Анастель. Часть 1

Наступил вечер, Анастель как всегда завершив все дела, начала готовиться ко сну. В доме с каждым часом становилось всё темнее и холоднее. Единственная свеча, которая одиноко стояла на столе давала слабый свет. Зябко поёжившись, Анастель подошла к камину, чтобы расшевелить поленья, но увидев, что они догорают, оторопела. Только теперь она поняла, что не умеет разжигать огонь, так как этим всегда занимался Таларис. В её обязанности входила уборка по дому и приготовление пищи. Сейчас же ей не на кого было надеяться, и после недолгих раздумий Анастель решила действовать. Выбежав на улицу, она почти на ощупь насобирала сучья и палки и помчалась в дом, чтобы подбросить их в камин, но было уже поздно. От дров остались лишь красные угольки. Обречённо простонав, Анастель бросила свою ношу на пол. Вспомнив про свечу, она подлетела к столу и, схватив спасительный огонёк, осторожно понесла его к камину, бережно прикрывая рукой. К сожалению, все попытки разжечь принесённые дрова догорающей свечой так и не увенчались успехом. Анастель едва не расплакалась от досады. Но внезапно ей в голову пришла идея. Среди банок на полке стояла серная жидкость, которую Таларис использовал лишь в самых крайних случаях и то где-нибудь подальше от дома. Недолго думая Анастель схватила её и, открыв крышку, попыталась получше разглядеть. В нос ей ударил едкий запах, от которого она поморщилась и закашляла. Отодвинув банку подальше, Анастель подбежала с ней к камину и, обмакнув в жидкость конец палки, не раздумывая, бросила её на тлеющие угли. Не успела она и глазом моргнуть, как комнату озарила яркая вспышка света, сопровождаемая жутким грохотом. Анастель испуганно отпрыгнула назад. Всё заволокло густым едким туманом, от которого защипало в глазах. Задыхаясь от кашля, насмерть перепуганная девушка выскочила на улицу. Из открытых дверей повалил чёрный дым, а в доме всё покрылось копотью. Теперь на то, чтобы отмыть эту грязь ей не хватит и жизни. Ей было даже страшно себе представить, что произойдёт, когда Таларис вернётся и увидит, что она натворила в его отсутствие. Схватившись за голову, Анастель беспомощно простонала. Как ни крути, а отвечать перед ним ей всё-таки придётся, и от этого уже никуда не денешься. Анастель дождалась, когда весь дым выветрится, и поплелась в дом. Не обращая больше внимания на холод и темноту, она обессилено рухнула на кровать и, укутавшись в тёплое одеяло, забылась крепким сном.

Усталый, но довольный проделанной работой Таларис наконец-то возвращался домой. Всю ночь он хлопотал над постелью больного ребёнка и вот, наконец, его старания принесли свои плоды. Жар у мальчика спал благодаря липовому отвару с корнем лопуха и мази из воска, гусиного жира и лесной мяты, которой он усердно натирал ему грудь. Убедившись, что ребёнок пойдёт на поправку, Таларис оставил необходимые лекарства, которые ускорят процесс выздоровления и покинул деревню. За спасение своего чада, благодарные родители вручили ему суконный мешок со свежеиспечённым хлебом, маслом, сыром и яйцами.

Пока Таларис ухаживал за юным пациентом, все его мысли были обращены к Анастель. Он волновался и думал о том, как она там без него одна. А если учесть обстоятельства, при которых она попала к нему, он беспокоился ещё сильнее, ведь она до сих пор находилась в опасности. За всё-то время пока жила у него, Анастель так ничего и не рассказала ему о себе и о том, почему за ней гнались оборотни и гоблины. И то, что она по какой-то причине нужна Руграмиру, ещё больше укрепляло его тревогу и дурное предчувствие. У него было много вопросов, но пугать и расстраивать девушку своим допросом он не хотел и терпеливо ждал, когда она, наконец, решится рассказать ему свою тайну сама. Одно он понял сразу, как только увидел её, Анастель заметно отличалась от прочих людей. Уж очень она была добра и наивна, и всё с чем бы ни столкнулась было для неё словно впервые. Её глаза не переставали гореть от восторга при каждом взгляде на окружающий мир. Она будто не могла надышаться той свободой и великолепием природы, в которые каким-то загадочным для него образом попала. Да и по красоте с Анастель мало кто мог сравниться, слишком уж она была идеальна для обычного человека. И всё же, Таларис чувствовал, что в её чистой душе и сердце скрывается какая-то великая тайна, и эта тайна, подобно тяжёлому бремени очень тяготила Анастель и не давала покоя.

