Исповедь соблазнителя

– Будь так добр, Рыжий, убери лапу с плеча ребенка. Незамедлительно, – голос Художника приобрел ледяную вежливость, об которую, казалось, можно было порезаться. – А так же соизволь проинструктировать своих шавок, чтобы они соблюдали предусмотренное протоколом расстояние.

– Серьезно? – усмехнулся Рыжий. – А если не… соизволю, то что? Можно спросить?

– Спросить можно, – кивнул Художник. – Тогда я тоже поведу себя непротокольно. Повыпускаю кишки всей твоей затраханной банде паршивых жестянщиков!

Собственно, на этом и закончился треп. Потому что кожаные куртки как по команде вдруг ринулись на него, не дожидаясь властного окрика своего главаря. Бросились со всех сторон разом, словно стая гончих на затравленного волка. И полетели ошметки…

Собственно, на этом и закончился треп. И началась потеха.

* * *

– А начиналось все красиво и безоблачно… Среди моря девушек нашего учебного заведения я к концу третьего курса выделил для себя одну. Ее звали Галя, и она была из одного маленького городка Нижегородской области. Приехала сюда учиться, ничего толком не знала, смотрела на все восторженными глазами и способна была удивляться вещам, к которым я сам уже давно привык и даже не замечал. При том, что даже в ее растерянности и непонимании было нечто трогательное и подкупающее.

Я не буду подробно описывать историю наших отношений – как мы познакомились, как сблизились, как начали встречаться и т.д. Долго это и неинтересно. Да и кому оно надо?

Наши отношения были идеальными до конца третьего курса. А потом она уехала на летние каникулы к себе домой. И в какой-то момент письма от нее перестали приходить…

Там, в ее родном городе, у нее был знакомый полукриминальных наклонностей. Назовем его Алексей. Который когда-то активно к ней клеился, но получил от ворот поворот. Что его, конечно, очень разозлило. А здесь, в педе была девушка, которая когда-то активно строила глазки мне. И тоже безрезультатно. Назовем ее Настей. По воле случае эти двое однажды встретились, разговорились и… Тут-то все и началось.

Это были 90-е годы. Разгул преступности, если кто помнит. На улицах черт знает что творилось…и вообще…

А парень тот (Алексей) торговал всякой дрянью на дискотеках, в клубах и прочих местах. Ну и решили они Галю подсадить. Придумали хитрый планчик. Девчонка эта (Настя) помогла…

Я, конечно, тогда ничего этого не знал. Пребывал в счастливом неведении. И думал, что у нас все замечательно, хотя мы и не видимся пока я здесь, а она там. А "там" тем временем Галчонка моего просто посадили на иглу, а потом пользовались, когда у нее началось привыкание. Представьте себе – есть девчонка, которая без дозы уже не может и на все согласна ради нее, а достать можно только у вас. И твори с ней все, что хочешь!

Галя боялась кому-либо рассказывать об этом. Одно время собиралась сбежать оттуда и приехать ко мне, но… потом этот парень просто стал заставлять ее трахаться с ним. И вот об этом она уже боялась рассказывать даже мне.

Повторюсь: я всего этого не знал. Был веселый и счастливый. Первого сентября начинаются занятия у нас, приезжает Галя… Я – ей:"Привет, родная! Ты чего не писала? Как же я скучал! Видеть тебя рад до чертиков…" А она мне:"Нам надо расстаться".

Сдрасте, приехали…

Сказать, что я офигел, значит – ничего не сказать. Это сейчас меня уже ничем не удивить, а тогда…

Я, конечно, пребывал в полных непонятках – как так, почему, а она мне отказывается что-либо объяснять. Потом сказала, что у нее теперь есть другой парень там, в родном городе. И что они теперь вместе.

Ну, что тут ответишь? Я поначалу даже как-то… не поверил, что ли… не хотел смириться с этим… Да как же так? Не может быть! Ну, не сходится тут что-то, ну, не могла она так поступить…

Эх, каким же был наивным тогда!

Ну, потом, конечно, мне сказали всякие друзья, что не фиг биться лбом об стену, что только ты, дурак, не можешь смириться с этим и понять такого, все думаешь, что твоя девочка особенная и не могла так поступить, а на самом деле все они одинаковые и все просто, ситуация не новая, история стара, как мир, не надо ничего усложнять и искать подвохи там, где их нет.

