Главный редактор

У Жени на лице ни один мускул не дрогнул, хотя перед глазами все поплыло. Понимала: от выдержки сейчас зависит многое. Гречишников, тем временем, продолжал:

– Согласен, доказательства скудные, но зацепиться есть за что. Можно раскрутить на откровенность Мирзоева и мамашу, пообещав сокращение срока или, наоборот, припугнув экстрадицией. В крайнем случае, можно сфабриковать парочку улик. Не мне вам рассказывать про подделку фактов, правда? Вы в моих руках, милочка. И я предлагаю сотрудничество, потому что, честное слово, до вчерашнего дня не вспоминал, какая творческая личность работает в «Точке зрения». Глядишь, не прыгнула бы на меня с черной лестницы в НИИ, так никогда и не вспомнил бы. Но теперь благодарен судьбе за встречу. Хотя, не будучи знаком лично, еще год назад отдал должное вашей смекалке.

– Откуда узнали?

Тот отметил в ее голосе звенящий металл, но не испуг. А ведь барышня наверняка места от страха не находит. Он оглядел сидящую в кресле, вытянутую в струнку фигуру девочки-подростка и снова подумал, что Мельникова – не просто шанс, а идеальный выбор для задуманного. Глядя в ее потемневшие глаза, которые больше не скрывали бешенства и злобы, он пожал плечами.

– От Петушкова. От кого же еще?

Ее неверящий взгляд впился в него, а с губ непроизвольно слетело:

– Неправда!

– Правда-правда. С учетом специфики профессии, странно, что в вас, Евгения, столько идеализма. По-вашему, Николай Максимович – царь-батюшка или вроде того? Разумеется, о свистопляске с Мирзоевым доложил, куда надо. Не думаете же, что «Точка зрения» принадлежит господину Петушкову? Вы – взрослый умный человек и должны понимать бредовость лозунгов про то, что СМИ – четвертая власть.

– То есть изначально знали про Мирзоева? И стоите за плечами учредителей газеты? И решаете, что выйдет в печать, а что – нет?..

Будто со стороны Женя слышала свои слова, и, когда произносила, они показались верхом наивности. Она лично исписала сотни страниц на тему продажности прессы, подконтрольности властям и диктате цензуры. Но это касалось изданий помельче или вовсе иностранных СМИ. Ни разу не сталкивалась – хотя бы косвенно – с тем, что работала внутри подобной машины. Получается, все, что делала, регулировалось кем-то! Разоблачительные, правдорубные и, казалось, такие настоящие материалы – все «от и до» получали корректуру и одобрение сверху!

Она почувствовала себя дурой. Причем двукратной чемпионкой в соревнованиях по глупости. Во-первых, Петушков водил ее за нос и вдобавок предал. Черт возьми, лично ее! А во-вторых, «Точка зрения» и «Делец» – вольнодумцы среди печатных СМИ, им никто не указ. Это вдалбливали с первого курса. И она, как фанатик, ни разу не усомнилась в своей вере. Где же были разум и критическое мышление? Да, грызня между собой и война за первое место с непременными лазутчиками, контрразведкой и прочим – все было. Но это внутреннее дело. Факт, что война – понарошку, оказался убийственным.

Считалось, разносторонность газеты определялась политикой Петушкова, до которой учредителям дела нет. Теперь же подумалось: а такой ли разносторонней она была? В один миг все, чем болела душа последние семь лет, оказалось глобальным надувательством. И это было даже страшнее, чем угрозы Гречишникова раскрыть махинации с Мирзоевым.

В памяти всплыл образ Анзурат Акобировны, отблеск жаркого пламени в ее глазах и слова: «Мой сын отплатит вам той же монетой. Он не останется в долгу. Это интервью спасет вас». Пророчество престарелой «Кассандры» сбылось, но с точностью до наоборот. Интервью с Мирзоевым стало не билетом в новую жизнь, а «похоронкой».

Она затравлено посмотрела на Гречишникова.

– Так вы – единоличный хозяин «Точки зрения»?

– И «Дельца», – тот улыбнулся ей, как ребенку, которому только что объяснили, что Деда Мороза не существует.

Женя уставилась в накрахмаленную скатерть. А Гречишников чуть ли ни умилился такой реакции и как бы сочувственно произнес:

– Для полноты картины остается вознегодовать: а как же свобода слова?!

Он прыснул со смеху, и Женя словно очнулась. Может, и была непростительной дурой, но ерничать не позволит. С поверженными идеалами разберется позже. Сейчас необходимо понять, что надо действительному владельцу издания и, получается, главному боссу. Ее голос и взгляд снова стали холодными и злыми.

– Какой смысл рассказывать это? К чему угрозы и чего хотите от меня?