Полуденное солнце уже высоко поднялось над лесом, и Таларис ускорил шаг к опушке. Приблизившись к дому, он остановился и замер на мгновение, засомневавшись, к себе ли вернулся? Проёмы двери и окна избушки были покрыты чёрной копотью. Внутри у него будто всё оборвалось, кинув свою ношу наземь, он опрометью бросился в дом. – Анастель! Анастель дитя отзовись! – кричал не на шутку перепуганный Таларис, увидев какой бардак творится повсюду. На почерневшем от копоти полу валялись палки и сучья, вперемешку с обломками деревянных котомок и осколками от стеклянных банок.

– Таларис – вдруг услышал он тихий голос Анастель. Резко обернувшись и открыв рот чтобы что-то сказать, старик вздрогнул и опешил, а его челюсть отвисла едва ли не до самого пола. Анастель стояла напротив него, до неузнаваемости перепачкавшись в саже, и нервно теребила пальцы. На голове у неё творился такой хаос, что он даже и не сразу понял, что это волосы. От каскада красивых каштановых локонов не осталось и следа. Теперь вместо них во все стороны торчали патлы, которые в совокупности напоминали разрушенное воронье гнездо. Что уж говорить про личико, скрытое под слоем копоти и пыли. Попадись Анастель в таком виде людям на глаза, её бы непременно приняли за лесное чудовище. Животные и те, наверное, без оглядки бросились наутёк. И сейчас она стояла перед ним, переминаясь с ноги на ногу, и пыталась что-то сказать. Виновато вытаращив глаза, Анастель затараторила. – Я всё тебе сейчас объясню! Я всего лишь хотела разжечь огонь в камине, но у меня ничего не вышло, и тогда я взяла ту серную жидкость. Прости, я не должна была, но у меня не было другого выхода, а уже наступила ночь и я замёрзла. Но я взяла совсем немного, и вот что получилось, но я всё уберу и отмою. Обещаю, к вечеру дом будет сверкать чистотой и….

Надеясь прекратить её тирады, Таларис поднял руку, призывая Анастель к молчанию, и девушка тут же притихла. Приготовившись к худшему, она, обречённо вздохнула и подумала. – Сейчас он потребует, чтобы я немедленно ушла и будет прав – но вместо этого Таларис снисходительно улыбнулся, и устало вздохнул. – Последствия могли оказаться гораздо более плачевными и признаться, я ожидал картины пострашнее – лукаво усмехнулся отшельник. – Самое главное, что ты не пострадала дитя, а всё это…. – обвёл он взглядом дом. – Исправить можно, и я помогу тебе, так что не вини себя понапрасну, а давай быстренько умойся и сядем обедать, а после займёмся уборкой.

Анастель с облегчением вздохнула, и робко улыбнувшись, всё же спросила. – Ты, правда, не сердишься на меня?

Таларис подошёл к ней и взял за плечи. – Конечно же, нет, но разжигать огонь в камине, я тебя обязательно научу – и они весело рассмеялись.

Анастель собрала немного грибов и направилась домой, наслаждаясь окружающей её красотой и пением птиц. Юркие белки с любопытством поглядывали на неё и, следуя по пятам, ловко перескакивали с ветки на ветку. Где-то неподалёку стучал по дуплу дерева дятел, из травы доносился хор цикад и шмелей, жужжащих над благоухающими цветами барвинка и донника. Несмотря на сентябрь, природа сохраняла сочные живые краски. Земля была покрыта ромашками и маргаритками, вперемешку с вереском и ракитником. Лес населяли дубы, соседствующие с ясенем и орешником, а вязы и ели только дополняли его природную гамму. – И этот мир ты хочешь поработить? – мысленно обратилась Анастель к своему создателю. – Нет, больше молчать нельзя, пора рассказать обо всём Таларису…. – и воодушевившись принятым решением, она ускорила шаг.

