Саид 3. В огне

– Спасибо за комплимент, – хмыкаю, хотя внутри уже поднимается волна боли и слепого, беспомощного гнева. – Ты не мог бы больше не говорить об этом?

– Вот видишь? Тебе больно. И что хорошего в этих чувствах? Они же пожирают вас изнутри, как червь яблоко. Это отвратительно. Мне жаль вас. Тех, кто испытывает боль. Вы жалкие и беспомощные.

– А мне жаль тебя, – отрезаю, отталкивая от себя тарелку с салатом. – Потому что ты не умеешь чувствовать. Как ты там сказал? Дерево?

– Я умею воспроизводить чувства. Вспомни, даже ты не сразу поняла какой я, а?

Да, тут он прав. Социопаты*, как правило, умны и изворотливы. Такой человек в состоянии обмануть даже бывалого психиатра. Что уж говорить обо мне – той, что не разглядела в самом близком человеке психопата, склонного к убийствам.

– Актёр ты, конечно, замечательный. Только чувствовать всё равно не умеешь, – не желая больше продолжать этот разговор, поднялась, но, уловив на себе потемневший взгляд Шамиля, села обратно.

– У нас уговор, – напомнил он.

– Если хочешь, чтобы я с тобой говорила, не задевай мои чувства. Не все здесь такие, как ты.

– Договорились, – беззаботно пожал плечами. – Передай курицу, раз не ешь.

***

– Сынок! Ну наконец-то! Хаджар уже три раза подогревала ужин, – у порога его встречала Хадия с чашкой кофе в руках. Давно, видать, выглядывает, кофе-то уже плёнкой покрылся.

Нет, зря всё-таки разрешил ей вернуться. Нужно было сказать, чтобы дождалась отца. Теперь даже дома покоя ему не будет.

– Я спешу. Заехал только переодеться, – проскочил мимо, пока она не придумала причину, чтобы остановить его. – У меня много дел.

– Но… Сынок! – всё-таки окликнула, и Саиду скрепя сердце пришлось остановиться.

– Что?

– Я пригласила на ужин одну замечательную девушку. Она родом из Грозного, родители переехали сюда уже давно, но воспитали её правильно. И я подумала…

– О чём ты подумала? – повернулся на первой ступеньке лестницы, вцепившись пальцами в перила.

Хадия отшатнулась, уловив его настрой, но стойко выдержала убийственный взгляд Хаджиева. Ей не привыкать.

– О том, что хватит себя изводить. Думаешь, нам всем легко видеть, как ты истязаешь себя день за днём? Тебе пора жениться, сынок. Поверь мне, это поможет. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Я никогда не баловала так сыновей, которых родила сама, как баловала тебя. И не нужно опасаться меня, прошу. Я твоя мама. И я знаю, как будет лучше для тебя. Потому что я хорошо знаю тебя и твоего отца. Любовь не вернуть, но семья поможет тебе справиться с этой болью. Как я помогла твоему отцу, когда он потерял… Её. Ты ни разу не назвал меня мамой или хотя бы тётей… Но ты мой сын, как бы там ни было. Я ответственна за тебя. И поэтому прошу, не уходи сегодня. Останься. Это знакомство ни к чему тебя не обязывает. Если девушка не понравится, мы найдём другую. Любую, какую только захочешь. Сынок? – она приблизилась, коснулась его руки. А у Саида красная пелена в сознании. Не от злости на Хадию, нет. Её-то он как раз хорошо понимает. От мысли, что, возможно, Нади больше нет. Действительно нет. И ему придётся всю жизнь искать её запах с другими женщинами. С теми, которых никогда не полюбит так, как полюбил её.

Как отец. Всю жизнь мающийся и не находящий себе места. Потому что Хаджиев может иметь любую женщину, только не ту, которую любит.

– А с чего ты взяла, что залечила раны отца? С чего ты взяла, что он забыл мою мать? Почему ты решила, что его боль прошла?

Хадия склонила голову, закрыла глаза. По щеке скатилась слеза, и Саид подумал, что это, наверное, жестоко, вот так напоминать ей о нелюбви отца. Женщине, которая, несмотря ни на что, вырастила сына своего мужа от другой. Это, наверное, больно. Но плевать.

