Заур 2. Заберу тебя себе

– Вижу, отошла, – бросил на меня оценивающий взгляд и ладонь ко лбу приложил.

– Отошла. И очень голодна. Прям слона бы захре… – поймала его строгий взгляд, хохотнула. – Съела бы.

– Сейчас закажу тебе слона. Только давай сначала соберёмся. Пора нам.

Опять пора. Когда же это закончится, блин? Улыбка тут же испарилась, и настроение мгновенно улетучилось. Мне уже начинало казаться, что я всю жизнь так проведу в бегах.

– Сколько ещё? – спрашиваю без особой надежды.

– Пару недель потерпи, – смотрит на меня упрямо, даже не думает ведь, идиот, назад сдавать. Ну хоть бы попытался спасти наши шкуры. Нет, он будет стоять на своём до последнего. Неотступно, напористо будет лезть на рожон и меня за собой потащит. Вот же безбашенный.

Проходит неделя, за ней ещё одна. Я почти привыкла к кочевническому образу жизни, поэтому, когда вижу, куда мы приехали, не сразу нахожусь, что сказать.

– Ну, как? – Заур ждёт моей реакции, а я медленно оглядываю элитные новостройки в самом престижном районе города, цветущие клумбы и охранников, разгуливающих с рациями у парковки.

– А как должно быть? – интересуюсь настороженно.

– Район нравится или нет? – вижу, как сдерживает улыбку, пытаясь сохранить свою извечно серьёзную физиономию, и начинаю понимать, что он не шутит.

– Ты серьёзно? А как же конспирация? Как-то это слишком нагло – поселиться в самом центре, да в такой роскоши.

– Но ты ведь этого хотела? Нормальной жизни? Я квартиру нам снял. Вон там, – указывает на самый верх рельефного красивого небоскрёба, а я задираю голову, чтобы проследить за его взглядом. – Отсюда не видно, но на лифте доберемся быстро, – смеётся, уже не сдерживаясь. – Хотя, думаю, ты и без лифта туда долетишь, если узнаешь, кто тебя там ждёт.

Я на Омаева взгляд перевожу, головой качаю.

– Ты шутишь?

– Я не могу больше видеть, как ты без неё мучаешься. И я обещал. Сейчас вроде всё поутихло, так что…

Я бросаюсь ему на шею, крепко обнимаю и визжу, как сумасшедшая. На нас оглядываются проходящие мимо степенные дамочки с собачками, но нам плевать. Омаев, отпрянув назад и заглянув мне в глаза, улыбается и на губы мои набрасывается. Целуемся, словно сумасшедшие, и весь мир перестаёт существовать.

Я отрываюсь от него первой, и Заур мучительно стонет. Чувствую его твёрдую эрекцию и по тому, как рвано он дышит, понимаю, что дураку опять крышу снесло.

– Хочу тебя, – шепчет мне на ухо, проводит языком за ушком. – Давай пойдём, пока не изнасиловал.

Пару минут, пока входим в высотку и поднимаемся на лифте, меня грызут сомнения. Вдруг пошутил? Обманул? Но на Заура смотрю и понимаю, что не мог он так жестоко. Только не со мной.

Когда перед нами открывается дверь квартиры и на пороге возникают смеющиеся тётя Нина и Мариашка, из-под ног едва земля не уходит, и я бросаюсь к ним.

Дочь что-то радостно щебечет, ручками своими меня за шею обнимает. А я не слышу ничего, только от счастья сердце колотится, вот-вот рёбра раскрошит. Плачу и быстро смахиваю слёзы с глаз.

– Малыш мой, как же я по тебе скучала, – прижимаю её к себе, целую сладко-сладко. А она урчит, как котёнок, прижимается всем тельцем. – Ну-ка, дай посмотрю на тебя, – отстраняюсь, окидываю кроху материнским требовательным взглядом. Хотя… Какая из меня мать? Мало того что шалава, так ещё и дочку на хер променяла. И пусть сделала это не по своей воле, но вины моей это не отменяет.

Малышка подросла. Совсем немножко, но я замечаю. И поправилась, щёчки вон пухлее стали, порозовели. Это радует.

– Да всё хорошо у нас, девочка ты моя. Иди, обниму, – тянет меня за руку тётя Нина, и я принимаю её в свои объятия. Золотая женщина. Кто бы ещё стал так о чужом ребёнке заботиться. Не бросила, не отказалась.

– Спасибо, – шепчу, прижимая хрупкую женщину к себе и задыхаясь от слёз. – Спасибо вам, тёть Нин. Я перед вами навеки в долгу.