Таларис тем временем прикладывал мазь из вереска, подорожника и пещерного мха к ране на пятнистой шее оленихи. Животное стояло смирно и c интересом глядело на подошедшую девушку большими чёрными глазами. Она ничуть не испугалась её, и это приятно удивило Анастель, так как лишь Таларис имел возможность приблизиться к лесным обитателям настолько, чтобы прикоснуться, и они ему очень доверяли и охотно шли на встречу.

– А, Анастель! – увидев её, обрадовался старик. – Я даже и не услышал твоих шагов, ты нашла травы, которые я просил?

– Да, как ты и заказывал. Думаю, я не ошиблась – ответила она довольная проделанной работой и протянула ему плетёную корзинку из бересты, в которой лежали грибы и пучки трав.

– Верно, ты умница, я даже не на миг не усомнился в твоём успехе! – подтвердил Таларис, приняв у неё из рук корзинку и заглянув внутрь.

– Что с ней произошло? – сочувственно спросила Анастель, нежно гладя олениху по спинке. Таларис печально вздохнул. – Гоблины рыскают повсюду. Они любят мясо и, охотясь за ней, зацепили стрелой, ей чудом удалось спастись. К счастью, рана скоро затянется благодаря этой мази и предотвратит заражение.

Анастель с пониманием кивнула, и на её личике отразилось отвращение. – Ещё бы. Они не чураются даже себе подобным, не говоря уже о животных – и робко взглянув на него, пояснила. – В крепости, я часто слышала о том, что гоблины иногда питаются кем-нибудь из своих сородичей, кто слабее их или просто ранен. Хорошо, что мне не пришлось увидеть этого.

Завершив лечение, Таларис отпустил животное и внимательно посмотрел на неё. – Вижу, ты готова открыть мне свою тайну дитя…. Анастель нервно затеребила край нежно-лилового льняного платья, которое он ей подарил. Таларис обменял на него лекарственные травы и снадобья у жены местного фермера, поскольку то, в котором она попала к нему, было безнадёжно испорчено. Покусывая нижнюю губу, Анастель решительно кивнула.

– Пойдём-ка лучше в дом – предложил Таларис и поднялся с соснового пня. Устроившись за столом, Анастель собралась духом и начала свой грустный рассказ, невольно погрузившись в воспоминания. – Я родилась в подземелье Иламор-Тара…. из почвы земли. Руграмир принял меня с великой радостью, заключив в свои объятия. Царивший в пределах крепости хаос я поначалу воспринимала, как должное не ведая о том, что на самом деле всё иначе. Руграмир постоянно твердил, что я его сокровище и жизненно важна для него. Он холил и лелеял меня, словно какой-то редкий цветок и не разрешал выходить за ворота крепости, опасаясь, что со мной что-нибудь произойдёт – с иронией усмехнулась она. – Ко мне приставили стража-гоблина, который целыми днями ходил за мной как тень. Днём и ночью неустанно кипела работа. Я слышала, как из леса вырубают деревья для топлива кузниц в крепости и пристройках. Ни на минуту не умолкал бой наковален. Из темниц доносился вой оборотней, которых похитили и заточили в кандалы ещё людьми.

