Я приснюсь тебе на рассвете

– Между прочим, футбол – отличная игра. А ты знаешь, что футбольные мячи сделали такими контрастными для того, чтобы их лучше видно было в черно-белом телевизоре?

Я покачала головой:

– Почему-то баскетбольных мячей это не коснулось.

– Что ещё раз доказывает: футбол – одна из самых ранних игр, появившихся на телевидении и вообще… Разве ты не хочешь соприкоснуться с такой величайшей игрой?

Я ещё раз посмотрела на футбольный мяч, потом на мальчишек, отошедших достаточно далеко, и вновь взглянула на Вадима:

– Ты заговариваешь мне зубы?

– Ладно, – согласился Вадим. – Если не хочешь, то играть мы не будем. А просто пойдем гулять.

Но я уже решилась. Скромно произнесла:

– Ну, раз уж игра эта такая великая…

И мы помчались.

Нет, не так.

Мы вышли на середину поля, и Вадим стал показывать мне, как нужно пинать мяч. Не носком ступни, а внутренней стороной. И как определить угол. И с какой силой надо бить.

Когда теория была усвоена – так сказал сам Вадим, мы решили поиграть по-настоящему. Но проблема заключалась в том, что, только добежав до своих ворот, я уже устала. Вадим стоял на том конце поля с мячом и смотрел на меня, хотя заглянуть в глаза не получалось – слишком далеко. Когда я немного отдышалась, он сорвался с места. Ну, как сорвался… Может, по сравнению со своей обычной скоростью бега Вадим передвигался медленно.

Но для меня он сорвался, и ещё как.

И я побежала следом, пытаясь перехватить мяч.

Это было весело. И очень для меня нетипично. Я носилась, как заполошная. Ясно, что надолго меня не хватило, но я хотя бы попыталась! И пару раз отбила у Вадима мяч. Но потом он забил гол в мои ворота, и игра на этом закончилась. Как объявил сам Вадим, ничьей.

Эх, если бы мимо проходил наш физрук… Он бы глаза тер до покраснения, чтобы убедиться, что это действительно я. Что я не хмуро стою у ворот, а ношусь по полю.

Но физруку повезло. В тот день он ходил где угодно, кроме школьного двора.

Тяжело дыша, я сидела на нагретом солнцем резиновом колесе, не беспокоясь о том, что по нему обычно ходят ногами. Вадим стоял рядом, прижимая к груди мяч, и выглядел абсолютно нормально. В том плане, что по нему и не скажешь, что он только что играл в футбол.

Ладно, ладно, что пытался играть в футбол и поиграл бы, если бы соперники не оказались такими хилыми.

Я очень хотела бы посмотреть на него повнимательнее, но Вадим стоял напротив солнца, и поэтому спустя две секунды разглядывания глаза начинало жечь.

Через минуту Вадим, отодвинув меня, скромненько сел рядом. Я почувствовала тепло его тела и покраснела. Будь сбоку кто-нибудь другой, и внимания бы не обратила, абсолютно точно, но рядом был Вадим.

Он покосился на меня, чуть улыбнулся и произнес:

– Лена?

– Тринадцать лет и четыре месяца, – отозвалась я.

– Помню, помню, – он покивал. – Но вообще я хотел тебе сказать…

– Что же?

Теперь смотрела на него я, затаив дыхание. Сама не знаю, почему. Наверное, по той причине, что в радиусе десяти метров вокруг нас – ни души. И потому что солнце слепящее. И потому что теплое тело под боком. И потому что… ну, неравнодушно я к Вадиму относилась.

Я не любила – разве я умела любить?

Но я чувствовала его.

– Мама сказала, что она постарается, чтобы…

– Чтобы что?

– Чтобы меня взяли в вашу школу. Мы по месту жительства к другой прикреплены, но вдруг в этой есть свободные места? Я бы мог ходить пешком, или на автобусе ездить. Когда холодно.

– В нашу школу? – переспросила я. – В наш класс?

– Как получится. Тут уже я ничего не знаю. А какая у него буква?

– «А», – ответила я. И добавила не то воодушевленно, не то задумчиво: – О-о-о.

Вадим фыркнул.

– Я не могу понять: ты рада или не очень?

– Счастлива, – произнесла я таким тоном, каким по-настоящему счастливые не говорят. – На самом деле, переживаю. Тебя же у нас разорвут… с руками поделят. Девочки, в смысле, – покраснеть больше нельзя было, поэтому, если можно так сказать, смущение на моем лице не отразилось. – А наш физрук… Это вообще…

– А что не так с физруком? – поинтересовался Вадим. – И… м-м-м… с девочками?

– У нас физрук по футболу фанатеет. Ты сразу станешь отличником. А девочки… Ну, что девочки… Ты… в общем… – я замялась, не зная, как объяснить ситуацию так, чтобы ничем себя не выдать.

– Привлекательный? – предложил он скромно.

– Типа того.

– Спасибо.

Я вскинула брови:

– Это все, что ты скажешь? «Спасибо»?

– А что ещё говорят на комплимент? Благодарю, или я так рад, или… – он покосился на меня. – Нет, правда. Спасибо. Ты тоже, но руки ведь у тебя ещё на месте.

Я рассмеялась, не зная, сказать правду или нет. А правда была такая: никому я не нужна. Кроме Катьки. Ну, мы с ней дружили с первого класса и жили по соседству. А мальчики… Кажется, я уже упоминала, что никогда не влюблялась.

Никогда – до этого лета.

Последнего настоящего лета в моей жизни.