– По крайней мере, он больше не лезет под пули, как раньше. Я тогда, и правда, думала, что его убьют. Что придёт однажды кто-нибудь в наш дом и скажет, что Саид погиб… Может, он и не любил меня никогда, но я отдала всю себя вам. Меня тебе не в чем упрекнуть, сынок, – подняла на него глаза, полные слёз, сжала своими пальцами его запястье. – Подумай о том, что я сказала. Пусть не сегодня… Но подумай.

– Думать не о чем. Я найду её. Найду свою невесту, и она станет моей семьёй. Другую женщину я не хочу. Запомни это, Хадия. И больше не лезь в мою жизнь.

______________________________________

Диссоциальное расстройство личности (социопатия) – это игнорирование социальных норм и правил, отсутствие привязанностей, агрессия и склонность к противоправным действиям. Социопат импульсивен и агрессивен, лишен симпатий и привязанностей, а следовательно, не испытывает мук совести, когда наносит вред окружающим.

ГЛАВА 6

– Так, получается… Получается, что в последний раз её видел мужик, тело которого нашли в сгоревшем доме. И больше свидетелей нет, – Молох поморщился. Да, исходные данные не очень. Были бы они получше, Саид и сам бы её нашёл, без посредников.

– Нет, – вздохнул, покосившись на голую девку, что никак не могла отыскать свои шмотки. – Твоя подружка ещё долго будет здесь уши греть?

– Она шлюха, а не подружка, – поднял на него серьёзный взгляд Молох. – Эй ты… Маша, можешь резче собираться?

– Я не Маша.

– Да насрать, – Молох опустошил стакан с виски, удовлетворённо крякнул. – Проваливай. Деньги на тумбочке.

Девица испарилась, прихватив с собой внушительную пачку денег, на что Саид вздёрнул бровь.

– Это на зоне за пошив рукавиц так хорошо платят?

Рот Молоха пополз набок в насмешливой ухмылке.

– На воле кое-что осталось. Больше не обижай меня такими вопросами.

Саиду нравился этот мужик. Есть в нём сталь, закалённая годами. Есть стержень. Немногословен, но умеет слушать и слышать. Да и десять лет на зоне без всякой помощи извне – это серьёзно. Далеко не каждый выживет.

– Сложно тебе сейчас? Наверное, смотришь по сторонам и не понимаешь, что вообще происходит.

– Есть такое, – кивнул тот. – Но по большому счету насрать. Я заработал себе на безбедную старость и возвращаться в это море дерьма не планирую. Вот найду твою подругу, решу свои вопросы и свалю отсюда подальше. Куда-нибудь на острова, мулаток трахать.

Говорил как-то безрадостно, и Саиду показалось, что Елисей лукавит. Никуда он не уедет. Будет, видать, свою бабу караулить.

– Я выяснил, где она живёт. Твоя бывшая, – склонил голову набок, изучая реакцию Молоха.

– Зачем? Я и сам в состоянии её найти, – скрипнул зубами.

– Небольшая услуга. Чтобы ты не отвлекался от поисков моей женщины.

Молох поморщился, будто лимон сожрал.

– Больше не делай мне никаких услуг, если я не просил.

– Скажем так, твоя баба – моя подстраховка, что ты не спрыгнешь и не исчезнешь. Говорят, ты не только хорошо ищешь, но и качественно уходишь на дно.

Угрожать мужику его женщиной – это жёстко. Да и не любит Саид впутывать в дела баб. Но в этот раз всё по-другому. Будто чувствовал, что у него остался последний шанс найти Надю. И упускать его Саид не собирался.

– Нечестная игра, – усмехнулся Молох, а на глубине глаз вспыхнула такая знакомая Саиду ярость.

– Не волнуйся. Я даю тебе слово, что она не пострадает, если ты выполнишь свои условия сделки. Слово Саида Хаджиева. Так с чего начнём поиски? Какие будут идеи? Сразу предупреждаю, мои люди проделали много работы, и ты не удивишь меня идеей найти свидетелей или прочесать страну в сто пятьдесят пятый раз.

– Я работаю один, Саид. Своими методами. Твою женщину я найду, а от тебя требуется лишь не мешать мне. И твои горные орлы пусть кружат где-нибудь подальше от меня. Это моё условие.