Услышав это, Таларис побелел и, уставившись на неё с тревогой и страхом, спросил. – Ты уверена? Девушка печально кивнула и ответила. – Да, гоблины похищали для Руграмира мужчин, женщин и детей, которые забрели в лес или находились неподалёку от горных ущелий. С помощью чёрного колдовства и оборотного зелья он превращал их в монстров. Ему ловко удавалось заметать следы, создавая камнепады с гор или устраивая пожар на торфяных болотах в лесу, выставляя всё как несчастный случай. Таларис закивал, прекрасно понимая, о чём она говорит. Он всегда знал о существовании оборотней, но их внезапное появление в Мидгарасе его очень насторожило. В тот день, когда грифоны принесли к нему Анастель и сообщили о них, он сразу понял, что к этому причастен Руграмир, вот только, для чего это нужно одному из Хранителей всё ещё оставалось загадкой. Теперь становится очевидным, что Руграмир затевает что-то очень не хорошее и от этой мысли по коже Талариса пробежали мурашки. Ни кому и в голову бы не пришло заподозрить его в преступлениях. К сожалению, природные катаклизмы в Мидгарасе иногда случались и только сыграли ему на руку. Смерть уже не раз находила тех, кто попадал в её стихию. Кроме того, если бы люди кого и обвинили, так это только гоблинов, за спинами которых прятался Руграмир. После напряжённого и гнетущего молчания Анастель продолжила. – Этот мрак постепенно начал сдавливать моё сердце и душу. Лишь из высоких окон крепости за каменными стенами Иламор-Тара я видела зелёные деревья и горы, и знала, что где-то там, за гранью моего тёмного мира есть другой, светлый и красивый – глаза Анастель на мгновение засияли, но потом в них опять поселилась печаль. – Но как только я заводила разговор о том, что хочу погулять по лесу и посмотреть, что творится снаружи, Руграмир приходил в ярость. Он говорил, что мир для меня опасен, и жизнь, существующая по ту сторону крепости, лишь иллюзия, которой скоро не станет – молвила Анастель. – Но моё сердце всё сильнее стремилось прочь из Иламор-Тара. Я чахла в тёмных и холодных стенах комнаты, словно мне не хватало воздуха, и уже ощущала себя пленницей, а моя жизнь стремительно быстро превращалась в кошмар. И зовущий голос, который я слышала по ночам во сне, постоянно пугал меня – тревога и страх промелькнули на её красивом личике. – Так длилось несколько дней. У Руграмира есть прислужник-гоблин, его правая рука по имени Глимхаль. С ним он обсуждал планы нападения на Мидгарас и ещё много разных подлостей, которые они намереваются сделать вместе. Дурное предчувствие и беспокойство нарастали во мне словно снежный ком. Я уже ясно понимала что, они творят зло и за всем этим кроется нечто большее… Отшельник сидел неподвижно, лишь беспокойство об угрозе и неизбежной опасности читалось в его глазах. В голове Талариса пока не укладывалась связь между девушкой и колдуном, и он терпеливо продолжал слушать её дальше.

– Руграмир упоминал в беседе Хельгара. Он боится, что Хельгар обо всём догадается, а разоблачив, попытается помешать ему.

– Ты знаешь Хельгара? – встрепенулся Таларис.

– Нет…. К сожалению, нет… – замотала головой Анастель. – Я лишь слышала о нём. В углу моей комнаты находится маленькая решётка, из которой отчётливо доносилось каждое слово, произносимое в Базальтовом зале, а он расположен прямо под ней – лукаво улыбнулась она, и, заглянув собеседнику в глаза, решительно сообщила. – Но я намереваюсь его найти и обо всём рассказать. Он моя единственная и последняя надежда.

Таларис уже знал, что их с Хельгаром встреча неизбежна и с огромным интересом внимал каждому её слову дальше.

– Однажды, я, наконец, узнала истину, которая открыла мне глаза на происходящее, и всё сразу же встало на свои места – продолжила Анастель.

Войдя в свою комнату как обычно после прогулки вокруг крепости, она услышала очередную беседу Руграмира с Глимхалем. Речь шла о ней.

Анастель остановилась посреди комнаты, затем спешно подошла к решётке, откуда доносились голоса и замерла.

– Торсаг очень доволен творением, которое я создал для него. С помощью Анастель он, наконец, воплотится, вобрав в себя все её жизненные соки – молвил Руграмир. Девушку словно обухом ударили по голове, она стояла с широко раскрытыми глазами и не верила своим ушам. Мурашки пробегали по её спине, оставляя холодный мороз. Колени подогнулись, и она не заметила, как сползла по стене на пол, а её тело начала сотрясать мелкая дрожь.

– Но возможно ли это мой господин? – с испугом и одновременно восхищением уставился на колдуна Глимхаль. – Прежде я ни о чём подобном не слышал.

