Роковая четверка

Нази с покрасневшими от слез глазами побежала за мужем. Гуд и Фауст остались в звенящей тишине.

Фауст устало засмеялся и взъерошил старательно уложенные волосы.

Через несколько дней Меркурий смотрел на трех человек. Один был его сын, который, казалось, очень изменился с момента памятного разговора за столом. Рядом с Иоанном стоял одного роста с ним невзрачный человек в потрепанной, словно с чужого плеча, одежде; волосы его напоминали пламя, настолько были рыжие и взъерошенные, глаза его были тоскливые, как у больной собаки; над глазами двумя унылыми полосками прямились брови. И весь он напоминал несчастного, бездомного пса. Его имя было так же просто, как его вид – Дин Латент. Странную антитезу этот человек составлял со своим соседом: тот был в белой глаженой рубашке и черных опрятных брюках; у высокого зеленоглазого блондина было настолько красивое лицо, что казалось женственным и безвольным: большие глаза, прямой нос, большой рот с крупными губами, на которой, казалось, застыла язвительная насмешка. Имя его звучало так же высокомерно, каким был он сам: Лодаре Тессо.

Ученый смотрел на этих двоих с недоумением, он не понимал, что эти люди будут делать на космическом корабле. Они были единственными желающими полететь, и это единственное, что ему в них нравилось.

Молодая девушка, прогуливаясь по улицам спящего Лондона, сочиняла стихи про суть человеческого бытия. А иногда просто про природу. На ней было длинное распахнутое серое пальто, под ним – платье черное в горошек средней длины, на плече болталась самодельная сумочка с вышивкой, на голове – голубой, как ее глаза, берет, из-под него выбивались непричесанные кудрявые пряди цвета пшеницы, на щеках разбросаны веснушки такого же цвета, ее сухие губы беспрестанно шевелились: она повторяла строчки из стихов – то своих, то чужих. И сама она, вся ее душа, казалось, состояли из стихов. Поэтесса шла – и вдруг побежала по пустой улице, смотря себе под ноги. Она неслась, не поднимая головы, покорная одной ей известному порыву. Девушка добежала до угла тротуара и врезалась в столб. Она остановилась и потерла ушибленный лоб, подняв глаза, увидела объявление: «Ученый Меркурий Стар приглашает желающих лететь 13 мая в 12 часов дня для космического изучения четырех планет, которые появляются раз в сто лет. Улица Принца Уэльского, дом 50.» Глаза ее после прочтения каждого слова становились все шире и шире. Быстро подняв упавшую сумку и сорвав недочитанное объявление, молодая поэтесса побежала по указанному адресу.

Меркурий давал указания экипажу и рассказывал о строении космического корабля. Он достал три скафандра и раздал каждому будущему участнику экспедиции. Надеть его сумел только Иоанн. Ученый едва смог сдержать смех, глядя на тщетные попытки двух мужчин надеть космические костюмы. Наблюдая за ними, Стар не заметил, как сзади подкрался его друг. Он тоже наблюдал за этим и смеялся.

И вдруг остался истошный крик, заставивший всех обернуться:

– Подождите, подождите, не улетайте без меня! Я тоже хочу!

К космонавтам подбежала, размахивая беретом, взъерошенная фигура.

– Это что за чучело? – сказал, оторвавшись от скафандра, Тессо.

– Я вовсе не чучело, – ответила девушка своим приглушенным мягким голосом, – я поэтесса. Я поэт. Меня зовут Люмьера Луазо, – вдруг лицо ее изменилось, и она зачастила, – Вы знаете, мое имя переводится как «светлое» …

Потом она вновь наткнулась взглядом на скафандры и замолчала. Затем повернулась к Гуду и спросила:

– Здравствуйте, вы тут главный? Я должна лететь вместе с вами! Понимаете, я сегодня всю ночь ходила и сочиняла стихи про звезды, про душу, про то, как взаимодействует человек и Вселенная. Потом мне показалось, что я приблизилась к разгадке этой тайны, и на радостях побежала, – посмотрела на небо девушка, – и ударилась головой о столб. А на столбе висело вот это, – потрясла она объявлением. – Я поняла, что это знак. Я должна, должна лететь с вами. Где ваш корабль? Я могу пройти? – направилась поэтесса к возвышавшейся сзади ракеты.

К девушке подошел Меркурий и сказал, что летят они не сегодня. И распорядился выдать девушке скафандр.