На самом деле, конечно, они были правы. Те, кто так говорил. Их взгляд на мир был более реалистичным, чем мой. Но я тогда не поверил… и правильно сделал…

Нет, поначалу, конечно, я ударился во всякие обидки и депрессии. Ходил вечно злой на весь белый свет и умирал от тоски по ней вечерами. Как же так, меня, такого классного, и бросили? Такие чувства и предали? Да как же я жить без нее буду? Да как она могла??? Ну, словом, весь стандартный набор типичного мужского поведения в таких случаях. Носился со своей болью, как дурень с писанной торбой.

А она смотрела на меня бездонно-грустными глазами…и молчала…

И до меня потихоньку стало доходить, что что-то тут не так. Что какая-то она не такая стала. Что что-то происходит, а я как слепой…

Полгода у меня ушло на то, чтобы докопаться до истины. Опять же не буду рассказывать в подробностях – это целый роман. На меня смотрели как на сумасшедшего, говорили:"Парень, успокойся, ну чего ты добиваешься? Она просто тебя бросила, смирись… чего ты тут еще выискиваешь?" А я все никак не хотел сдаваться. Верил в то, что она ну, просто не в состоянии так поступить!

И в конце концов передо мной открылась настоящая картина. Но легче от этого не стала. Рассказать мы никому не могли. Галя ведь сама была "в деле" – он заставлял ее тоже возить эту дрянь из их города в наш и раздавать там кое-кому. Даже если бы ее не посадили – вся история моментально выплыла бы на свет божий, ее бы выгнали из педа, работать учителем она бы точно уже никогда не смогла и т.д. Это еще вдобавок к тому, что обходится без дозы в тот момент она просто не могла.

Надо было что-то делать… но я просто не знал – что? В конце концов, не придумал ничего умнее, как попытаться со всем справиться самому. Даже Стасу долгое время ничего не рассказывал. Мы сняли с ней квартиру вместе и она стала жить у меня. К себе практически не ездила, чтобы не встречаться с ним. Почему-то я надеялся, что она сможет бросить эту дрянь сама, если сильно захочет. Я перерыл гору литературу на всякие соответствующие темы и делал все, что только мог, чтобы заставить ее отказаться от наркотиков. Не давал, не выпускал из дома, уговаривал, угрожал… Это было каким-то кошмаром…

Порой мне это удавалось. Иногда – нет. Порой она срывалась, мы ссорились, она кричала на меня, говорила, что ненавидит, просила ее отпустить, бросить, оставить одну, один раз даже кидалась на меня с ножом. Это было жутко…

Временами казалось, что все это уже бесполезно. Что ничего не исправить. Что это просто невозможно. Временами – наоборот. Были моменты просветления, когда казалось, что она уже от всего отвыкла и скоро сможет жить нормально. А потом все равно срывалась.

На учебу в то время я уже забил капитально. Мог неделями вообще не появляться на занятиях, не читать никаких лекций, ничего не делать… Как меня не выгнали тогда – сам не понимаю. Возможно, спасало то, что раньше я хорошо учился и экзамены все же хоть как-то, но продолжал сдавать. Мне все говорили – что с тобой, опомнись, так нельзя, что происходит? А я только отмахивался. Никого не хотел слушать. Ни с кем не хотел разговаривать. Да никто бы и не понял…

Самым ужасным было то, что Галя стала другой. После всего этого, после наших ссор, после всей этой грязи, после всего того ужаса и кошмара она сама очень изменилась внутренне (да и внешне, конечно, но это-то как раз было не важно). Уже не было той чистой, искренней, немножко наивной и милой девочки, по которой я сходил с ума когда-то. И постепенно я стал осознавать, что я ее просто больше не люблю. Вот такая – другая – она мне не нужна.

Но бросить ее, оставить – я, конечно, не мог. Хотя, к тому времени и она, по-моему, уже понимала, что никаких прежних чувств теперь нету. Понимала и молчала. А я видел, что она понимает… и тоже молчал… Это был такой молчаливый заговор обреченных. Мы оба знали, что ничего уже не спасти, что мы уже на грани, и что рано или поздно все это рухнет, но ничего не говорили, чтобы не приближать тот миг… балансировали на краю пропасти… висели на ниточке над обрывом… и не хотели сдаваться.