– Да, Глимхаль возможно – гордо ответил колдун и с нескрываемым благоговением продолжил. – Торсаг владел сокрушительной силой и мощью. Более того, он один из первейших и сильнейших демонов подземного мира, его власть велика! Но всё же, нам Хранителям удалось упрятать его обратно в подземное царство так, что окончательно вернуться ему будет не просто. Торсагу необходима плоть, но не обычная дряхлая человеческая, а достойная моего господина, не поддающаяся времени и людским хворям. Поэтому я сотворил девчонку, вложив в неё частицу себя. С помощью магии она восстала из земли, которую я ранее подготовил, оросив порошком из костей давно павших Хранителей и кровью невинных младенцев, украденных гоблинами из деревень – открыл ему страшную тайну её появления колдун. – Завершая ритуал, я добавил в почву последние необходимые элементы свой волос, часть плоти и кровь. И наконец, на шестую ночь нарастающей луны, земля понесла мне столь желанное дитя. Скоро Анастель достигнет этапа, когда сможет выполнить с честью эту важную миссию – глаза Руграмира триумфально блеснули, затем он поднял указательный палец вверх, и победоносно улыбаясь, провозгласил. – Но самое главное заключается в том, что Торсаг и Анастель, словно магниты будут притягиваться друг к другу, подобно двум частям единого целого, до тех пор, пока не воссоединятся и одна сильная половина не вберёт в себя другую, предназначенную ей. Анастель – душа призванная в этот мир, воплотить Торсага в теле, пока тот, лишь призраком ожидает её возвращения. С помощью неё, он получит не только плоть, но и все свои силы целиком.

Глимхаль в трепетном страхе выражал ему восхищение и не переставал возносить похвалы за изобретательность и могущество. Но слов Глимхаля Анастель уже не слышала. Невыносимая боль и обида пронзили её сердце. – Я даже не дочь! Я существо. Очередное оружие, созданное во имя зла – пульсировало у неё в сознании. Её тело сотрясали беззвучные рыдания скорби о своей несчастной и обречённой судьбе. Так Анастель и закончила эту историю, не заметив, как слёзы горечи вновь заструились по её щекам.

– Бедное моё дитя – только и смог вымолвить Таларис, потрясённый жестокостью и коварством колдуна. Сочувственно держа её за руку, он пытался успокоить девушку. – Тебе нечего бояться и стыдиться, я никому не позволю причинить тебе зло. Не ведать ни Руграмиру, ни Торсагу тебя, как своих ушей! – гневно воскликнул Таларис и соскочил со стула так рьяно, что тот упал, громко брякнув о деревянный пол.

– Что ты собираешься делать? – испуганно воззрилась на него Анастель, шмыгая носом.

– Я намерен сейчас же призвать грифонов, они отыщут Хельгара и принесут сюда. На твои поиски наверняка уже повторно отправили целую армию, теперь я понимаю, почему ты так важна для них. Тебе нужно было рассказать мне об этом раньше. Нас в любой момент могут найти, сейчас на счету каждая минута – и Таларис достал из кармана плаща деревянный свисток и приложил его к губам, но никаких звуков Анастель так и не услышала. Затем он вывел её на улицу и указал пальцем на небо. Через некоторое время она увидела летящие силуэты, которые приближались к ним с огромной скоростью. Глаза девушки расширились от страха, но Таларис улыбнулся и успокоил её. – Не бойся Анастель. Сейчас я вас познакомлю.

Два грациозных создания с телом льва и орлиными головами предстали перед ними, их гигантские крылья едва ли не закрывали собой свет солнца.

– Таларис, чем мы обязаны столь скорому визиту к тебе? – спросил один из грифонов, приблизившись к нему и складывая золотые крылья по бокам своего бронзового тела.

– Приветствую вас вновь, друзья мои – отозвался Таларис и сразу же перешёл к делу, вкратце рассказав историю Анастель. – Мне нужна ваша помощь. Необходимо найти Хельгара и доставить его сюда как можно скорее иначе произойдёт непоправимое.

– Да, дело действительно очень срочное и серьёзное. Теперь понятно, почему Руграмир перестал общаться с Хельгаром и отдалился от него – оправившись от шока, заключил златокрылый грифон и оценивающе окинул изумлённую от встречи с ними Анастель янтарным взором. – Девушка твоими стараниями опять здорова и полна сил.