– Меркурий, можно тебя на минуточку? – прошипел, будто змея, Стивен. – Какого черта ты творишь?! Ты в своем уме? Что за парад городских сумасшедших ты здесь устроил? Они же все, кроме твоего сына, неадекватны! Они же все погибнут. Более того, разобьют нашу ракету. Не жалеешь их, так пожалей своего сына: эти дураки сами разобьются и Иоанна погубят.

– Ты знаешь, Гуд, глядя на них, я словно перестал быть ученым. Может, этих безумцев стоит пустить в космос? Может, к звездам тянемся не только мы, астрономы, но и кто-то еще? Я не могу их презирать уже только потому, что они пришли. Они поверили мне, понимаешь, поверили! Я не могу их разочаровать. Моя жена мне не верит! И мой сын до сих пор мне не верит…Он летит, думая, что назад не вернется. Думает, что жертвует своей жизнью ради того, чтобы моя мечта сбылась. Он готов пожертвовать жизнью ради меня, но он мне не верит… а они, эти сумасшедшие, как ты их назвал, они мне поверили! – Меркурий произносил слова, словно вбивал их молотком в голову друга.

– Ты знаешь, я, оказывается, такой же сумасшедший, как и они, – устало вздохнул Гуд, – но, если эти люди погибнут, это останется на твоей совести.

Ученые вернулись к странному экипажу и стали учить их надевать скафандры.

Прощай, Земля!

Я думаю:

Как прекрасна

Земля

И на ней человек.

Сергей Есенин, «Анна Снегина»

Наступил долгожданный день. За спинами молодых смельчаков остались недели тренировок. И вот все четверо стояли перед величественной ракетой. Чуть поодаль – Стивен Гуд и Меркурий Стар. К взлетному полю начали подходить другие работники лаборатории. На ракету люди смотрели с восхищением, страхом, а на экипаж – как на безумцев, идущих на верную смерть. Видя эти взгляды, Меркурий в очередной раз убедился, что лишь он один верит в успех космической экспедиции.

Был уже ровно полдень, солнце светило ярко, на небе не было ни облачка. Оно грело каждого участника лучами надежды и передавало им радостное настроение. Люмьера посмотрела на огненный шар и словно приняла в себя его энергию. Потом она посмотрела вокруг: вдали виднелся лес, в воздухе было разлито весеннее тепло, пробивалась сочная молодая трава.

– Эта трава такая же, как и я, – подумала Луазо, – живу, тянусь к солнцу, но не знаю зачем.

– На корабль смотри, а не ворон считай, – язвительно бросил Лодаре.

Люмьера встретилась с ним глазами, потом посмотрела на его руки – они мелко-мелко дрожали. Она понимающе улыбнулась.

Дин посмотрел на небо, лес и солнце – и в который раз захотел от этого освободиться. Невзрачный человек смотрел на ракету как на избавительницу. Которые годы его преследует тот ужасный сон – его пылающий в огне дом и леденящие кровь крики жены. Светлана была самым близким человеком для Дина, в их отношениях царила гармония и взаимопонимание, они не могли прожить без друг друга и дня – настоящие Ромео и Джульетта. Светлана и Дин познакомились на показательном выступлении перед новым учебном годом в университете Бринчестер. Девушка тогда состояла в команде черлидеров. Латент влюбился в нее с первого взгляда, она напоминала ему богиню, спустившуюся в мир людей. Светлана была высокого роста и выглядела так, словно сошла с полотна прерафаэлитов: у нее были светлые волосы, чуть отдающие в рыжину, безмятежный взгляд. «Словно из вечности в вечность смотрит», – подумал Дин тогда. В первый раз они остались наедине в библиотеке. Он пришел искать материал для реферата по истории. Юноша никак не ожидал увидеть там ее – красивую и яркую девушку из группы поддержки. Светлана сидела, уткнувшись в книгу, она собирала материал для написания статьи про русских классиков. Латент был очарован ее красивым серьезным лицом, смотрел на божественную Светлану, не отводя глаз. Он совсем не заметил, как она подняла взгляд от книги и взглянула на Латента. Заметив, что девушка смотрит, он замешкался и уронил книгу. Молодые люди одновременно схватились за упавшую книгу. Их взгляды встретились, между Светланой и Дином проскочила искра…Закончив университет, пара решила пожениться. Через несколько месяцев Светлана подарила своему мужу тройняшек – Фреда, Варвару и Сэмуэля. Все дети были копией отца – такие же рыжие и невысокие. Яркая красота матери передалась только дочери.