– Вот такой вы мне больше нравитесь. Я не угрожаю, а говорю о реальном положении вещей. Хотя, конечно, в силах найти кнут, если не соблазнитесь пряником. Вам придется выполнить одно задание. Нужна уверенность в четком понимании ситуации с вашей стороны. Только поэтому пришлось пойти на крайние меры и свергнуть Петушкова с золоченого пьедестала. А также разрушить иллюзию, будто конгениальная и противозаконная выходка с Мирзоевым канула в Лету.

Женя с трудом соображала, о чем он говорил. В общий сюжет свалившиеся на ее голову новости не укладывались. Не сомневалась лишь в одном: она плотно сидит на крючке у чиновника-интригана, который приготовил «кнут», если она откажется выполнить какое-то политзадание.

Нестерпимо захотелось отмотать время назад. Чтобы никогда не слышать от Маши про конференцию в НИИ. Не встречаться с политическим пройдохой на лестничном пролете. Не садиться в правительственную «БМВ». Не узнать, что Петушков – продажная скотина, игравшая роль главреда-демократа. Зачем вообще затеял возню с Гречишниковым, когда сам с ним на короткой ноге? Почему год назад интервью с Мирзоевым пропустили в печать, а ее не поймали на мошенничестве? Замешан ли здесь Лесник? Ведь он в курсе ситуации. Вопросов было несоизмеримо больше, чем ответов. И если она хочет узнать их, то нужно собрать максимум информации. Источник сидел напротив, потягивал кофе и забавлялся, наблюдая за ее растерянностью. Очевидно, ему происходящее доставляло массу удовольствия. Однако она не собиралась устраивать по заказу пляски на углях. Теперь, когда враг предстал перед ней лицом к лицу, больше не надо тратить силы на хитрости и уловки, расплескивать себя в психологических играх. Когда Женя заговорила, голос звучал завораживающе спокойно:

– Предлагаю перестать играть в «кошки-мышки». Нам обоим понятно, какая роль отведена каждому в этой игре. Есть вопросы, которые нуждаются в пояснениях. Начнем с главных. В чем заключается задание?

С физиономии Гречишникова сползла самодовольная ухмылка.

– Пытаетесь командовать парадом, Евгения?

– Поддерживаю предложение сэкономить время и нервы.

– Н-да, правду Петушков про вас говорил. Подлец, хорошо разбирается в людях!

«Зато я, оказывается, плохо», – мрачно подумала Женя, а вслух повторила вопрос:

– О какой миссии идет речь?

– Я не могу рассказать о сути задания. Я бы с радостью. Но не знаю, в чем оно состоит. Скорее всего, вам придется связаться с определенными людьми. Пообщаться или взять интервью. А может, вообще все будет иначе.

– Кто эти люди?

– Не знаю.

– Каков предмет разговора? Что нужно выяснить?

– Без понятия.

– Где надо встречаться с ними?

– Я не в курсе.

– Когда?

– Неизвестно.

– Вы издеваетесь? – Женя раздраженно передернула плечами. – Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что?

– К сожалению, именно так. Единственная поправка, как уже сказал: не факт, что будет личная встреча. Не исключено косвенное общение. Возможно, понадобится раздобыть бумаги, видео– или аудиозаписи, электронные файлы. Разберетесь по ходу дела.

– Но это же глупость какая-то. Должны же быть исходные данные?

– Рассчитываю скоро узнать «где» и «когда». Как выясню – сообщу. Но на остальные вопросы вам придется искать ответы самостоятельно. И что-то мне подсказывает – вы справитесь.

– А почему вообще я? В вашем распоряжении ФСБ, спецслужбы, армия. В конце концов, эти мордовороты за барной стойкой. Зачем вам абсолютно зеленая, неопытная в таких делах журналистка? Или я наживка? Пушечное мясо?

– Упаси бог, нет, – замотал головой Гречишников, и его обвислые щеки убедительно затряслись. – Просто сейчас нет возможности задействовать ресурсы, о которых вы говорите. Поверьте, если бы кто-то мог заменить вас, то Евгения Мельникова счастливо жила бы дальше, ходила на модные выставки Юрия Бессольского и работала в «Точке зрения».

Женя пропустила мимо ушей замечание про Юру.

– То есть отныне там не работаю? Увольняете за чашкой кофе на правах самого главного начальника?

– Вы же сами больше этого не хотите? Или мне показалось? Выполните задание и получите на руки трудовую книжку с пристойной записью. А также сканы «Голоса Таджикистана». Мелким вредительством не занимаюсь, поэтому будьте уверены: никто не использует их копии против вас. Кроме того, обещаю достойное вознаграждение. Такую сумму в газете за пять лет не заработать.

– Это, видимо, сладкий пряник?

– Да, и надеюсь, обойдемся только им. Без кнута.