Замуж за принца? Увольте!

Вся эта суета в преддверии отъезда ужасно утомляла и раздражала. Не пройди я предварительный отбор, занималась бы привычными делами: изучала бы книги по водной стихии, придумывала бы новое заклинание и готовилась бы к празднованию дня рождения. Так нет же, темные силы подослали своего приспешника – лорда Хитроу! Чтоб ему трижды икнулось за обедом и любимый куриный окорок встал поперек горла.

В среду визит нанес столичный дознаватель и едва до белого каленья не довел меня вопросами, в которых слышалось лишь: не желаю ли я причинить вред императору и его семье, взорвать или ограбить дворец. Разозлившись, я сказала, что да! По каждому пункту да! В итоге меня чуть к повстанцам не причислили. В четверг вовсе заявилась дюжина стражников и перевернула дом с ног на голову. Даже бабушкин костыль разобрали по частям. Провинившись, остаток дня, также всю пятницу и субботу пришлось держать язык за зубами, лично собирать вещи и делать вид, что умираю от мигрени.

Воскресенье подкралось незаметно. Вместе с ним настал час отправляться в путь. У дома собралась едва ли не половина города. Мишволдцы откуда-то прознали, что имперская карета прибудет за мной к одиннадцати, и пришли попрощаться. Либо хотели собственными глазами засвидетельствовать мой отъезд и облегченно выдохнуть.

– Алексия! Алексия! – скандировали люди, призывая меня показаться.

– Пора, – всхлипнув, произнесла мама и сжала в объятиях.

Всего на миг. Но их крепость показала силу ее любви. Несмотря на частое непослушание и бесчисленное число проделок, мама продолжала беззаветно любить меня и всем сердцем желала исключительно счастья.

– Лиадна, имей совесть. Позволь мне обнять нашу девочку, – проворчала бабуля, оттеснила невестку и сомкнула руки за моей спиной.

Я положила голову ей на плечо и простояла так около минуты.

– Хватит вам, – раздраженно произнесла родительница и даже ногой притопнула. – Прибыла карета. Негоже заставлять ждать имперских служащих.

Бабушка помедлила немного, отпрянула и протянула мне коробочку со словами:

– Хоть твой день рождения только завтра, позволь нам преподнести подарок сегодня. Надень его в свой праздник. И не грусти, если не сможешь провести этот день с нами. Вернешься – закатим пир на весь мир.

– Что значит «вернешься»? – возмутилась мама высказываниями свекрови. – Пусть остается в столице. Помимо кронпринца, там полно богатых и титулованных холостяков.

Не обращая внимания на новые препирательства двух самых близких мне женщин, я приподняла крышку темно-синей коробки и увидела инталию с собственным изображением, выполненную искусным мастером.

– Какая прелесть! Спасибо, – с придыханием произнесла я и коснулась пальцами холодного аметиста. Его цвет был точь-в-точь как мои глаза.

– Носи на здоровье и, пожалуйста, Алексия, веди себя прилично. Не устраивай спектаклей, не заставляй нас краснеть, – наказала мама и посмотрела на меня с мольбой. – Вдруг тебе все же удастся околдовать Его высочество и стать со временем императрицей. Возможно, тогда и нам даруют новый титул.

– Размечталась, – фыркнула бабушка. – Скажи Брэндону спасибо, что стала виконтессой, иначе так и осталась бы баронессой. Никто другой тебя все равно замуж не взял бы.

– Ошибаетесь! Я могла стать графиней, но приняла предложение вашего сына, – парировала родительница, уперев руки в бока.

– Теперь мне действительно пора. Берегите себя! – велела им, убрала инталию в сумочку и устремилась к выходу, не желая становиться свидетельницей очередной перепалки.

Стоило выйти на крыльцо, как собравшиеся разразились приветственными криками и взялись скандировать мое имя еще громче. Лорд Хитроу двинулся вперед, вероятно, чтобы произнести напутственную и в то же время прощальную речь. Завидев бургомистра, я чуть ли не бегом рванула к карете, что дожидалась меня на подъездной алее. Она была запряжена четверкой великолепных серых лошадей, а место возничего отливало серебром в свете солнечных лучей.

Стражник спешно распахнул дверцу и помог мне взобраться в уютный черный экипаж, оборудованный для дальних поездок. Обивка из бордового плюша и золотая отделка поражали своим великолепием и непрактичностью. Едва я устроилась на удобной скамье, как лошади тронулись с места. Я прилипла к окну, оглядела мишволдцев, улыбнулась и замахала рукой. У одних на лицах читалась непомерная гордость, словно это их дочь или ближайшая родственница отправлялась покорять столицу, у других – ничем не прикрытая ненависть наряду с завистью, у третьих – радость и облегчение в связи с моим отъездом.

Карета меж тем неспешно миновала ворота и покатилась по оживленным улицам. Из-за нарастающего волнения я испытывала легкую жажду. Желая утолить ее, взяла из приготовленной корзины кувшин с апельсиновой водой, наполнила две трети чашки, сделала пару глотков – и… тьма накрыла сознание.

К реальности вернул шум дождя, барабанящий по крыше. Я открыла глаза и увидела голубое небо с розовыми облаками и парящими среди них птицами. Вскоре ко мне пришло осознание, что они неподвижны и не более, чем искусная роспись на деревянном сводчатом потолке. Кружевные занавески рядом с широченной кроватью приглушали и без того тусклый солнечный свет.

