётом, кто-то завязал беседу с соседом. Мой же сидел, скрестив руки на груди и откинув голову на удобный подголовник кресла. Глаза его были закрыты. Сложилось впечатление, что он дремал. Я решила воспользоваться моментом и рассмотреть его получше.

Он был высокого роста, поскольку, несмотря на приличное расстояние между креслами, его вытянутые ноги практически доставали до впереди стоящего сиденья. Сосед казался уставшим: под его глазами залегли тёмные круги. На щеках проступала лёгкая щетина, придававшая ему мужественности и в то же время толику сексуальности. Ещё недавно аккуратно зачёсанные тёмно-каштановые волосы были немного взъерошены. Две верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, а узел галстука – ослаблен. На левом запястье красовались часы из серебристого металла с чёрным циферблатом. Мой взгляд задержался на пальце правой руки, на котором обычно носили обручальное кольцо. Его там не было. Даже следа в виде тонкой белой полоски не обнаружила.

Длинные чёрные ресницы соседа слегка дрогнули, и я поспешила отвернуться, чтобы не быть уличённой в подсматривании. Чуть позже, бросив на него косой взгляд и отметив для себя, что его положение не изменилось, облегченно вздохнула, открыла сумочку и достала плеер. Вставив в уши миниатюрные наушники, нажала на кнопку «play». Зазвучала популярная песня «Лондон», слова которой очень соответствовали моему состоянию и сложившейся ситуации, и я стала шёпотом подпевать. Вернее, просто шевелила губами:

«В голове столько мыслей, кому их рассказать?..
…Да и нужно продолжать двигаться, а не бежать,
От себя не убежишь, в тридцать это надо знать…»[1 - Авторы песни: Тимати, Григорий Лепс]

Почему я вечно влипаю в какие-то нелепые ситуации? Видимо, не зря у Шурика стоит на меня рингтон «Это не женщина». А на заключение контракта с такой серьёзной компания, как «Novask International Inc», когда там присутствовали акулы рекламного бизнеса «Постер» и «Хамелеон», не стоило даже рассчитывать.

«Теперь следует забыть не только о карьерном росте, но и о рабочем месте в компании «VPG». Ошибочка… в любом рекламном агентстве Москвы. Слухи сделают своё дело… Да и кто возьмёт меня после такого? А что, если пойти в понедельник на поклон к Орешкину и слёзно умолять о прощении? Если он, правда, появится. Глупая мысль. И с чего вдруг этому противному типу с мерзким характером жалеть меня? Правильно. Незачем. Несомненно, Шурик не бросит меня даже после такого провала. Вот только с каждым днём я всё больше сомневаюсь в том, что мы подходим друг другу. Он не любит никуда ездить. Ему нравится шумная Москва. Я же мечтаю сидеть от рассвета до заката на безлюдном пляже и смотреть на бескрайнее синее море хоть в шторм, хоть в штиль. Так и чувствую, как лёгкий ветерок ласкает мою кожу, а волны, разбиваясь о берег, добегают до моих ног. Шурик постоянно смеётся, когда я плачу после просмотра сентиментальных мелодрам или прочтения любовного романа с печальным концом…»

От душевных терзаний меня отвлекла светловолосая стюардесса, остановившаяся возле красавчика. Всё бы ничего, но почему она так странно смотрела в мою сторону? Я вытащила наушники, и девушка склонилась, чтобы задать мне весьма странный вопрос:

– У вас всё в порядке?

– Почему вы спрашиваете? – озадаченно вымолвила в ответ, а у самой в животе появилось неприятное щекочущее ощущение.

– Просто вы сами с собой разговариваете, – приглушённо и немного смущённо проговорила стюардесса.

И случилось ужасное: красавчик, не открывая глаз, достаточно громко усмехнулся. Получается, он не спал всё это время, а слушал мой монолог? Какой стыд! Я залилась краской, захотелось провалиться под землю. Да вот только до неё было девять тысяч метров. Оставалось надеяться, что мужчина ничегошеньки не понимал по-русски или его разбудил мой разговор с бортпроводницей.

– Может, хотите шампанского? – любезно предложила девушка, и он снова ухмыльнулся. До чего же неприятный тип!

– Нет, спасибо, – отказалась, понимая, что еще одна порция алкоголя к добру не приведет. И так допилась до того, что мысли вслух проговариваю. Интересно, с какого момента начала во всеуслышание изливать душу?

Я спрятала плеер обратно в сумочку, не намереваясь его доставать оттуда до конца полёта. А вдруг ещё спою? Только не с моими вокальными данными. Когда я напеваю в душе, Шурик вечно сетует на визжащие трубы и грозится устроить ремонт в квартире. Неужели за три месяца совместного проживания он так и не понял, в чём причина?

«И чем ей помешали мои бормотания? Всё равно их заглушал звучный храп, разносившийся по салону».

– Федя! – недовольно воскликнула немолодая женщина и толкнула в бок тучного мужчину, отчего тот как-то чудно хрюкнул и захрапел ещё громче, но после второй её попытки установить тишину, он всё-таки подорвался:

– А? Что? Уже прилетели?

– Нет, – с трудом уловила я ответ.

– Так чего ты тогда меня будишь?! – басовито возмутился мужчина и снова погрузился в дрёму.

Вскоре подали лёгкий ужин, после которого мой сосед встал из кресла, достал какие-то вещи из кейса и направился в уборную. Такой момент упускать нельзя было. Им-то я и воспользовалась: опустила кресло в горизонтальное положение, постелила постель и улеглась спиной к проходу, накрывшись пледом.