Уже под занавес нашего обучения случилась одна очень неприятная, очень некрасивая (если не сказать "грязная" ) история, из-за которой пострадали многие наши сокурсники. В подробности опять-таки вдаваться не буду. Скажу лишь, что виновата там была все та же Настя, которая никак не унималась. Все хотела разлучить нас, а от того, что я не бросаю Галю, бесилась еще больше. Ну и… Галя, если честно, тоже была виновата. Не совсем порядочно поступила. Но она тогда за свои действия просто не отвечала.

И у меня был выбор – или рассказать всем, как все было, тогда вся эта история становилась достоянием общественности. Или взять все на себя. Сказать, что это я во всем виноват.

Я выбрал второе.

И Галя, кстати, опять-таки в какой-то момент очень некрасиво себя повела… Впрочем, может, и к лучшему. Кинулась бы меня спасать – все бы испортила.

Короче, меня выгнали из педа недели за две до получения диплома. Так что, как ты знаешь, официально у меня нет даже высшего образования. Впрочем, я бы, наверное, и не пошел работать по специальности.

Было еще очень много всего… Но сейчас речь не б этом.

После ухода из педа я хотел добраться до того парня – не успел. Его посадили. Что интересно – ментам он про Галю ничего не сказал. Хотя мог бы сдать запросто. И сидели бы они на пару. Но, видимо, все-таки любил. Хотя и по-своему…

У Гали после всей этой истории было что-то вроде морального шока. Она говорила, что ей безумно стыдно из-за меня и т.д. Это сыграло свою положительну роль – она все-таки "завязала". Но вместе быть мы уже больше не могли…

Она уехала к себе и больше я ее не видел. Какое-то время она писала письма. Вроде бы, у нее все дальше было хорошо.

Настя та самая закончила пед. Но говорят во время выпускного вечера ее основательно отметелили несколько девчонок за какие-то ее вечные интриги. Подробностей я не знаю, но ни с кем из сокурсников она больше не общалась, и след ее потерялся.

А я… меня, наверное, эта история многому научила!

* * *

Я до сих пор храню твой дневник, Художник. Тот самый, бумажный, потрепанный, с выпадающими страницами, исписанный шариковой ручкой. Сейчас, в век компьютеров, такие уже не ведут. Сейчас большинство погрязло в интернете, век дневников электронных, напоказ.

Но ты не как все. Ты писал для себя. Никому не показывал. И я случайно нашла его в твоих вещах, когда тебя уже не было.

Большинство записей в нем – это набор бессвязных мыслей, понятных, наверное, лишь тебе одному. Видимо, ты просто записывал все, что приходило в голову, не думая о том, что когда-то это попадет в руки кому-то другому. А может быть, сейчас ты и сам уже не разобрал бы – о чем и к чему эти каракули. Но некоторые моменты можно понять и расшифровать. Например, то, что связанно с Галей, и тем, что происходило тогда, когда ты безуспешно пытался заставить ее завязать с наркотиками, на которые ее подсалили вопреки ее воле. Не имея возможности рассказать кому-то об этом, скрывая ото всех. Борясь за нее до конца, но в одиночку.

-–

Не знаю, что еще могу для нее сделать. Наверное, ничего. Но смотреть на это уже не хватает сил. Наконец-то она заснула. А я сижу и пишу эти строки, чтобы хоть как-то отвлечься от ужасных мыслей. Даже во сне она выглядит как-то… жутко! Неестественная поза, дышит часто и прерывисто, на губах капельки запекшейся крови… Она искусала все губы, корчась от боли, выгибалась дугой, было такое ощущение, что ее кости ломаются. Сначала просила меня не уходить, побыть с ней, говорила, что ей страшно одной. А потом кричала на меня, смотрела дикими, безумными глазами. На руках до сих пор синяки от ее пальцем – с такой силой она вцепилась в них в какой-то момент. Кричала: «Уйди! Оставь меня! Я тебя ненавижу! Зачем ты мучаешь меня, зачем я тебя, зачем это все? Оставь меня, пусть будет, что будет, мне уже все равно! Я не могу больше, я хочу-у-у....»