Дышать водой

Мы встретились взглядами, и я, осознав, что перестаралась, попыталась экстренно убрать руки, но одну он поймал за кончики пальцев и сжал в своей теплой ладони.

– Никогда не видел себя глазами художника, но тебе готов поверить, – прозвучало почти шепотом и так интимно, что мои щеки снова залились румянцем.

– Хочешь, я нарисую тебя? – между делом аккуратно вернула себе свою конечность.

Отчего-то стало обидно, что этот симпатичный молодой мужчина недооценивает себя, спотыкаясь о собственные комплексы. Тем более, пока будет позировать, мирно посидит в сторонке, что тоже неплохо.

– А ты умеешь?

Я кивнула и зачем-то добавила:

– Только я не профессиональный художник.

Его глаза воодушевленно заблестели, но, стоило ему задуматься, как вся радость куда-то улетучилась.

– Я не смогу найти на острове краски.

– Карандаша, стерки и листа бумаги будет вполне достаточно.

Подхватив мою идею, мужчина подскочил с места и вышел за дверь. Она захлопнулась, но на ключ в этот раз меня не закрыли. Как же заманчиво и просто это сейчас было! Всего пара шагов, дверь открыта и, возможно, я смогу выйти из этого дома. Свежую партию адреналина уже выбросило в кровь и пульс резво застучал в висках.

Только, что дальше? Куда мне бежать с частного острова? А если меня поймают, а скорее всего так оно и будет, я навсегда потеряю доверие рыжего.

Вместо побега я потянулась к спелому яблоку в корзине и, смачно его надкусив, подошла к распахнутому окну. Бежать не вариант. Я должна попытаться выйти на связь. В заднем кармане у Юрия всегда при себе смартфон. Казалось бы, чего проще, попробовать им воспользоваться. Но как это сделать? Для разблокировки экрана вместо паролей он пользуется отпечатком пальца. Вырубить его? Да, на месте Ника, Артема или Джема, я так бы и сделала. Но я не они, а лишь слабая девчонка. Или нет? Чему-то Ник меня научил на своих тренировках?

– Такие подойдут? – за моей спиной стоял Юрий, держа в руках пару листов белой бумаги формата А4. и карандаш со стеркой на конце.

– Да, вполне, – мило улыбнулась, словно кроме сочного яблока ни о чем таком не думала, и только что не мечтала утащить у него смартфон и незаметно оторвать для надежности указательный палец.

Мужчина приблизился и встал рядом со мной у открытого окна, облокотившись бедром о подоконник. Я прикончила свое яблоко, взяла в руки принесенные листы бумаги и залезла на кровать, сложив ноги по-турецки.

– Куда мне сесть? – поинтересовался Юрий.

Солнце за окном подсвечивало его фигуру, удачно очерчивая силуэт, легкий ветер подергивал кончики волос, полотно гардины своими складками хорошо дополняло фон. Я поймала его взволнованный взгляд и успокоила улыбкой.

– Все хорошо, оставайся там. Только расслабься, подумай о чем-то приятном.

Под листы подложила какую-то энциклопедию, ее размеров более чем хватало, и набросала контуры. Волосы то и дело лезли в лицо, и я прервалась, быстро соорудив из них косу. Юрий с интересом наблюдал за моими действиями. На лице мужчины заиграла легкая полуулыбка, глаза оживились от непонятной радости.

Рисовать его оказалось приятно. Мужчина был хорош собой. А еще, от этого на первый взгляд эмоционально закрытого человека сейчас исходила очень положительная энергетика. В какой-то момент я поймала себя на том, что каждый раз, поднимая на него взгляд, я и сама незаметно улыбаюсь. Ну, как незаметно? Ямочки на щеках, наверное, все-таки появлялись.

Когда все детали были прорисованы, я приступила к нанесению теней. Руки сами делали свою работу, мысли только поспевали за ними. Как автор я была вполне довольна результатом. Таким я его и видела – харизматичным, мужественным и даже красивым. Со свободной прической, словно над ней потрудился утренний бриз, с серьезными выразительными глазами, словно на его плечах лежат заботы всего мира, с едва заметными морщинками на лбу, выдающими привычку хмуриться, сухими обветренными губами правильной формы. Вот только интересно, понравится ли мое произведение заказчику?

Этого я узнать не успела. В его кармане завибрировал телефон, Юрий изменился в лице и подскочил, как ошпаренный. Резким движением он забрал рисунок из моих рук, бросив лишь одну фразу.

– Извини, я должен ненадолго уехать.

Дверь за ним захлопнулась и в этот раз в замочной скважине не забыли повернуть ключ.

Я снова вернулась к чтению книг, жалея, что так и не смогла закончить рисунок. Занимаясь творчеством, мне хоть на какое-то время удалось забыть о том, где и для чего я нахожусь.

Уже вечерело, и очередная книга подходила к концу, когда пение птиц заглушил звук приближающегося вертолета. Все это означало только одно – Аркадий вернулся.

