До нескорого, она же

– Интересно, – и первый протянул мне руку: – Кирилл.

– Прости, – я попыталась улыбнуться, – но я с парнями не знакомлюсь. Ни на улице, ни где-либо ещё. Но если уж так любопытно… Яна.

– Красивое имя! – подмигнул мне Кирилл. – Солнечное.

Вот теперь я улыбнулась по-настоящему. Хоть кто-то заценил значение, причем даже не произнесенное вслух. А то все «туча, туча»! Как человека назови, так он себя и поведет. Они называют Тучей, поэтому я и хмурая. Вот звали бы меня Солнцем… Кто-нибудь бы звал…

Я вложила ладонь в его руку – по телу пробежала волнительная дрожь, – и Кирилл улыбнулся мне в ответ. Но ничего больше не сказал. Спустя мгновение рукопожатие распалось – я первой освободила руку. И первой же развернулась, не прощаясь.

Зачем прощаться с тем, кого больше не встретишь? Вот и я считаю, что мы, черные ведьмы, не должны снисходить до такого унижения. Пусть обижаются, что уж. Нам от этого ни холодно, ни жарко.

Хотя нет, вру.

На мгновение – то мгновение, которое длилось прикосновение – внутри что-то все-таки потеплело. Это не могла быть душа – разве черные души могут излучать тепло? Они только поглощают его. Но ведь что-то произошло, верно? Что-то поменялось, механизм запустился, и процесс – необратим, бесконечен…

Я шумно вдохнула воздух.

Сейчас внутренние изменения не имели никакого значения. Ведь я попросту сбежала. И я поступаю так всегда – меняются лишь оправдания.

Глава 2. Сердце требует перемен

К месту шабаша я подошла, опоздав на три минуты. Но так просто влететь в особнячок на полных скоростях я не смогла – всегда входила в него медленно и почтительно.

Очень уж он на меня действовал. Это вам не школа с облезлыми стенами. Настоящее поместье! Двухэтажное здание, вытянутое вширь, построенное из черного камня. Среди серых домов оно казалось вороном среди голубей, а, как известно, вороны – птицы гораздо более умные и гордые. Изящная крыша, широкая главная лестница с витиеватыми перилами, аккуратные балкончики на втором этаже, арочные окна на первом – и желтый свет, проникающий через них и падающий на дорожки парка. Да, тут ещё и парк был. За особняком. С этой стороны его трудно разглядеть, но через заднюю дверь в парк я попадала с легкостью. В общем-то, там я и проводила почти все время, которое просиживала на шабашах.

Я откинула волосы назад и подошла к лестнице. Не так уверенно, как хотелось бы – каблуки, что уж… Но не успела я дойти до входной двери, как она распахнулась самостоятельно, и оттуда выглянула, как ни прискорбно, та самая моя приятельница, Вика.

Вика, изо всех сил косящаяся под стереотипное представление ведьм. Не наших, исконно черных не только душой, но и внешними чертами, а современных, перекачавших в мышление людей из фантастических романов. Летом Вика кардинально изменила образ: она обрезала волосы – как говорила Вика нашей однокласснице, «каре на ножке» – и перекрасила их в темно-рыжий. Глаза у нее от природы зелено-карие, но Вика – я видела это даже отсюда – намазала вокруг что-то изумрудное, чтобы подчеркнуть зеленый оттенок.

Ладно, ладно, я сделала примерно то же самое, но то я! Я же не надевала малахитовое платье, тяжелое, будто сшитое из бархата, с длинными рукавами, присборенными у манжетов. Хотя, если бы оно у меня имелось…

– Яна! – улыбнулась она. – Мы все так тебя заждались.

Я тяжело вздохнула.

Всевышняя, дай мне терпения!

Но прошла целая секунда, а терпение так и не пришло. Поэтому я нервно поднялась ещё на пару ступенек и поинтересовалась:

– Зачем же вам ждать меня, Вика?

– Сама не знаю, – она пожала узкими плечами, – но твоя уважаемая тетя почему-то все ещё молчит. Вот я и подумала: может, дожидается опаздывающую племянницу?.. И решила посмотреть, где же ты идешь. Ты заходи, не бойся, дорогая. Такая гениальная идея пришла в голову одной только мне.

