Если бы ты был(-а) на моём месте. Падение

Моррис не отводил взгляда, сощурившись. Для убедительности я кивнула, надеясь, что он поверит в мои слова и оставит в покое. Во всём теле чувствовалась жуткая усталость, я опустила глаза, подумав о привлекательности тёплой постели, до которой вряд ли могла добраться самостоятельно.

– Ты не пришла на похороны. – Произнёс Билл, привлекая внимание. Я нахмурилась, посмотрев на него, почувствовав пробежавший холодок по телу.

– Так быстро? – Мой голос дрогнул, когда я осознала, что не успела попрощаться.

– Они были вчера. – Выжидающе сощурился Моррис. Услышав его слова, я отвела взгляд в сторону, пытаясь понять, к чему была такая спешка. В голове никак не складывалось. Я точно знала, что должна была быть экспертиза и вскрытие, что никак не могло уложиться за пару часов. Билл вздохнул, заставив посмотреть на него. Он поджал губы, скрещивая руки на груди. – Его похороны были вчера, Софи. – Он замолчал на секунду, заметив, как я порывисто вдохнула, совершенно не ожидая услышать подобное. – Ты застрелила Бруно неделю назад.

– Спасибо за напоминание, Билл. – Мгновенно среагировала я, вставая с дивана, пытаясь скрыть свою реакцию. В сердце больно кольнуло, пока я судорожно просчитывала, как умудрилась выпасть из реальности на целых семь дней. Я положила руку на подлокотник дивана, опираясь и стараясь не упасть от внезапного потемнения в глазах. – Я в порядке. – Моргнула несколько раз, пытаясь сфокусироваться на Моррисе. Он недоверчиво посмотрел на меня, сощурившись.

– Уверена в этом?

– Разумеется, я уверена. – Сквозь зубы произнесла я, покачнувшись и схватившись крепче за обивку подлокотника. Моррис заметил это, поспешно отведя взгляд, дёрнув плечами и застегнув пиджак.

– Ладно. – Неожиданно отступил мужчина, недовольно поджав губы. – Я не буду вмешиваться. Это твоё дело. – Он прямо посмотрел на меня, кивнув самому себе, словно убеждая. – Надеюсь, ты скоро придёшь в себя. – Билл кинул выразительный взгляд на пыльную комнату и повернулся в сторону выхода. Я задумчиво опустила глаза, пытаясь сообразить.

– Ты приехал не за тем, чтобы арестовать меня? – Наконец смогла произнести вслух предположение, которое преследовало меня с момента появления Морриса в доме. Он развернулся, удивлённо дёрнув бровями, и затем кивнул, вновь поджав губы.

– Я снял с тебя все обвинения, Софи. – Он слегка понизил голос, точно извиняясь. Я перехватила его блуждающий взгляд, непонимающе посмотрев в ответ. Билл коротко откашлялся. – Ты помогла полиции обезвредить опасного преступника.

– Обезвредить? – Я улыбнулась, почувствовав, как в носу засвербело, а в глазах появились слёзы.

– Так написано в рапорте. – Билл кивнул, тактично опустив глаза практически в пол, услышав, как я шмыгнула носом. Я прижала прохладную ладонь ко лбу, стараясь унять начинающуюся мигрень. – Вообще-то мы поймали почти всех. – Внезапно поделился Моррис, с интересом посмотрев на меня. – Вудман сдался сам. Уолд, Вудман и его сестра, Сибил, помещены в Хеллерклифф. Мы не нашли только Камински. – Он сощурился, обдумывая. – Роджер не говорил, что они замышляли после представления?

Услышав вопрос, я издала короткий смешок, резко замолчав, после чего начала громко смеяться, чувствуя подступающую истерику. Закрыв лицо руками, я пыталась успокоиться. Билл терпеливо продолжал стоять у выхода, глядя с напряжением.

– Билл. – Резко опустила руки, успокоившись и спокойно посмотрев на мужчину, ощущая лишь нестерпимое желание сомкнуть руки на его горле. – Это очень не вежливый вопрос. – Я выставила ладонь, останавливая его, заметив, как он раскрыл рот, чтобы ответить. – И раз на то пошло, то я уже достаточно помогла полиции, сделав твою работу за тебя и обезвредив опасного преступника. – Я скривилась на последних словах. – Пора и тебе начать выполнять свои прямые обязанности, комиссар. Ты так не считаешь? – Сквозь зубы произнесла я, едко улыбнувшись. Билл моргнул, задумчиво опустив глаза и часто закивав головой.

– Ты точно в порядке, теперь я вижу это. – Он поджал губы, холодно посмотрев. Я проглотила подступающий к горлу комок, медленно выдыхая через нос, продолжая улыбаться. Моррис учтиво качнул головой в мою сторону. – Не смею больше отвлекать тебя. – Он развернулся и быстро зашагал к выходу.