– Ой, ну что говоришь такое? Глупости! Вы ж мои родные, я куда без вас, моих красавиц? Да и Заур нас очень поддерживал. Вон сколько игрушек этой маленькой хитрюге накупил. Как только приедет, так и привезёт что-то. У нас чемодан кукол уже, хоть ты продавай их, – шутливо ругается тётя Нина, а у меня сердце млеет. Но когда доходит смысл слов тёти Нины, хмурюсь.

– Так ты что, часто их навещал? – поворачиваюсь к Зауру, а тот в своей привычной манере осматривается вокруг беглым взглядом и подталкивает нас в квартиру.

– Заходите, нечего тут стоять. Да, я навещал их. В чём проблема? – как обычно хочет соскочить с неудобного ему разговора. – Не смотри так. Я не мог брать тебя с собой. Заметать следы удобнее одному.

– Удобнее, значит?! Тебе удобнее? А обо мне ты подумал? О нас?! – вспыхиваю мгновенно, а он закрывает за нами дверь на все замки и поворачивается ко мне.

– Не начинай. Я всё сделал, как ты хотела.

Я поджимаю губы и проглатываю ругань. Позже. Всё позже. Главное, что Мариаша теперь со мной.

– Не лугайся на Заула, мамочка. Он холоший, плавда-плавда, – заверяет меня дочь, обнимая его за ноги.

Ну вот. Ещё одна пропала.

ГЛАВА 8

– Мамочка, а мы плоснулись! Что на завтлак? – слышу радостный вопль дочери прямо из коридора, и тут же она въезжает на кухню верхом на Зауре. Омаев в своей мрачной манере медведя-гризли топает к столу, опускает кроху на стул и садится рядом. А я замечаю, как дёргаются уголки его губ. Нравится ему с Марианкой дурачиться. Хоть и хмурится постоянно. Но то, скорее, от мыслей неутихающих. Ведь теперь он за нас в ответе. А это, я уверена, не так легко, как может показаться со стороны.

– Да, кстати, что там на завтрак? – и на меня взгляд поднимает. Скользит им по моему халату от декольте до бёдер и на лицо снова смотрит. – Красивая.

– Да, мамочка очень класивая. Потому что она кололева, – по-деловому кивает дочь и усаживает на соседний стул свою новую куклу, подаренную Омаевым. Продавщицы в детском магазине едва с ног не свалились, подыскивая ему «то, что нужно». А потом втихаря умилялись, какой замечательный папочка. Я же стояла в сторонке и не могла налюбоваться этим дурачиной. И тогда впервые у меня проскочила наиглупейшая мысль, что я бы родила ему сына. Ну или ещё одну доченьку. И чтобы вот так же их баловал. Чтобы по вечерам играл с ними, а по утрам будил завтракать.

Мечты-мечты… Какую же боль они причиняют, когда понимаешь, что им никогда не сбыться.

– Эй, королева? – усмехается Омаев, заметив мой ступор. – Кормить нас будешь?

– Завтлак! Завтлак! – начинает верещать Мариашка, и я, оглохнув, отмахиваюсь от них.

– Не шумите, сейчас всё будет.

Тётя Нина помогает мне накрыть на стол, и мы завтракаем, как одна семья. Будто всегда так было. Будто, и правда, всё у нас вот так. Весело, шумно, со смехом и шутками.

И Марианну я такой счастливой не видела никогда. Может, ей, и правда, недоставало мужского присутствия. Папы…

Идиллию нарушает Омаев, когда, отодвинув свою тарелку, вставляет в мобильный новую сим-карту. Бросает на меня виноватый взгляд и выходит из кухни, кого-то набрав.

Мне пояснения не нужны. Понимаю, что снова со своим информатором связывается. И снова поедет с ним встречаться. Улыбка тут же испаряется, а тётя Нина с беспокойством поглядывает в мою сторону.

– Всё хорошо?

Я смотрю в глаза женщине, ставшей нам уже родной, отрицательно качаю головой. Какое тут хорошо? Мы все в опасности. И хоть Омаев пытается делать вид, что нас уже никто не ищет, всё равно меня накрывает паникой, стоит ему куда-то уйти. А тут ещё дочь, тётя Нина. Как мне не переживать за них?

Она меня понимает без слов, вздыхает.

– Когда-нибудь всё плохое закончится. Нужно только потерпеть.

Слабо улыбаюсь, завидуя её терпению.