Сквозь дебри и пустоши

Сквозь дебри и пустоши
Анастасия Орлова

Из-за применения биологического оружия во время Третьей мировой, выживший мир захлестнули мутации. Самая опасная из них – "оборотнический" синдром Грапица, превращающий больных в кровожадных неуправляемых грапи – полулюдей-полуптиц, и справиться с ними под силу разве что бойцам отряда зачистки.

Служивший в зачистке Берен пытается сбежать от настигшего его прошлого, и у него с крылатыми тварями свои счёты.

Та?мари – одна из грапи. Она отправляется в путь, чтобы спасти самое дорогое, что у неё осталось.

Охотник и его потенциальная жертва – не лучшие спутники в опасном путешествии, но только они могут помочь друг другу. Получится ли у них найти выход из дебрей собственных кошмаров?

Анастасия Орлова

Сквозь дебри и пустоши

Не слушай своих демонов…

Глава 1

Берена разбудил влажный нос, тыкавшийся ему в лицо. Даже не разбудил, а, скорее, привёл в чувства – настолько Берену было хреново. Поэтому первые несколько секунд он не реагировал на фырканье и мокрые прикосновения, пока вместо носа не появился язык, взявшийся тщательно вылизывать его веки.

– Макс, уйди! – мужчина закрыл лицо ладонями, но ловкий длинный язычок всё равно умудрялся проскользнуть между его пальцами и щекотно прикоснуться к лицу.

Отступать Макс не собирался. О его решимости говорил и поскрипывающий, словно старая диванная пружина, искусственный сустав: истомившийся лис суетливо отплясывал на постели задними лапами, упершись передними хозяину в грудь.

«Придётся вставать, иначе этот балбес начнёт кусать за уши», – подумал Берен.

Он разлепил веки и приподнялся на локте.

– Ах-ах, ке-ке-ке-ке! – пронзительно, словно резиновая детская пищалка, возликовал Макс, и этот тугой, плотный звук пробил дребезжащую голову Берена, как пуля, навылет.

– Макс, молчи, только молчи! – просипел он, обхватывая ладонью лисью пасть, и вовремя: Макс уже набрал в грудь побольше воздуха для следующей рулады.

– Пиу-пиу-пиу! – октавой выше, но не менее радостно, раздалось откуда-то из-под пушистого рыжего воротника.

– Ма-а-акс! – болезненно морщась, почти беззвучно взмолился хозяин: мало того, что любой шорох детонировал в его голове, так ещё и в пересохшем горле как будто шершавый песок шелестел при каждом вдохе-выдохе.

Отпустив присмиревшего лиса, мужчина окинул взглядом комнатку своей егерской сторожки, едва освещённой утренним светом, который пробивался сквозь щели затворённых ставней. Окружающий мир перелинял в тошнотворные желтовато-зелёные оттенки и дрожал, словно горячий воздух над костром; по полу была раскидана одежда. Валявшееся среди прочих вещей клетчатое платье принадлежало явно не Берену. Из минувшей ночи он ничегошеньки не помнил, но о том, что произошло, гадать не приходилось.

– И как ты допустил такое безобразие, приятель? – скорбным шёпотом обратился он к взиравшей на него лисице. – Где моя повязка? Принеси мне повязку, Макс!

Лис спрыгнул с высокого матраса, служившего мужчине кроватью, принялся искать что-то в разбросанной одежде, сосредоточенно фыркая и постукивая по деревянному полу искусно сделанным механическим протезом, от колена продолжавшим его заднюю лапу. Спустя несколько секунд Макс принёс хозяину чёрный кожаный треугольник на ремешках. Мужчина надел его, спрятав отсутствие левого глаза и бугры старых шрамов на зашитых веках.

– Я смотрю, без этой штуки тебе некомфортнее, чем без штанов, – в комнату вплыла изящная, стриженная под мальчика блондинка с двумя полными тарелками в руках. – Меня можешь не стесняться, я на работе и не такое повидала, – она мотнула головой с напускной беззаботностью, откидывая упавшую на лицо длинную косую чёлку, и полдюжины разномастных серёжек-колечек в её ухе тихонько звякнули друг о дружку.