Как же я не хотела снова встречаться с этим гадким человеком! От одной мысли о нем тошнота подступила к горлу, и я подошла к открытому настежь окну, жадно хватая свежий воздух.

Он вернулся не просто так, наверняка, ему снова что-то от меня было нужно. Но что? Новая видеозапись? Или он решил меня убить, ничего не добившись от отца? Или будет отправлять меня моему родителю по частям, как в фильмах ужасов, пока тот не сжалится? Каждая новая мысль была хуже предыдущей, но они и не думали униматься в моей голове. Беспрестанно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью я начала задыхаться от собственного страха.

– Возьми себя в руки! – шагая по комнате, говорила я сама себе незнакомым голосом, вырывающимся из сдавленного спазмами пересохшего горла. – Глупо бояться того, чего еще не случилось.

Я все понимала, только спокойнее от этого почему-то не становилось. Хотелось снова оказаться маленькой и спрятаться за мамой с папой, которые никогда не дали бы меня в обиду.

Когда в коридоре послышались тяжелые шаги я напряглась и задержала дыхание.

– Не скучали, Ариночка? – надменно произнес Аркадий, пройдя в комнату, пока здоровяк придерживал для него дверь. – О, Жюль Верн, – заинтересованно поднял с кровати раскрытую книгу, – хороший выбор, старый добрый капитан Немо.

Пока Аркадий усмехался надо мной, бросив недовольный взгляд на фрукты с лимонадом, я не заметила, как сделала несколько шагов назад и уперлась в стену, неожиданно ударившись затылком. Отвечать ему не хотелось. Да и не требовалось. Этот человек настолько был увлечен своей игрой, что мнение подопытной мышки его и не интересовало.

– А ваш папочка оказался крепким орешком, – разглядывая книги на полках, Аркадий нервно постукивал корявыми пальцами по стеллажу. – На том прекрасном видео, что мы с вами недавно сняли, он видите ли не распознал свою дочь и заявил, что отказывается иметь дело с шантажистами.

В этот момент я и предположить не могла, какими будут его дальнейшие действия. Но закипающая в нем злость, казалось, заполнила уже всю комнату.

– Придется отправить папочке другие доказательства, поубедительнее, – он медленно и уверенно приближался, наслаждаясь моим страхом. – Что бы ему такое отправить? Может, ваши очаровательные пальчики? – Аркадий выхватил мою руку, до боли сжимая запястье. – Вот, как раз с колечком. Как думаете, Ариночка, такое доказательство вашего папеньку устроит?

Неужели он серьезно собрался отрезать мне пальцы? Испуганно взглянула на Бонда, но тот только усмехался, спокойно поглядывая на своего босса. Из его кармана сегодня нарочито торчал садовый секатор для кустарника. Похоже, серьезно! За таким дело не постоит. Ему, что пальцы отрезать, что перерезать горло. Наверняка даже аппетит не пропадет.

– Ну, конечно, какой же я несообразительный! Вы ведь играете на фортепиано?! Пальцы вам еще пригодятся! – Аркадий отпустил мою руку, и я с облегчением выдохнула. Но расслабилась рано.

Аркадий достал из кармана раскладной швейцарский нож и с увлеченностью маньяка принялся водить им по моему лицу. Я замерла на месте, на секунду зажмурившись от ужаса. Что задумал этот сумасшедший? Пересилив себя, я открыла глаза и с отвращением посмотрела ему в лицо.

Холодный металл, едва касаясь, очертил мой подбородок, скулу и остановился в районе виска.

– А вот без уха вполне можно прожить. Я слышал, сейчас даже искусственные делают так, что не отличишь.

Вот оно что! Только не ухо, чертов псих!

Кончиком ножа он поддел сережку.

– Поведаете, откуда у вас эти невзрачные серьги с топазами?

Он не задел меня своим пренебрежением. Я только вспомнила, как мама отдала мне их. Это было незадолго до той жуткой аварии, когда частный самолет, в котором она летела, исчез с радаров, предположительно разбившись в горах. Она позвала в свою мастерскую, достала из кармана маленькую атласную коробочку и сказала, что эти камни еще помнят то время, когда они с отцом безумно любили друг друга. «Пусть они принесут тебе счастье», – говорила она, вкладывая серьги в мои ладони. Тогда я не придала значения ее словам. Была уверена, что родители ни на минуту и не переставали друг друга любить.

– Они мамины, – честно ответила я, – и дороги мне. Отец подарил их ей на первую годовщину.

– Ах вот оно что! – радостно воскликнул Аркадий. – Тем лучше, их на вашем прелестном ушке папочка точно узнает.

Да уж, мама, не такого ты мне желала будущего. Я вдруг увидела себя со стороны, с приставленным к лицу ножом, и мне стало так жалко саму себя. От воспоминаний о маме или от всего сразу из глаз полились слезы. Сначала одна, быстро пробежавшая по щеке и оставившая едва заметную влажную дорожку. А за ней и все остальные.

* * *