Улыбка Вики стала ещё шире.

Я чуть скривила уголки губ – и все-таки поднялась, что мне ещё оставалось! Подняться по этой чертовой лестнице и было моей первоначальной задачей. Но Вика радовалась так, будто я, как глупая мышка, добровольно приближалась к ловушке.

Хлоп – и нет.

Нервировала она меня жутко, и этим все сказано. И это ее милое лицо, и надменный взгляд из-под густых ресниц (наверняка наклеенные, но выглядят жутко похожими на свои). И тонкая талия, и длинные острые ногти, которые я сама никак не могу отрастить, и кожа без каких бы то ни было дефектов.

Ещё и прическа эта дурацкая – волосок к волоску против моего гнезда.

И туфли на тонких высоченных каблуках – сантиметров пятнадцать, не меньше – на которых Вика стоит так легко и непринужденно, будто обута в тапочки.

Зато я, как назло, на последней ступеньке споткнулась. Вика порхнула ко мне – дверь за ее спиной громко захлопнулась, – и придержала за локоть. Я взглянула на нее, не скрывая своих чувств, и заметила:

– Вообще-то падать я не собиралась.

– Да?.. – отозвалась она. – Прости, но в последний раз, когда ты поднималась по этой лестнице, то чуть не подвернула ногу. Я решила помочь, чтобы это уж точно не повторилось.

– Как ты добра.

– Только по отношению к тебе, – она опустила глаза.

– Можешь не стараться, – я освободилась от ее цепкой руки и распрямила плечи. Незаметно для Вики посгибала стопу, проверяя, действительно ли с ней все в порядке. – Если Влад ещё не пришел, то уже и не появится. Он всегда приходит вовремя.

– Ох, Влад?.. А при чем здесь он?..

Вика пару раз хлопнула глазами, но я-то знала, что все она отлично понимает.

Я опустила взгляд и первая шагнула внутрь поместья. Этот раунд остался за мной. Можно было, наверное, даже порадоваться… Но времени на радость уже не осталось.

Я оказалась в затемненной прихожей, но уже через две секунды шагнула в нашу главную залу. Стены здесь были черные, украшенные лепниной; над головой, у идеально белого потолка, летали фиолетовые искры. Но и люстры светили: массивные, переливающиеся горным хрусталем, оставляющим на стенах блики.

Ещё здесь стояли столики с фруктами и миниатюрными пирожными, но столов для ужина не было. Экономят.

Внутри толпились колдуны и ведьмы, чаще всего группами по три-пять человек. Все женщины оделись в темные платья, мужчины – в строгие костюмы. Изредка угадывалось свечение души, но у тех черных, что помладше. Я свою на шабаше скрывала, начиная с пятнадцати лет. А Влад и того раньше. Я его с открытой душой вообще никогда не видела. Или почти никогда…

Голоса, голоса, голоса.

Здесь находились не все собравшиеся: многие разбрелись по комнатам, которых в особнячке было предостаточно. И тетю я тоже не увидела. Может, она как раз пряталась в одном из укромных уголков этого здания.

Оживления, которое у многих ассоциируется с шабашем, не наблюдалось. И правда… Это раньше, во времена моих прабабушек (ни одну из которых я не знаю), на шабашах было весело. Ведьмы бегали голышом по росистой траве, жгли костры и пели песни… А сейчас они (мы?) позаимствовали всякие штучки от белых магов, и шабаш у нас проходит цивилизованно – в строгих одеждах и закрытых помещениях. Не то чтобы я хочу голышом поноситься по земле, тем более, в октябре, но факт остается фактом.

Наследие черных постепенно уходит в небытие.

Когда-нибудь и от нас самих ничего не останется.

Вика встала по правую сторону от меня и заметила:

– Многие пришли на шабаш, не правда ли?.. Ты не собираешься снять плащ?

– Пальто, – поправила ее я. – Собираюсь.

– Гардероб левее, вон та дверь…

– Спасибо, я знаю. – Я покосилась на Вику. – Между прочим, я бываю здесь даже чаще, чем ты.