Моррис вышел. Его уверенные шаги четко отдавались на ступеньках лестницы, ведущей на первый этаж. Я раскрыла рот, хватая воздух и пытаясь отдышаться, почувствовав подступающую истерику. Ноги подогнулись сами собой, и я медленно сползла на пол, хватаясь за подлокотник дивана. Голова кружилась. В глазах появились горячие слезы. Я крепко зажмурилась, заставляя организм успокоиться. Входная дверь громко захлопнулась. Я проглотила подступающий комок, дыша через рот, стараясь ни о чём не думать.

Нужно было возвращаться.

Возвращать себя по крупицам, стараясь собрать то, что осталось после смерти Роджера.

Дыхание постепенно выровнялось, голова перестала кружиться. Я открыла глаза и, точно бесчувственный робот, поднялась на ноги, отпуская подлокотник, за который так яростно держалась, используя в качестве устойчивой поддержки. Подумав, что идея Людовика с ношением трости больше не казалась мне такой забавной, я медленными мелкими шагами направилась в ванную комнату, чувствуя, как меня слегка качало в стороны.

Голова была занята мыслями о времени, течение которого я даже не заметила, совершенно позабыв обо всём, не говоря о еде или элементарной гигиене. Думать о Роджере больше не хотелось, подобные мысли причиняли нестерпимую боль за предательство, что я совершила.

Подавив чувства, подступающие в новом приступе тошноты, зашла в ванную, прикрыв дверь и включив горячую воду в душе. Глаза с ужасом нашли отражение в зеркале. Скривив лицо, я оглядела себя с ног до головы: прошедшая неделя сильно отразилась на внешнем виде. Я скинула всю одежду, решив, что попросту сожгу или выкину её позже, чтобы она лишний раз не напоминала о том дне. Руки ещё слегка тряслись, когда я отрегулировала температуру воды и встала под тёплые струи воды. Дышать становилось легче с каждой секундой. Вода стремительно уносила с собой всю грязь и недомогание, очищая мысли и успокаивая. Мне показалось, что я простояла под душем около часа, потому как, выходя из ванной, я увидела, как вместе со мной выходил горячий пар, растворяясь в прохладном воздухе коридора.

Неожиданно почувствовав потемнение в глазах, я схватилась за стену и поняла, что мне было необходимо срочно отправиться на кухню и съесть что-то крайне питательное. Передвигаясь медленнее, чем ранее, добрела до кухни и спустя полчаса нелёгких манипуляций сумела приготовить обычную глазунью. От запаха еды жутко воротило, и я сдерживала позывы, прижимая ладонь ко рту. Даже смотреть на прожаренную яичницу было неприятно. Преодолев тошноту, за один раз проглотила приготовленное блюдо, уже успевшее слегка остыть, практически не прожевывая. Спешить было некуда, и я сидела за столом, раздумывая о снятых с меня обвинениях. Папка, что хранилась в ящике моего стола в кабинете, теперь официально считалась бесполезной, а я вновь стала свободной и в меру законопослушной.

Через несколько минут бездумного вглядывания в пустую тарелку, я почувствовала, как голова перестала кружиться, а тошнота прошла. Я потёрла ладони, кончики пальцев стали согреваться. Организм медленно приходил в себя. Я подумала о Реджинальде.

Он потерял последнего родственника, и это не могло пройти незаметно. Вспомнив его покрасневшие глаза, когда мы стояли у искореженной машины, я задумалась, присутствовал ли он на похоронах и как справлялся со своими чувствами. Он мог не любить Роджера, бояться его, но он был его родственником, родным братом, близнецом. Я подумала, что он мог находиться в таком же положении, как и я, чувствуя предательство и бесконечную горечь вины. Поднявшись с места, ощутила прилив сил, ещё отмечая лёгкое головокружение и слабость, но, тем не менее, уверенность в своих действиях и полное осознание. Кивнув, направляясь в комнату с гардеробным шкафом, я согласилась с внутренним голосом, что проведать Реджинальда будет не самым плохим решением для моего нынешнего состояния. Убеждая себя, что нужно отвлечься, я не призналась даже в глубине своего сознания, что собиралась навестить Бруно-Оделла лишь ради того, чтобы увидеть в нём отражение Роджера.