В тот роковой день вся семья, за исключением Дина, находилась дома. Ничто не предвещало беды. Молодая мать поднялась на второй этаж дома, чтобы прибраться. В это время тройняшки остались без присмотра. Они играли на кухне, изучая все, что там находилось. Фред взял спички, зажег одну. Она погасла. Мальчик взял еще пару спичек и начал поджигать их и восхищенно любоваться. Зрелище огня его заворожило. Фред зажег последнюю и не успел ее рассмотреть – его позвали брат и сестра. Он кинул ее в сторону и помчался на зов. Трое ребят обратили внимание на языки пламени, которые виднелись из кухни. Они быстро подбежали к занавескам и стали восторженно кричать. Их крики были похожи на крики радости. Вскоре огонь начал охватывать комнату, и тогда крики сменились. Напуганная Светлана быстро спустилась и застала ужасную картину: ее любимые дети вот-вот умрут. Она, не раздумывая, бросилась в горящее помещение и поочередно стала вытаскивать малышей. Мать быстро выгнала их на улицу и закрыла двери, чтобы они не смогли войти обратно. Светлана незамедлительно поднялась на второй этаж, чтобы забрать необходимые документы. Быстро схватив все нужное, она сбежала вниз, но было уже поздно…Весь этаж пылал в огне.

Когда Дин вернулся с работы, он увидел перед своим домом пожарные машины и машины скорой помощи. Латент в ужасе выбежал из машины и ринулся к дому. Оттуда выносили что-то длинное, завернутое в черный мешок. Мужчина сразу побледнел. «Не может быть…нет…нет!», – с ужасом закричал он. По его щекам начали катиться горячие слезы. Он так сильно любил ее. В этот момент Дин подумал, что взгляд ее был вестником скорой смерти. Они вчетвером остались одни…

Пришло время заходить в ракету. Видя, как его сын стоит у двери космического корабля, Меркурий почувствовал в душе странное чувство. Ему вдруг на минуту стало стыдно за свою романтическую мечту, за которую его сын был готов так смело рассчитаться. Но тут же профессор отогнал эти мысли. Он подошел к сыну и обнял его. В этом действии была заложена вся его отцовская любовь. Фауст кивнул и заметил, что его отец сильно постарел за последнее время. Иоанн решительно открыл дверь и вошел внутрь ракеты. За ним последовал Дин. Потом Люмьера. Последним зашел Лодаре. Он шагал медленно и неуверенно, словно у него дрожали ноги. Гуд подошел к кораблю и закрыл его. Ракета была готова к запуску.

Четверо участников вошли в главный отсек со множеством кнопок. Фауст подошел и нажал одну – самую большую. Космический корабль начало трясти, он вот-вот готов был взлететь. И тут Лодаре бросился к выходу. Он стал дергать дверь, но она не поддавалась. Дин и Иоанн подбежали к Тессо и оттащили его в дальний угол.

– Что ты такое творишь? – закричал Иоанн.

– Неужели ты струсил? – ехидно засмеялась Люмьера.

Тессо сначала побледнел, затем посинел.

– Он же сейчас умрёт! – закричал Дин.

Все резко посмотрели на него, даже сам Лодаре. Латент так редко говорил, что все никак не могли привыкнуть к его резкому скрипучему голосу.

– Что вы так смотрите на меня? – удивился Дин.

– Кажется, его сейчас стошнит, – не без ехидства заметила девушка.

А между тем корабль сорвался с места и потихоньку начал набирать высоту.

– Друзья, друзья, не забывайте, что вы находитесь в космическом корабле. Тем более по своей инициативе, – сердито сказал Фауст.

Все вдруг стали серьезными и осознали, что они летят над Землей. Люмьера подбежала к иллюминатору и крикнула:

– Прощай, Земля!

В установившейся тишине вдруг послышались отвратительные звуки. Экипаж посмотрел на Лодаре.

– Дайте же ему тазик! – вдруг раскомандовалась Люмьера, сидящая уже рядом с Лодаре.

Фауст устало вздохнул и потер переносицу:

– Скоро начнется невесомость, тазик будет ни к чему.

Небесный квартет