Убранство покоев кричало о богатстве и респектабельности здешних владельцев: камин из черного мрамора с позолоченной решеткой, поверх него – часы в деревянной оправе, слева – гобелен, передающий невероятный закат над морем. Платяной шкаф, письменный стол, сервант, резная кровать с балдахином были изготовлены из розового дерева. Голубой мраморный пол украшал темно-синий ковер с высоким ворсом.

Полежав еще несколько минут, с трудом села на кровати. Болели голова, желудок и даже в области груди – следствие действия мощного снотворного. Кто-то добавил его в апельсиновую воду, чтобы со мной не возникло проблем по пути во дворец.

– Миледи, как вы себя чувствуете? – взволнованно спросила молоденькая темноволосая служанка, поспешившая на шорох шелковых простыней. – Позвать лекаря или принести горячего чая?

– Как тебя зовут? – собственный голос походил на скрип несмазанных дверных петель.

– Кларисса, Ваша милость, – шатенка исполнила книксен и сложила руки на животе в ожидании приказов.

– Где мои вещи? – требовательно спросила я, поднялась с постели и покачнулась. Пришлось ухватиться за изголовье, чтобы не упасть.

«Сколько же они влили снотворного в апельсиновую воду? Неужели двойную дозу?» – подумала я, коснувшись виска подушечкой указательного пальца.

– Ваши вещи разложены. Наряды, сшитые модисткой, тоже в шкафу. Сейчас четыре вечера. Через час состоится собрание в Главном зале, в семь часов – ужин. Давайте я помогу вам одеться и соорудить прическу.

Я не стала возражать. Налила воды из хрустального кувшина в бокал, едва ли не залпом осушила его содержимое и расставила руки в стороны, разрешая горничной делать со мной что пожелает.

Кларисса выбрала для похода в Главный зал простое темно-фиолетовое платье и туфли того же цвета. Заплела волосы по бокам в две косы, но только до середины длины, остальные тщательно расчесала.

Без десяти пять за мной явился стражник и проводил в просторное помещение, в котором туда-сюда сновали двадцать девять девушек. Все до единой были встревожены. Одни щебетали без умолку, успев познакомиться, другие – волками смотрели друг на друга и с трудом сдерживали волнение. Казалось, только я была спокойна как удав и преисполнена надежд уже сегодня, в крайнем случае завтра покинуть дворец.

Большинство девушек происходило из благородных семей, однако имелось и несколько простолюдинок. Несмотря на красивые наряды и модные прически, их лица выглядели затравленными, волосы тусклыми, ногти неопрятными. Им придется приложить немало усилий, чтобы достичь уровня других претенденток на сердце принца.

Ровно в пять в зал вошла властная брюнетка, по чьей милости я оказалась здесь. Она окинула всех тяжелым взглядом и представилась:

– Уверена, многим известно, что меня зовут леди Уинслет Крисби, – произнесла она, поздоровавшись. – С сегодняшнего дня и до тех пор, пока наследный принц не остановит на ком-то из вас выбор, я буду распорядительницей отбора, отвечать за ваш режим, за аудиенции с Его высочеством Эйнионом, императором и Ее величеством Адрианной, отчасти за безопасность, решать возникающие проблемы. Этим вечером вы в последний раз будете предоставлены сами себе. За ужином сможете познакомиться друг с другом, найти союзниц. Утром же начнется отбор. Сейчас я назову имена тех, кому следует задержаться, остальные после могут быть свободны. Кэтрин Карли, Синтия Гадриэл, Меральда Уислоу, Оливия Чеорот.

Брюнетка назвала имена исключительно простолюдинок. Скорее всего, хотела лично рассказать о нормах поведения, возможно, научить реверансу, без которого не обойдется ни одна встреча с венценосными особами.

– Хорошего вечера! – пожелала Уинслет, намекая, чтобы расходились.

И стоило битый час приводить себя в порядок, чтобы послушать пятиминутный монолог? Никакого уважения!

Девушки одна за другой начали покидать Главный зал. Я последовала их примеру, вышла в коридор, как вдруг путь преградила прекрасная блондинка с удивительно голубыми глазами. Стройная, среднего роста, впрочем, как и все мы, словно девушек отбирали по какому-то единому шаблону. Однако простой ее нельзя было назвать. Вопреки миловидной внешности и добродушному выражению лица, блондинка обладала лисьей хитростью и изворотливостью.

– Ты ведь Алексия? – пропела она сладким голосом.

– Верно, а ты?

– Лайма. Графиня Лайма Тирель, – подчеркнула блондинка высокий статус, обольстительно улыбнулась и проворковала: – Не хочешь прогуляться по дворцу?

– Разве можно?

Девица превосходительно усмехнулась и вымолвила наставническим тоном:

– Нам нельзя покидать дворец и проникать в Восточную часть. Там живет император со своей семьей. Так что? Составишь компанию?

– С удовольствием, – вымолвила с показной беззаботностью и жестом предложила собеседнице выбрать направление дальнейшего следования.

– Давай начнем с галереи. Думаю, прежде ты не встречалась с кронпринцем. Так почему бы тебе не познакомиться с ним заочно? Может, взглянув на портрет Его высочества, изменишь мнение и решишь остаться?

Я прищурилась и с опаской посмотрела на Лайму.

– Откуда тебе известно, что я не горю желанием становиться принцессой?