Очарованные

Очарованные
Анастасия Соловьева

Прямая и простодушная, Лена никогда не задумывалась о губительных свойствах страсти. Когда на ее отчима обрушилось любовное наваждение, а мать впала в глубокую депрессию, девушка с жаром принялась устраивать их счастье. Ей пришлось нелегко, но волшебный свет грез и очарованность влюбленных заворожили Лену. Неожиданная встреча с Борисом, тем, кто когда-то впервые пробудил в ней женщину, на этот раз грозит превратиться во что-то очень серьезное...

Анастасия Соловьева

Очарованные

Глава 1

Из ЗАГСа поехали в церковь. Кавалькада из четырех машин, хлопая воздушными шариками и шелковыми лентами на потеху публики, направилась в центр. Для венчания почему-то выбрали церквушку, затерянную в староарбатских проулках. Неужели нельзя было найти ничего поближе?! По дороге проскочили несколько церквей.

Добирались долго, попадая из пробки в пробку, и, естественно, опоздали. Лена вся извелась. Простои в пробках доканывали ее. А чего стоили эти глупые ленты, шары и кукла на радиаторе! Она ехала во второй машине и, пока стояли на светофорах, видела впереди счастливые затылки молодоженов, мучаясь глухой досадой. Из памяти не выходила недавняя тетка в ЗАГСе, кругленькая (неужели нельзя было найти получше, попрезентабельнее?), в нелепом платье цвета ночного неба с золотой цепью на поясе, с копной мелированных волос, из которых упрямо и зло пробивалась седина. В ушах Елены звенел ее голос:

– Вы добровольно пришли сюда!.. Встречайте молодую семью!..

И покорная баранья улыбка жениха.

«Нет, у меня все будет по-другому. Лучше никак, чем так!» – тяжко вздыхала Лена. Выражение лица невесты, Кати, тоже было странным, и Лена не могла его объяснить. Катя точно прислушивалась к чему-то далекому, что слышала только она одна, и при этом тихо улыбалась.

Церквушка, около которой они наконец остановились, оказалась крохотной, ярко и безвкусно раскрашенной, с маленькой, точно ссохшейся, луковицей-куполом.

В церкви было холодно, неуютно, отовсюду дуло.

Венчание долго не начиналось. Священник уже несколько раз выходил и входил в алтарь, как казалось Лене, раздраженно хлопая дверью. Он что-то резко спрашивал, с кем-то невидимым спорил и бранился. Выяснилось – для «молодых» приготовили не те венцы.

А тут еще вышел неприятный инцидент.

Измучившись ожиданием, Лена присела на стул в углу перед большой темной иконой. И, усевшись, сразу вся обмякла, тело и ноги гудели. Перед иконой тлела лампада в пузатом, похожем на старинный самовар, подсвечнике. Завораживающе мерцало его тяжелое золото. Лена задумалась. Сидеть было приятно, и вся обстановка с непонятными, будто полусонными, голосами, отдававшимися где-то вверху, вдруг показалась ей когда-то уже виденной и пережитой...

Старухи между тем принялись скрести пол шпателями, отскребать застывший воск. Резкий стальной визг о каменные плиты нервировал, мешал думать. Одна старуха доползла до ног Лены и, ткнув шпатель ей под туфлю, ненавистно глянула снизу вверх. Лена механически поджала ноги. Старуха, продолжая глядеть на Лену страшными, как у боярыни Морозовой, глазами, злобно прошипела:

– Размалевалась, бесстыдница... Губы разукрасила. Расселась, как у себя дома!

Это была ложь! Губы Лена не красила, они и так были яркими. Ее взорвало. Она яростно стукнула каблуком по шпателю и прищемила старухе палец. Старуха, бешено глянув на Лену, столкнулась с таким же бешеным взглядом. Тогда она сделала плачущее лицо, выдернула палец и, непрерывно крестясь, зашептала перед иконой словно колдовские слова, то и дело озираясь на Лену.

На шум обернулись молодые, в ожидании начала венчания стоящие посреди церкви. Встретившись с глазами Сергея, Лена мгновенно сделала безучастное лицо, но, как только он отвернулся, каблуком отшвырнула шпатель старухе. Та, мельком глянув на свой инструмент, продолжила креститься и низко кланяться.

Досадуя на все вокруг, Лена вышла из церкви и закурила. Прохожие с интересом таращились на свадебный кортеж, на курящую у храма девушку, на церковные двери, стараясь разглядеть за ними невесту с женихом.

Настроение было окончательно испорчено. В этот момент Лене показалось, что она совсем одна на белом свете, нет у нее ни родных, ни близких людей, а весь мир, тупой, жестокий и пошлый, как эти шарики, покорная спина Сергея и старуха со шпателем, ненавидит и смеется над ней.