Уже одеваясь и застёгивая рубашку, я поняла, что немного погорячилась, всерьёз полагая, что была в порядке. Я не могла вдеть пуговицу в крошечную петельку. Пальцы не слушались, руки подрагивали. Предприняв пару попыток, которые не увенчались успехом, сняла рубашку, разозлившись и скинув её на пол. Схватившись за голову и пропустив пару влажных прядей волос сквозь пальцы, уставилась в пространство, расфокусировав зрение. В голове была абсолютная пустота, и я прислушивалась к собственному дыханию, погружаясь в какой-то транс. Моргнув и согнав пелену, я будто вернулась в комнату, вспомнив, что по-прежнему стояла у раскрытого гардероба. Выбрав наугад первую попавшуюся водолазку, надела её, удовлетворённая тем, что на ней не было никаких пуговиц. Взгляд упал на брюки и юбки – все они имели пуговицы для застёгивания. Громко вздохнув, я сняла водолазку, скомкав её и отправив вслед за рубашкой, и посмотрела на одежду, висящую в шкафу. Руки сами нашли подходящий наряд, на котором не оказалось ни одной пуговицы, – чёрное платье с длинной молнией на спине. Немного помедлив, я надела его, застегнув буквально за секунду, и посмотрела в зеркало. Бледность от недельной нехватки солнечного света немного выдавала болезненный вид, но внимательно рассмотрев своё отражение, я поняла, что это было не так заметно для посторонних глаз. Убрав волосы в пучок, надела чёрные перчатки, отлично скрывающие дрожь рук, и направилась к выходу. Наряд говорил сам за себя, заявляя о траурном настроении, а лицо, не выражающее абсолютно ничего, лишь подтверждало это. Где-то в голове промелькнула мысль о забытом оружии, но я незамедлительно отмела её, подумав, что больше не чувствовала, что нуждалась в пистолете, отдаваясь на произвол судьбы.

Подъехать к бункеру не составило труда. Я припарковала авто, остановившись практически у входа. Камера на входе не шевельнулась в мою сторону, что несколько смутило. Дверь открылась сразу же, как только я подошла к ней, словно приглашая, зазывая внутрь. Странное отрешённое спокойствие, исходящее от стен, медленно пробиралось в лёгкие.

Я понимала, что камера на входе должна была встревожить, но продолжала двигаться по коридору, чувствуя изменения, которым повергся бункер. Камеры не двигались по мере моего движения в сторону кабинета Реджинальда, а свет периодически становился слишком ослепляющим, раскаленным до такой степени, точно лампочки могли взорваться в любую секунду. Из-за дрожи в руках, я сцепила ладони в замок, продолжая шагать. Показалась знакомая табличка, висящая у входа в кабинет. Дверь незамедлительно открылась, как только я подошла ближе. Остановившись на месте, я оглянулась в сторону выхода, вновь почувствовав что-то неладное. Тишина в этом месте не была прежней, ощущался какой-то тихий посторонний шум, который я не могла распознать, не понимая, был ли он на самом деле или всё происходило в моей голове. Я повернулась к двери и, слегка задрав голову, выдохнув, шагнула в кабинет.

Свет был приглушён, не позволяя в первую секунду разглядеть силуэт человека. Я часто заморгала, стараясь привыкнуть к освещению, как услышала чёткую прокрутку барабана револьвера. Зрение сфокусировалось, найдя сидящую за столом у мониторов Анну. Она сидела ко мне спиной, поставив локоть на стол и наставив дуло револьвера себе в висок.

– Анна. – Осторожно позвала я, медленно подходя ближе. Девушка едва повернула голову в мою сторону, после чего нажала на спусковой крючок. Я прижала руку к губам, услышав лёгкий щелчок вместо выстрела. Девушка тихо рассмеялась. Она опустила револьвер и развернулась ко мне. Её некогда безэмоциональное лицо выражало печаль. Глаза с грустью поблескивали в свете комнаты, губы едва растянулись в какой-то меланхоличной улыбке. Я сделала ещё шаг и остановилась. – Анна?

Девушка вновь поднесла оружие к голове, молча посмотрев на меня.

– Каждому злодею нужен тот, кто изменит его. – Её голос звучал очень тихо. Она вымученно улыбнулась, словно это движение причиняло ей боль. – Но он сказал, что измениться должна я. – Она нажала на крючок. Я вздрогнула, услышав пустой щелчок. Девушка коротко фальшиво рассмеялась. Одним движением она разрядила револьвер и показала мне пустой барабан. – Он сказал, что я должна сыграть с одной пулей в пустом барабане, чтобы доказать свою преданность, но я не могу. – Её голос дрогнул. Лицо Анны стало безэмоционально-отрешённым.

– Кто сказал? – Не веря в происходящее, спросила я, посмотрев на разряженный револьвер, который с особой заботой поглаживала Анна. Она удивлённо посмотрела на меня, после чего окинула взглядом весь кабинет, намекая на его владельца. Я нахмурилась, покачав головой. – Реджинальд? Но зачем ему просить тебя сыграть в русскую рулетку? Это безумие.

Анна расплылась в улыбке, опустив глаза.

– Ты не знаешь, что произошло здесь. – Она внимательно осмотрела револьвер, вытащив откуда-то пулю и вставив её в пустой барабан. Я молча наблюдала за движениями. Крутанув барабан, Анна вставила его на место и посмотрела на меня, странно улыбнувшись. – Сыграешь со мной? – Она наставила револьвер на меня, блеснув глазами, в которых стояли слезы.