– Так и есть, но моей заслуги в этом нет – ответил Таларис, но увидев мимолётную растерянность и непонимание в глазах друзей, деликатно пояснил. – Учитывая то, что Анастель особенная и не такая как все, кроме усталости и переохлаждения ей ничто не угрожало, но вы всё равно правильно сделали, что принесли её ко мне.

Златокрылый грифон снова с интересом посмотрел на девушку, затем приблизился к ней. – Что ж Анастель мы рады, что вопреки всему ты теперь в безопасности. Я Ниал, а это мой друг Эдур – представился он и указал на сородича с серебристыми крыльями и таким же львиным могучим телом только дымчатого окраса. Эдур почтительно склонил голову и с юмором произнёс, лукаво взглянув на неё. – Надеюсь, больше нам не придётся ловить тебя на лету с края какой-нибудь горы.

Щёки Анастель запылали от неловкости, и она смущённо ответила. – Простите, что доставила вам столько хлопот, но иного выхода на тот момент я для себя просто не видела и не могла допустить, чтобы они схватили меня и вернули обратно Руграмиру, уж лучше смерть.

– Пожалуй, я тебя очень хорошо понимаю – задумчиво произнёс Ниал. – Окажись мы на твоём месте, то, наверное, поступили бы так же.

– Это уж точно – согласился с ним Эдур и сочувственно тряхнул головой. – Хуже участи, чем твоя и не придумать.

– Но я всё равно очень благодарна вам за то, что спасли мне жизнь – искренне молвила Анастель. Грифоны кивнули в ответ и, пообещав, что вскоре найдут Хельгара и непременно доставят к ним, отправились на его поиски.

– Отлично. Дело сделано, теперь нам остаётся только ждать и молиться о том, чтобы наша с Хельгаром встреча состоялась до того, как сюда явится новый отряд гоблинов и оборотней – с надеждой признался отшельник и обернулся к Анастель, которая будто приросла к земле, провожая зачарованным взглядом улетающих грифонов. – Они прекрасны! – всё ещё находилась она под впечатлением. – Прежде, я никогда ничего подобного не видела и не поверила бы собственным глазам, посчитав, что мне это привиделось.

Талариса позабавила её реакция, но он отлично понимал девушку, ибо сам когда-то испытал подобные чувства, впервые увидев будущих друзей. Хельгар познакомил их пять лет назад. Вначале отшельник испугался, затем его охватили трепет и гордость от встречи со столь мудрыми и благородными созданиями.

– Ниал и Эдур теперь единственные в своём роде, так как все их сородичи погибли в войне с Торсагом – пояснил Таларис и рассказал Анастель их печальную историю. – Когда над Мидгарасом нависла угроза, Хранители призвали к битве всех кого только смогли. На зов помощи сразу же откликнулись эльфы и грифоны, прибыв из Айденхельма. Эльфы, как и люди, понесли многочисленные потери, но для грифонов это сражение оказалось последним.

– О, мне так жаль…. – сочувственно произнесла Анастель, едва сдерживая слёзы. Таларис тоже грустно вздохнул и взглянул на ясное небо. – К счастью демона и его армию всё же, удалось сокрушить ценой многих жизней. Из одиннадцати Хранителей остались только Хельгар и Руграмир, но думаю, он потерял право так называться в тот миг, когда перешёл на сторону тьмы. Анастель лишь понимающе кивнула, невольно ощутив горечь и стыд за своего отца, а Таларис тем временем завершил свой рассказ. – Выжившие эльфы вернулись на родину, а люди постепенно восстановили свои дома и продолжили жить дальше.

Не смотря на благополучный исход этой истории, Анастель чувствовала себя подавленной. Её так расстроила трагическая гибель грифонов, что она спросила. – А почему Ниал с Эдуром не покинули Мидгарас после войны вместе с эльфами, ведь здесь их больше ничего не держало?

– Хм, на этот вопрос даже я не знаю ответа – на миг задумался Таларис, скрестив руки на груди, затем предположил. – Возможно, они остались из-за Хельгара и светлой памяти своим братьям, которые были похоронены на этой земле.

Сердце Анастель мучительно заныло, и она сказала. – Теперь я понимаю, какими должны быть преданность и дружба.

Таларис ласково улыбнулся ей. – Верно дитя, есть вещи, которым нет цены.