В её зрачках, обрамлённых разноцветными радужками, – коричневой и жёлтой – плясали победный танец черти, хотя по взгляду единственного глаза Берена несложно было догадаться, что мужчина не рад видеть Аркадию при таких обстоятельствах, тем более – в его рубашке на голое тело.

– Сочувствую, – невесело обронил егерь.

– Я приготовила завтрак, – будто не замечая настроения хозяина сторожки, прощебетала женщина, – вот только в холодильнике не нашла ничего, кроме молока, трёх яиц и фарша. Он с виду странный, но я пустила его на отменный мясной омлет!

Аркадия прошагала по комнатке на цыпочках, аккуратно переступая через разбросанную одежду и вьющегося под ногами Макса, села на краешек матраса, поджав под себя одну ногу. Поставив тарелки прямо на одеяло, она принялась уплетать свою порцию.

– М-м-м! Попробуй! – с набитым ртом промычала женщина. – Вкуснотища! Ешь, пока не остыло!

От одного только запаха еды егерю подурнело ещё больше. Для выживания срочно требовалось сунуть голову под прохладную воду.

– Я в душ, – мужчина встал с матраса, поднял с пола свои джинсы.

– Берен, душ уже не работает, бойлер пуст, извини, – невинно хлопнула длинными ресницами гостья.

– Чёрт! – с досадой прошипел одноглазый и принялся одеваться.

Аркадия беззастенчиво разглядывала его, доедая свой завтрак, и этот её нахальный, победоносный взгляд нервировал.

Исполненный надеждой лис рванул к своей миске, едва Берен поднялся на ноги, и теперь ждал завтрака.

– Ах-пур-пур-пур? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Вот так, Макс, – кивнул хозяин, – она потратила всю нашу воду и съела твоих мышей. Прости, приятель!

Женщина поперхнулась и выплюнула недожёванный омлет на тарелку.

– Издеваешься?! – воскликнула она.

Егерь отрицательно качнул головой и, взяв свою порцию, дочиста сгрёб её вилкой в лисью миску под восторженное «ах-ах-ах!» отплясывающего от нетерпения Макса.

– А раньше не мог сказать, из кого этот фарш?! Я уже почти всё съела!

– Ну тебе же понравилось, – отозвался Берен.

– Издева-а-аешься, – укоризненно протянула гостья.

– Не больше, чем ты, когда вчера тайком подсыпала мне в вино какую-то дрянь. До сих пор перед глазами всё мутно и зелено.

– Пришлось принять меры, – едко ответила блондинка, – кто-то же должен поддерживать нормальные отношения, раз ты не хочешь.

– Секс по дружбе для тебя – нормальные отношения? – мужчина выгнул разорванную старым шрамом бровь и рывком выдвинул ящик самодельного комода. – Вот такой, когда я под наркотиком, ни хрена не соображаю, а потом ничего не помню? – пытаясь что-то отыскать в комоде, он одну за другой вытаскивал из него жестянки из-под растворимого кофе, доверху набитые винтиками и шестерёнками.

– Был бы ты мне настоящим другом, не пришлось бы ничего подсыпать! Вернуть тебе рубашку? – Аркадия с готовностью схватилась за пуговицы.

– Оставь себе.

– Глупо обижаться из-за одного-единственного раза.

– Не люблю, когда меня используют, – он наконец-то извлёк из-под всех банок, с самого дна ящика, застиранную, некогда чёрную футболку, – пусть даже одноразово.

Аркадия обиженно поджала губы.

– Вообще-то, ты должен быть благодарен! Сидишь тут, в этой чащобе, один, протезы лисам мастеришь, мотоцикл свой перебираешь… Одичал совсем. А я мало того, что шкурой рискую, выписывая твои рецепты, так ещё и развлечь тебя пытаюсь по мере сил!