– Тебе не нужно этого делать, Анна.

– Ошибаешься. – Выдохнула она, приставив дуло к виску и поставив палец на спусковой крючок.

– Стой. – Я выставила руки вперёд, кивнув. Анна замерла, заинтересованно посмотрев. – Хорошо, давай. Сыграй со мной, стреляй. – Я положила руку на грудь, указав. Девушка моргнула, затормозив, после чего медленно перевела револьвер на меня и, задумавшись на секунду, нажала на спусковой крючок. Раздался лёгкий щелчок, но я всё равно вздрогнула, порывисто вдохнув и прикрыв глаза. Анна тихо рассмеялась.

– Вся шутка достанется только мне.

– Стой. – Я вновь выставила руки вперёд, испуганно посмотрев на девушку. Она уже навела револьвер, плотно приставив дуло к виску. Мои глаза забегали по комнате, пока я соображала. – Ты, должно быть, неправильно поняла Реджинальда. Я не верю, что он сказал тебе сделать это.

Девушка задумчиво дёрнула уголками губ вверх. На секунду её лицо озарилось слабым лучиком надежды. Рука, держащая револьвер, немного съехала вниз, приставив оружие чуть ниже мочки уха.

– Ты узнаешь это для меня? – С ноткой отчаяния спросила Анна.

– Конечно. – Я стала озираться, заметив перевёрнутый стол с чертежами и разбитое зеркало. Весь кабинет теперь казался разгромленным. – Где Реджинальд?

– На кладбище.

Я резко перевела взгляд на девушку, услышав её чересчур мягкий и уверенный тон голоса. Она мечтательно смотрела в сторону, погруженная в свои раздумья.

– Хорошо. – Медленно проговорила я, пятясь в сторону выхода. Почему-то в голову пришла мысль, что Анна могла что-то сделать с Реджинальдом. Учитывая то, что она страдала маниакальной депрессией, этот вариант казался вполне реальным. – Анна. – Позвала девушку, вытянув её из размышлений. – Я найду Реджинальда и узнаю, что он имел в виду… – Указала рукой в сторону револьвера. Девушка внимательно слушала, положив палец на спусковой крючок. – Тебе не нужно делать это. – Вновь повторила я, понизив тон голоса, делая его убеждающим.

– Но я должна. – Неожиданно улыбнулась Анна, страдальчески вздёрнув бровями. – Мне нужно это сделать.

Вместо ответа я кивнула ей, опустив глаза и направившись к выходу. Стало понятно, что переубедить девушку не получится. Её отрешенность и уверенность в собственном бессилии напугали меня, заставив быстрее зашагать в сторону выхода. Уже в коридоре я услышала очередной пустой щелчок и тихий смех Анны.

На кладбище было прохладно. Про себя я отметила, что никогда не замечала, чтобы в этом месте было когда-то жарко или хотя бы тепло. Я медленно пробиралась по заросшей дорожке, выискивая знакомую фигуру среди каменных надгробий, заросших мхом. Я не знала, где был похоронен Роджер, поэтому шла наугад, понимая, что рано или поздно наткнусь на Реджинальда.

Вдалеке показались тёмные силуэты людей, сильно выбивающиеся из окружающей обстановки. Поначалу я решила, что это были похороны очередного жителя Блэкхоулла, но подойдя ближе поняла, что сборище людей больше походило на какое-то собрание. Я свернула с дорожки и стала аккуратно пробираться через траву, стараясь держаться ближе к высоким могильным камням. Когда расстояние между мной и толпой стало таким, что я смогла различать лица людей, я остановилась. Увиденная картина озадачила: приспешники Роджера с узнаваемыми гримами на лицах стояли плотной толпой, вникая в речь Реджинальда. Он стоял у чьей-то старой могилы, не шевелясь, придерживаемый за воротник одним из людей Бруно. Напротив него в точно такой же позе находился Чейз. Возникло ощущение, что Реджинальда и Скотта поймали и теперь судили, раздумывая, что с ними сделать. Мой взгляд упал на свежую могилу, у надгробия которой лежало тело. Заметив грязную одежду и испачканные в земле рыжие волосы, я опустила глаза, следом нахмурившись, увидев под ногами недавно выкуренную сигарету и пустую обертку из-под конфеты. Я стала оглядываться в поисках Маркуса. Он нашёлся за большим широким надгробием чуть ближе к толпе, чем находилась я.

Парень сидел на земле, аккуратно выглядывая из своего убежища, чтобы его никто не заметил. Присев практически на корточки, я смогла быстро добежать до Маркуса, вплотную прижавшись к холодному камню. Парень с удивлением обернулся.