Молодой мужчина, вернувшись на место, звучно усмехнулся и последовал моему примеру. Однако дисплей, вмонтированный в спинку впереди стоящего кресла, работал ещё долго. Его блики отражались от стекла иллюминатора, на который я смотрела, погрузившись в размышления. Но сон спустя какое-то время забрал меня в свои объятия, невзирая на громкий храп пассажиров.

Глава 2

Проснулась я посреди ночи от того, что количество выпитой жидкости плохо сказалось на моём организме. Повернувшись лицом к проходу, заметила, что сосед мирно посапывает, лёжа на спине и вытянув ноги. И тут поняла, что столкнулась с серьёзной проблемой – как выбраться и не разбудить его? Мужчина широко раскинул конечности. Чтобы переступить через них и не потревожить спящего красавчика, следовало проявить небывалую ловкость. Надев тапочки, любезно предоставленные авиакомпанией, подтянула повыше узкую юбку, и, осмотревшись по сторонам, начала операцию по освобождению из неожиданного заточения.

Не отрывая взгляд от лица соседа, ухватилась левой рукой за спинку впереди стоящего кресла, и, подняв высоко ногу, переступила через препятствие, чуть присев, как на занятии в тренажёрном зале со штангой. Представив со стороны это зрелище, прыснула со смеху и … внезапно самолёт сильно тряхнуло. Над головой загорелось табло «пристегните ремни», послышались громкие ругательства вперемешку с недовольными возгласами. Как же всё это не вовремя!

Я залилась краской смущения, когда встретилась взглядом с открывшим глаза соседом. Задранная едва ли не до пояса юбка, с трудом прикрывавшая мою пятую точку, стойка в полуприсяде над его ногами и взлохмаченная после сна шевелюра – что может быть живописнее?

Красавчик окинул меня заинтересованным взором. В синих глазах мелькнули искорки смеха, уголки губ чуть дрогнули. Мужчина сдвинул ноги, согнув их в коленях, позволяя мне пройти. Я собиралась одёрнуть юбку и быстрее прошмыгнуть в туалет, но не успела: самолёт внезапно рухнул в воздушную яму, сбросив с открывшихся багажных полок вещи пассажиров, и тут же рванул куда-то в сторону, будто чего-то испугался. Я не удержалась на ногах и, громко вскрикнув, начала стремительное падение прямо в объятия соседа.

Он ловко поймал меня и прижал к себе весьма вовремя: «Боинг» снова мотануло, будто американский флаг на шпиле Белого дома в ветреную погоду. Наши глаза встретились, губы оказались в двух сантиметрах друг от друга, а дыхание смешалось и стало одним на двоих. Сжав его ноги своими, оказалась верхом с окончательно задравшейся до пояса юбкой.

Самолёт роняло, подбрасывало и швыряло из стороны в сторону. Казалось, он развалится на части. В салоне началась паника. Возможно, если бы не сильные мужские руки, ставшие моим спасительным кругом, тоже бы ей поддалась. Спасаясь от внимательного и спокойного взгляда с искорками веселья и любопытства, уткнулась в мужское плечо, но почти мгновенно отпрянула, испугавшись, что мы и так выглядим излишне провокационно.

– Леди и джентльмены, говорит капитан судна, – послышался голос из динамиков. – Мы попали в зону сильной турбулентности. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и пристегните ремни.

Внезапно «Боинг» снова тряхнуло… и ещё… да так сильно, что если бы не крепкие объятия соседа, то взлетела бы я до самого потолка и неизвестно куда бы приземлилась. Возможно, вместе с ним на пару, если бы он не был пристёгнут ремнём.

– Да не дрова же вроде везут! – басовито выругался какой-то мужчина. Женщины начали громко кричать. Кто-то в истерике молился и плакал одновременно.

«Мы падаем! Мы разобьёмся!» – причитал мой внутренний голос.

Наверное, лицо незнакомого красавчика станет последним, что я увижу перед гибелью. Пока в салоне царил ужас, я смотрела в синие глаза, не выражавшие тревоги. Как ему удавалось сохранять спокойствие? И даже, похоже, сдерживать улыбку? Хотя он прав. Что можно сделать в такой ситуации? Просто положиться на мастерство пилотов. Наша жизнь находилась в их умелых руках.

Внезапно двигатели пару раз кашлянули, затем заревели как-то натужно и зло. Пару раз мигнул свет, после чего и вовсе потух, и мы стали… падать!

– А-а-а! – раздался женский вопль. Где-то надрывно закричал ребёнок.

Вот тогда меня охватила паника. Я посильнее обхватила шею мужчины и, всхлипнув от ужаса, прильнула к нему всем телом, чувствуя, как моё сердце рвётся на части от бешеного ритма. Снова уткнувшись в плечо незнакомца, замерла… Аромат мужского тела успокаивал. Сосед пах уверенностью, надёжностью, немного дорогим парфюмом и очень приятно – собой. Казалось, я запомню его многогранный запах на всю жизнь. Возможно, не такую и длинную, как хотелось бы.

Очередной бросок вверх… и резкое падение. Кто-то не удержался и упал в проход, закричав от боли. Самолёт круто бросило влево. Снова вправо. Влево. Вправо. Всё скрипело. Я потеряла счёт времени, не представляя, сколько продолжался этот ужас, вернее, самые настоящие американские горки, и только сильнее прижималась к мужчине всем телом.

Нас снова тряхнуло, однако на этот раз уже не так сильно, как прежде. В салоне загорелся свет. Послышалось несмелое шевеление пассажиров. Я ещё с минуту боялась разжать пальцы – ждала нового подвоха воздушной стихии, но, наконец, отпустила шею своего соседа и села на край его постели.