Стать последней

– Если б ты знала, насколько я перед тобой виновата, но я не хочу… не могу… не стану… Просто каждый живёт для себя, сам спасает свою шкуру. И я тоже, понимаешь…

– У тебя проблемы?

– И у тебя тоже…

– У меня проблем нет. Не знаю, что ты там натворила, но расстраиваться не стоит. Даже если тебя проглотили, есть два выхода. А вообще, мне пора. С днём Рожденья тебя.

За Галей захлопнулась стальная дверь. Комнату наполнили клубы дыма. Появился страшный демон с тёмной книгой судеб:

– Здравствуй, драгоценная, твой срок истёк.

– Эти три дня мне казалось, что всё вселенское страданье сосредоточилось в одном месте. И это место я, – она ещё пыталась надавить на жалость, хотя понимала, что ей шанс не оставили.

– Точка, где сосредоточится вся боль мира, взорвёт его.

– Почему?

– Потому что боль и радость – это то, с помощью чего Господь управляет космосом… Чувства, можно сказать, мощнейшее оружие в его руках. Как … Слабый, конечно пример, как деньги… Чтобы получить некоторое количество рублей человек день работает. Тот, кто ему платит, обладает властью над ним. Тот, кто очень богат, имеет огромную власть, не так ли?

– Так.

– А теперь представь, что чувства – это валюта, а некто проводит с ней определённые операции, чтобы заставить нас делать то, что он хочет…

– Эврика! Всё не так плохо!

Может, он и мне послал столько негатива, чтобы я одумалась, взялась за учёбу, перестала шляться по ночным клубам, нашла нормального парня… – в её словах светилось столько надежды, что даже несуществующее сердце демона дрогнуло.

– Может быть…

Юля встала на колени и обняла несуществующие ноги под чёрной накидкой:

Я должна жить! Пусть этот извращенец делает со мной, что хочет, но оставит мне жизнь.

Ты отказываешься? – зачем-то спросил демон, хотя всё и так было понятно, – Пишу: «Причина отказа: хочет жить». Странно, когда Люцифер отбирал нас в слуги, в графе причина, по которой я собираюсь занять эту должность, не достаточно было написать «хочу», хотя эта была единственная причина. Ну ладно, тебе решать. Если повезёт, будешь хоронить Галю.

«I will alive», – доносился из радиоприёмника сильный женский голос. Юля вспомнила русский эквивалент: «Но невозможно всё забыть и не возможно всё простить, и без тебя я буду жить». Да, кажется так. Когда-то эта песня помогла пережить самую страшную ссору и сейчас кинула улыбку на заплаканное лицо: «Я тоже буду жить! Демон сказал, что Бог управляет нами с помощью наших чувств. Ну, что ж, я послушаю тебя, Бог, хотя и не верю в тебя. Сегодня я буду сидеть дома, а завтра не прогуляю ни одной пары. На следующей неделе, не пойду только на вышку, а со следующего семестра вообще стану отличницей». Юля заулыбалась. Она нашла выход.

К вечеру набежали подруги и друзья. Они стали уговаривать Юлю пойти в клуб:

Ты чего? Такую дату нельзя не отметить! Совершеннолетие бывает раз в жизни.

«И смерть тоже, – подумала Юля, – С другой стороны, там я буду, по крайней мере, с народом, а здесь меня защитить некому».

Водка – это круто, особенно, если её много. Красивые люди – это круто, особенно, если их весь зал. Громкая музыка – это круто, особенно, если она до утра. Юля придумала, как обмануть рок: умереть она должна сегодня, но если стрелки часов будут показывать больше двенадцати, это уже будет завтра, а значит, надо всего лишь застрять в этом чудном месте хотя бы до часу ночи. В этом чудном месте можно было бы остаться даже до конца жизни: цветное мелькание модных топиков и рубашек, пьяные счастливые лица, радостная беззаботная атмосфера… Завтра со всем этим придётся попрощаться, ведь завтра она станет приличной девочкой, а сегодня одна задача – выжить.

– С днём варенья, Юлька, – крикнула с противоположенного конца стойки уже «хорошая» Галя и подняла бокал.

– У-у-у, – поддержали её все, и каждый поднял в воздух ту тару, которой в данную минуту располагал.

Оставалось десять минут этого дня. Мобильник, болтающийся в области сердца, завибрировал:

– Юля, ты? Это Денис звонит. Привет, я уже заждался.

– Ну, ещё так рано…

– Я не могу тебя ждать всю ночь: у меня был тяжёлый день, я хочу спать. Да и вообще, тут холодно, а в клубе я светиться не хочу…

«А вот и приличный парень», – Юля вспомнила свои планы на ближайшее будущее.

– Подожди десять минут, я сейчас не могу.

– Жду пять минут и ухожу.

«Вот чёрт, если он уйдёт, меня некому будет проводить, а смыться отсюда раньше двенадцати – огромный риск. Хотя… До дома топать добрых полчаса, а пока со мной этот мальчик, ничего не случиться. Надеюсь, маньяк не бисексуал…» – от этой мысли ей стало смешно, так как в голове прорисовалась достаточно неприличная картина. За этим непристойным занятием застала её телефонная вибрация. «Идти или нет… Жалко, монетки нет по близости…»

– Алё.

– Я пошёл.

– Подожди…

Отсюда было видно часть дороги такой искрящейся и непостоянной. Вокруг было даже много народу, на часах – почти двенадцать. Ну вот, уже ровно. Пять минут первого. Ура! Она выжила.

– Не подскажите, сколько время, – заплетающимся голосом спросили две девчонки тинейджерского возраста.

– Пять минут первого, – ответила Юля.

– Без пятнадцати, – поправил её Денис, – я часы каждый день по радио проверяю. А вообще, шли бы вы домой, здесь маньяк бродит. Таких вот малолеток, как вы ищет…

Девочки сделали круглые глаза и зашептались. Юля тоже сделала круглые глаза. Они вышли в безлюдное пространство.

В 11. 59 душа Юли покинула тело.

Сказать, что это было страшно… Сказать, что это было мерзко… Сказать, что это было неожиданно… Невозможно сказать, как это было… Галя билась в истерике часов пять. С Викой случился обморок. Ксения не сразу смогла вспомнить, как зовут сестру…

– У меня есть знакомая бабка-ведьма. Заплачу, сколько угодно, только чтобы сгноила это чудовище. Пусть наведёт на него порчу, проклянёт, что угодно… – кричала Галя, она ещё вчера желала подруге долгой жизни.

– Она была сама не своя. Она знала про это. Он её предупредил! – шептала Вика.

– Моя бабка его проклянет. Пусть сдохнет тварь.

Денис насторожился. В колдуний он, конечно, не верил, он вообще не верил, что есть душа и есть силы, неподвластные нам, но слова Гали его зацепили.

– Какая бабка? Что ты несёшь?

– А что?

– Глупости всё это.