Увечные механизмы

– Ну либо – новенькому, – хмыкнул второй, – за задержку.

– Тогда новенькому будет ещё и «жупел в брюки» лично от Сурьминушки.

– Жупел в брюки ему в любом случае обеспечен, – сочувственно обронил Барий, – от Сурьмы не уйдёшь!

И все трое громогласно расхохотались.

Сурьма неслась через мастерские к открытым путям, окутанная плотными клубами негодования, словно сама была маленьким паровозом. Её ноги, обутые в высокие ботинки, так яростно чеканили шаг, что едва ли не высекали искры каучуковыми набойками (вот поэтому носить на себе металл пробуждающим нельзя), а пальцы до хруста сжимали ручку чемоданчика, и Сурьма уже во всех красках представляла, с каким удовольствием огрела бы новенького пьезоэлектрическим резонатором по башке, наверняка гудящей после вчерашней попойки…

«Стоп! – Сурьма резко затормозила, осенённая собственной догадкой. – Так он ведь пьян! Ну, может, не пьян, но с похмелья, поэтому и мерещится ему всякое!»

Уголок её губ изогнулся в ехидной полуулыбке: «Дельный, значит, мужик, умный? – припомнила она данную Барием характеристику. – Вот и посмотрим, кто здесь и дельный, и умный! Старый пропойца!» И она направилась к рельсам уже спокойнее.

– Доброе утро! – дружелюбно улыбнулся ей Висмут, всё ещё обходивший локомотив с молоточком, простукивая каждую гайку.

– Здравствуйте, господин машинист-технеций! – подчёркнуто-холодно произнесла Сурьма.

Внимательный карий взгляд встретился с колючим синим, и веер тонких морщинок в уголках глаз Висмута исчез.

– Мне сказали, тут все между собой на «ты», так что, – растерянно начал он.

– Предпочту сохранить дистанцию, – отсекла Сурьма.

– Хорошо, – кивнул Висмут, повертел в руках молоточек, раздумывая, чем же заслужил столь испепеляющий взгляд с самого утра. – Я должен извиниться за вчерашнее: отец бывает весьма неприятным собеседником…

– Только он? – выгнула упрямую бровь Сурьма.

Висмут осёкся, но внимательный взгляд не отвёл, а лишь пристальней вгляделся в безжалостно сверлившую его синеву.

– Те бутылки… Это совсем не то, они для игры…

– В которой вы, господин машинист-технеций, по всей видимости, выиграли, – вновь перебила Сурьма.

Висмут замолчал, едва заметно кивнул – будто каким-то своим мыслям, и тонкие морщинки вновь разлетелись от внешних уголков его глаз, но задумчивый тёплый взгляд превратился в колко-ироничный.

– Безусловно, – голос его тоже изменился: из него пропали глубокие, хрипловатые нотки. – Я редко проигрываю, видишь ли… А ты?

Сурьма поджала побелевшие от возмущения губы.

– Предпочитаю держаться подальше от подобных развлечений! – фыркнула она.

– Потому что не умеешь достойно проигрывать? – мягко поинтересовался Висмут.

– Потому что это для детей и стариков – тех, у кого времени в избытке! – она смерила взглядом возвышающегося над ней Висмута. – У меня его нет, поэтому будьте любезны объяснить уже, по какой причине вы задержали сдачу локомотива, господин машинист-технеций.

Висмут подошёл к одному из колёс локомотива.

– Нужно прозвучить его ещё раз, – невозмутимо сказал он.

– Я сделала это вчера, заключение и техлист в документах, – Сурьма с вызовом кивнула на кожаную папку, зажатую под его локтем.

– Я его видел.

– И?

– Заключение ошибочно.

– Не может быть!

В ответ Висмут лишь бесстрастно пожал плечами.

– Какие у вас основания ставить под сомнение заключение профессионала? Я, да будет вам известно, ни разу не ошибалась за два года работы!

– А я за почти двадцать сделал достаточно ошибок, чтобы теперь кое-что в этом понимать.

– И это ещё раз доказывает, что ваша квалификация в данном вопросе ниже моей, – процедила Сурьма, вздёрнув подбородок.

– Ошибки добавляют опыта, – всё так же спокойно ответил ей Висмут, – но такие, как твоя, могут стоить жизней. Перепроверь колесо, Сурьма. Пожалуйста.

Сурьма, сверкнув глазами, подошла к колесу, включила ПЭР, натянув на правую руку перчатку (для диагностики достаточно было одной), увлажнила поверхность колеса специальным гелем и, прижав к ней клеммы, не торопясь заскользила ладонью по часовой стрелке. Висмут стоял рядом, наблюдая за процессом, и это очень сильно её раздражало.

– Всё чисто, – подытожила Сурьма через некоторое время, сматывая разноцветные проводки, – никаких дефектов, как я и говорила.

Висмут, скрестив на груди руки, смотрел на колесо сосредоточенно и серьёзно.

– Можете подписывать документы, господин машинист-технеций, локомотив в порядке.

– Не подпишу, – не глядя на Сурьму, ответил он.

– То есть как? Я же только что у вас на глазах всё перепроверила! Вы это специально, да? Чтобы меня позлить? – прищурилась она.

– Я это специально, чтобы не стать виновным в гибели людей, если поезд сойдёт с рельсов, – задумчиво ответил Висмут и пошёл прочь.

– Куда это вы направились? – Сурьма догнала его и теперь, чтобы не отставать, ей приходилось почти бежать.

– К господину начальнику.

– Зачем?

Висмут резко остановился, развернулся к Сурьме.

– Ты уверена, что с колесом всё хорошо?

– Да! На сто процентов!

– А я на столько же – в обратном. И я не подпишу бумаги, пока не разберусь, в чём дело.

– А господин начальник чем поможет? – Сурьма вновь сорвалась следом за Висмутом.