Царство лжи Берилл

– Как это жутко звучит. Ты стал так… нетактичен, Шон.

– Это всё из-за того, что ты дала слабину. Я не рассчитывал, что ты… такая.

– Прости. Мне очень стыдно.

– Всё. Это неизменно.

– Что ты имеешь в виду?

– Не важно. Ешь. Купайся. Я приду сразу после акцетта.

– Ну почему всё это так обязательно ему?

– У меня и у него встречный вопрос: почему тебе так обязательно ему отказывать? Разве не проще сдаться?

– Ты серьёзно?

– Да. Это же просто постель.

– Это постыдно и противно. И я не хочу ребёнка.

– Ты женщина.

– И что? Это всё меняет? Раз женщина, то обязательно должна родить ребёнка?

– Не обязательно, но разве вы так не… ладно, о чём мы вообще говорим?!

– Действительно, – согласилась она и Шон ушёл.

Купаться? Берилл тут же вспомнила, что видела в купальне множество порошков в стеклянных вазах, которые, как объяснили ей герарды, добавляются в воду во время всех типов омовений затем, чтобы кожа на ощупь была приятнее, слаще, и благоуханнее. Всё – для Ханта? Ни за что!.. Впрочем, Шону придётся касаться её… ничего, что она сделает это для Шона?

Когда он вернулся, Берилл уже вкусно пахла, была одета в ночные одежды и порядком пьяна.

– Не бойся, – прошептал Шон ей, подойдя невероятно близко. – Воспринимай меня как брата. И мы обманем его.

– Да, обманем, – шептала она в ответ. – Сегодня. А что будет дальше?

– Я уже кое-что продумал. Расскажу всё потом. Сейчас… он в любой миг может появиться возле дверей, – и заговорил громче: – Сейчас выпьем. Я принёс редкий эйерн.

– Всегда задавалась вопросом, почему все наши пьянящие напитки так же действуют и на вас, перевёртышей? Но не на фитов и людей?

– Берилл, милая, ты понимаешь, что соблазнять тебя просто невозможно, когда ты неожиданно начинаешь подбрасывать идеи для последующего построения новых гипотез? – ухмыльнулся Шон, приобняв её и притиснув к себе. Его тело оказалось совсем не таким твёрдым, как у Ханта, но более горячим.

– Хант бы сказал: "не знаю", – широко улыбнулась Берилл, завершив анализ ощущений. – Но ты сразу начинаешь соображать. Мне говорили, что ты образован более других в этом пределе, но только эрудицией твой ум не объяснишь. Я очень хочу когда-нибудь добиться такой же скорости мыслительных процессов, как у тебя.

– Ты себя недооцениваешь.

– Да? Разве? – Берилл постаралась как можно выразительнее изогнуть брови.

– Для женщины ты очень, очень сообразительна. С тобой сложно разговаривать, но не потому, что ты упёрта и упряма, как многие, но потому, что находишь неожиданные аргументы и очень критична.

– Шон, это потрясающе, – Берилл крутанулась, подняв руки, и таким образом вырвалась из объятий сладко-привлекательного пасынка. – Никогда не думала, что могу получить столько удовольствия от того, что услышу комплемент своему уму. Полагаю, опытные соблазнители знают, что именно нужно нахваливать, правда?

– Ты тысячу лет жила в одном доме с Роджером Кардифом. Если ты полагаешь такое, то это наверняка так.

– Нет, если проводить параллель между тобой и Роджером, то он не стал бы отвечать так на моё предположение. Он бы перевёл тему. Ты… очень рассудочный, и мне это в тебе сразу же очень понравилось. Чем дальше, тем больше мне нравится это.

– Не понял, кто кого сейчас пытается соблазнить? Думаешь, у меня получится быть идеально корректным, если сейчас ты продолжишь очаровывать меня?

– Прости. Я пьяна, чувствую почти эйфорию, будто мне и двух сотен нет.

– Возможно, не стоит тебе больше пить. Разреши мне причесать тебя. Идём на постель. Там я займусь тобой.

– Как странно звучит.

– Замолчи, ты меня смущаешь.

– Ты эриста. Это ты должен смущать меня.

– До этого ещё дойдёт, гарантирую.

Шон, сев за её спиной так близко, что Берилл чувствовала жар его тела, принялся снимать все заколки. Когда чёрный шёлк волос укрыл её плечи, спину, его руки, колени и часть постели, до сих пор неосознаваемое волнение крылатой обратилось дрожью. Пытаясь сбросить непонятное напряжение, Берилл выбросила руки вперёд и потянулась всем телом. Шон, не понимая, обхватил её за талию и потянул на себя. Крылатая упала на спину, на его согнутое колено, и освобождённо вздохнула – дрожь ослабла до сильного, но терпимого волнения. Встретилась глазами с эристой.

– Ты сейчас очень хороша.

– Мне очень приятно твоё внимание.

– Я рад, – он наклонился к её лицу и погладил лоб.

– Не хочу, чтобы он приходил.

– Я тоже.

Последовал осторожный первый поцелуй. Как бы Берилл не представляла до сих пор мягкость этих губ, но их нежность перемножила впечатление до невероятно восхитительного.

И как только Шон поднял голову, то тут же был притянут обратно.

Хант ворвался внезапно, неожиданно, испугав Шона и заставив его мгновенно спрыгнуть с постели.

– Ты должен был расчесать её волосы, а не спутывать их, идиот, – дрогнувшим голосом обвинил Хант сына.

– Прости, – только сказал Шон, прежде чем с подавленным видом опустить глаза и широким шагом уйти.

Берилл, однако, ничто не удивило и не потрясло. Действие эйфории, присущей ей радости и лёгкости, ещё не испарилось, так что она плавно поднялась и подошла к "хозяину". Проведя руками по его груди вверх, она заглянула в его глаза и не затерялась в них, как бывало раньше.

– Позволь, я раздену тебя.

– Х-хочешь посмотреть? – спросил Хант, заволновавшись, но стараясь держаться.