Неподалеку от церкви остановился официальный лаково-черный автомобиль. Дверца распахнулась, и из машины легко выскочил пожилой господин в светло-сером костюме с маленьким, узким портфельчиком. Открыв дверь соседнего с церковью дома, господинчик готов был запрыгнуть туда, но на миг тоже загляделся на свадебные машины, на Лену... И вдруг весело подмигнул ей, мол, ничего, будет и на нашей улице праздник. Дверь за ним мягко защелкнулась, а Лена рассмеялась. Мир в лице официального господина в светло-сером костюме ободрил ее, и она, бросив сигарету, вернулась в церковь.

Венчание уже началось. По храму расхаживал священник, размахивая кадилом, из которого валил густой дым. Пахло горелым. Священник бросал недовольные взгляды на певчих на клиросе. Там тянули тоненькими нестройными голосами устало и поспешно.

Из церкви поехали в ресторан, и Лена в который уже раз за день пожалела, что поддалась на мамины уговоры и согласилась принять участие в этом угробном празднике. Прийти свидетелем на бракосочетание собственного бой-френда и ближайшей подруги (к обоим, естественно, добавим приставку экс) – ну что может быть более нелепо?!

...Получив по электронной почте приглашение, сначала Лена расхохоталась. Но мама ни с того ни с сего осудила такую ее реакцию:

– И что тут смешного? Если хочешь знать, люди тебе честь оказали.

– И в чем же заключается эта честь?! – эмоционально, но без иронии спросила Лена. Недавно ей исполнилось двадцать два года, и она уже миновала тот нежный, трогательный возраст, когда с родителями невозможно не спорить.

– Ну... – Мать развела руками. – Хотят, чтоб ты была рядом с ними в такой важный день... Чтобы разделила их счастье.

– Да, может, мне это их счастье неприятно! – имея в виду свое недолгое счастье с Сергеем, выкрикнула Лена. – Может, оно меня коробит, шокирует?!

– Прекрати! Их счастье тебя шокировать не должно. Они ни в чем тебя не обманули, вполне честно себя вели. И ты, между прочим, сама решила расстаться с Сергеем, – терпеливо напоминала мать.

– Я только решила, – продолжила Лена в сердцах, – а она уже тут как тут. Вцепилась мертвой хваткой! А уж строила из себя, показывала!.. Идеалистка-недотрога! Думают, я им позавидую... Как же!

И тут же воображение подсунуло ей образ Сергея – благодушно скучного, добропорядочного, мягкотелого... И уж совсем непонятно, чем этот заурядный человек прельстил Катю.

Катя – художница. И – красавица. Шелковистые каштановые волосы, разбросанные по плечам, почти девическое изящество и изысканность манер, интригующе сочетающиеся со строгим классическим стилем одежды и макияжа. Не всякий ее, конечно, оценит, но кто оценит – крепко западет. Лена знала: у Кати полно поклонников, к которым сама Катя, впрочем, относилась совершенно равнодушно. И вдруг – Сергей!

«Не Сергей, а его квартира! – подсказала приятельница Вика, ломавшая вместе с Леной голову над ребусом этого брачного союза. – С ребенком, да еще без жилья – за кого угодно побежишь замуж!»

Ну что ж, Вика увидела ситуацию по-своему. Она тоже без жилья, для нее брак с москвичом – увы, пока неосуществленная мечта. Но у Кати-то абсолютно другие мерки! Кате любовь подавай. Настоящую! Такую, как у нее была с Крандиевским!

Сломленная любопытством, Лена набрала Катин телефон. Они не виделись и не созванивались несколько месяцев. За это время разрыв между Еленой и Сергеем стал свершившимся фактом. А Катя, бывшая когда-то всего лишь его подчиненной, превратилась в невесту. Да что там в невесту – в жену!

– Ты где теперь живешь? – без предисловий спросила Лена.

– В Новых Черемушках. – Катя в высшей степени просто сообщила о том, что живет она у Сергея.

– Ну и как?

– Нормально.

«И все?! – рвала и метала про себя Ленка. – А где же восторги любви или хотя бы доводы разума? Неужели я так и не узнаю подробностей?!»

– А работаешь?

– Где и работала – в «Гранадосе». На твое место новая девочка пришла, из Малаховки ездит.

– Хорошая?

– Да, старается очень. Видно, что работой дорожит. – Катя вдруг оживилась, как будто девочка из Малаховки была важнее и интереснее, чем ее собственная жизнь с Сергеем.

По инерции Лена продолжала изощряться, задавала каверзные вопросы, а в ответ Катя легко произносила ничего не значащие короткие фразы.

– Все хорошо... Нет, выходные проводим дома... Просто не хочется никуда... С Игорем Сергей пока еще незнаком. Нет, Игорек будет жить с нами. Я уже записала его в гимназию в первый класс. Он с моими родителями приедет на нашу свадьбу. Свадьба будет самая обыкновенная...

– Да ты что? С фатой и с белым платьем?!

– Фата – это, может быть, слишком. Фата, если ты помнишь, символ невинности. А платье в самый раз!

– Да, да, – согласилась Лена, вспомнив, что с Крандиевским, отцом Игорька, Катя отношений не регистрировала. – У каждой женщины хотя бы раз в жизни должно быть свадебное платье.