Царство лжи Берилл

– Да. Никогда не видела тела инуэдо.

– Да, конечно, сделай это, – разрешил супруг, попытавшись облизнуть свои сухие, словно воспалившиеся губы.

Берилл больше не смотрела ему в глаза. Одежда перевёртышей, которую они носили на севере или в своих пределах, отличалась от одежды южан и придворных облачений. Отличалась в основном тем, что не имела обилия застёжек и каких-то изощрённых узлов, была широка и прилегала к телу не плотно. Потому едва развязав кушак на поясе, и сдвинув отделанные тонкой бахромой края ворота с его плеч в стороны, Берилл увидела, как весь шёлк буквально стекает с тела Ханта и легко, как пушистый снег, падает на пол. Это было так красиво, что ей захотелось повторить ладонями тот путь, который только что проделала одежда. Что же касается доспеха, то это действительно были костяные чёрные пластины, огромные, защищающие мышцы груди, и мелкие на животе, чешуйчатые и совсем редкие на боках. Руки выглядели примерно так же, как выглядели бы у Брайана, если бы он то и дело спиливал выступающие наросты. Плечи явно могли ершиться острыми и длинными шипами, толстыми у основания и тонкими на концах, чешуеподобные, но большие пластины закрывали бы внахлёст руки, скрывая кожу до самого локтя, а у Ханта – до самых запястий. Но доспехи Ханта были неплохо обработаны – они выглядели только как немного выпуклые, овальные по форме грифельно-чёрные застывшие лужицы на коже, окружённые мелкой чешуёй по краю. Касаться их было не так уж неприятно, может из-за тепла, из-за понимания того, что сам доспех – часть живого тела и тоже в некотором роде обладает чувствительностью.

– Я… Берилл… не хочу верить в то, что ты сейчас думаешь о физических свойствах доспехов.

– Нет, – солгала она, – просто несколько удивлена открывшимся зрелищем. Пожалуйста, прости, что я так долго любуюсь.

– Ничего.

Крылатая взяла инуэдо за руку и повела к постели.

"Соображай!" – приказала она себе, толкнула Ханта на постель, и принялась разбираться с его штанами. Понятия не имея, как надо мыслить, чтобы всё это правильно надевать, она просто развязывала все многочисленные узлы и разматывала узорчатый шёлк с ног принца. Едва осознав, что труд окончен, Берилл развернулась к постели спиной и стала спускать с плеч пеньюар, надеясь подражать в этом тому, как раздевала инуэдо поначалу. Но только когда кружево, сбившись в складки, застопорило движение на сгибах локтей, Берилл, не оглядываясь, сделала два шага, сгребла с пола одежду так называемого супруга, и, крепко прижав её к себе, вышла. Далее она не медлила и сделала всё именно так, как сказал ей Шон.

Позже, в подстанции, она лежала между железных труб, ящиков и странных на вид механизмов, на полу, на одеялах, и иногда гладя кончиками пальцев редкую вышивку на верхней, сиреневой рубашке Ханта, пыталась не думать о нём, его реакции на всё, а также хоть ненадолго заснуть.

Но едва получилось задремать, как пришёл Шон:

– Скорее, – сказал он, сгрёб её вместе с одеялами и полетел к спальне. Одеяла он запихнул под кровать, одежду Ханта бросил на постель, а саму Берилл отправил в купальню.

– Ты нашёл её? – спросил кто-то у Шона, когда он вышел из купальни в комнату.

– Да. Она здесь. Ничего не говорит.

– Ну, вернулась и ладно. А что случилось-то?

– Отец тоже ничего не сказал? Может, поругались?

– Как необычно, – протянул, приняв предположение за утверждение, собеседник. – Что же, продержимся как-нибудь. Но постарайся уладить всё, Шон. И поскорее.

– Как получится. Ситуация непростая.

– Разберись. Иначе он точно прибьёт Ансумато.

– Ансумато бы покаялся – это и только это его спасёт.

– Считаешь?

– Считаю.

– Почему тогда не поговоришь с ним?

– Почему только я должен решать все проблемы? Ансумато герцог, и далеко не идиот, чтобы просто заблуждаться.

– Тебе не жаль брата?

– Жаль. Но не думаю, что Ансумато грозит смерть. Я хорошо знаю отца – он по натуре мягок.

– Верно. Останешься или проводить тебя?

– Проводи, пожалуй. Даже если Хант вернётся сюда сейчас, я ничем не смогу здесь помочь. Скоро утро.

Берилл оставалась в купальне ещё столько, сколько могла, и кто-то входил в её спальню, но тут же выходил несколько раз, но потом всё прекратилось, и Берилл спокойно вернулась и улеглась на свою постель. Хант, правда, разбудил её тут же, как только она закрыла глаза:

– Берилл, где ты была? Что ты устроила? – попытался он отругать её, склонившись над ней в кромешной тьме.

– Отстань. Я почти совсем не спала и устала, – пробормотала она и, повернувшись на бок, провалилась в сон, прежде, однако, ощутив тепло тела Ханта и его поцелуи в щёку и висок.