Неприятно познакомиться, ведьма

Поэтому я и сбежала. Не в смысле, что прямо-таки испугалась… А, хотя, может, и так. Слишком грозно отец это произносил. Да и вообще я не слишком по нему соскучилась, чтобы вдруг загореться идеей общения. Поэтому прямиком с утра пораньше этого самого «послезавтра» я заявила тете, что собралась на пикник.

Кухонные часы показывали приближение половины восьмого. Тетя только проснулась, зато я уже успела сделать парочку бутербродов и сейчас обворачивала их в салфетки, чтобы после спрятать в пакет.

– Куда? – только и спросила тетя. Предположила: – На речку?

– Нет, – я помотала головой. – На поле с иван-чаем. Проверю, как там цветочки. Я их недавно из окна видела.

– Одна? – тетю интересовало явно не то, с кем я разглядывала иван-чай в прошлый раз. – Или с Олей?

– Одна, конечно.

– И даже не с Ярославом?

– С каким-таким Ярославом? – пробормотала я, усерднее запаковывая бутерброд.

Проснулся Пашка. Наверное, из-за наших разговоров. Он выглянул из комнаты, немного послушал, а потом пришел к нам, неловко поправляя футболку, и напомнил ведьме-склерознице:

– Это же почтальон.

– О да, – кивнула я. – И химик. Химик-почтальон.

Тетя тихо вздохнула. Ни от меня, ни от Пашки это не проскользнуло незамеченным. Пашка потянулся к маме, чтобы уже через секунду оказаться в ее теплых объятиях, я же спросила:

– Все в порядке?

– Конечно… Даже если бы и нет, Яна, ты бы не смогла ничем мне помочь, – качнула головой тетя. На ее лице установилось задумчивое выражение.

– Значит, что-то все-таки не так? – поняла я.

– Так, – не согласилась тетя. – Так, как должно быть.

Несмотря на подозрительную тетину задумчивость, на пикник я все-таки пошла. Сложила бутерброды, налила чай. Долго смотрела на улицу, но потом все же надела джинсы. Кофту брать не стала – надеялась не замерзнуть даже несмотря на утро.

Вчерашним днем погода стояла замечательная. Ну, как замечательная… Небо оставалось серым, но дождь не шел, зато светило скрытое за тучами солнце, нагревая воздух. Пришлось распаковывать шорты, чтобы выйти на улицу.

А сегодня так вообще: смотрю в окно, а там все голубое, без единого облачка, будто кто-то пролил лазурную гуашь. Можно было бы и сейчас шортами воспользоваться, но на улице ещё утро, да и трава до сих пор мокрая, когда бы она успела высохнуть?

Прощайте, чистые кроссовки! А ведь я их вчера весь день стирала. Играла с Пашкой – и стирала. Стирала – и играла с Пашкой.

После дня прозрения наступил день спокойновыживания. И очередной день прозрения переживать не хотелось.

Велосипед нашелся в старом сарайчике, раньше использовавшемся как дровник. А сейчас дровник здесь уже не нужен. Как и велосипед, впрочем. Никому, кроме меня.

Я все деньки прошлого лета, которые провела у тети, а было их не больше пяти, прогоняла на этом велосипеде. Шины какого-то деревенского мачо припахала накачать взамен на номерок Влада. Кто знает, может он был из латентных?.. А в этом году мне стало не до велосипеда. Я, видите ли, пешочком ходила.

Но до поля идти далековато, в прошлый раз и то не дошла, поэтому можно и былое вспомнить.

Вытащив велосипед на белый свет, я попыталась смахнуть с него хлопья пыли, но они смахиваться не желали. Немного помучавшись, плюнула на это дело и поехала на грязном.

Тетя с Пашкой махали мне из окна, будто я уезжала навсегда.

Но да, рюкзак за спиной у меня был внушительным.

По кочкам, по кочкам, по каменным комочкам. Ну и как тут можно ехать? Пришлось сворачивать на мокрую травку. А я по травке не люблю вообще ездить, а по мокрой тем более. На кроссовки лучше не смотреть, это точно… К тому же, минут через пять из-за езды по неровной дороге заболели ягодицы. Вот что значит – кто-то любит сидеть дома!

И все-таки, велосипеды я любила.

Очень заметно, не правда ли?

Ветер, скрип велосипедных спиц и свобода, свобода, свобода. Если бы я хотела описать полет души, я бы взяла эпитеты, которыми описывают поездку на велосипеде. Захватывающе. Устремленно. Легко. Чем дольше едешь, тем меньше внимания обращаешь на боль в ногах. Чем дольше крутишь педали, тем выносливее становишься.

И мчишься вперед.

Главное – не останавливаться. Потому что при слишком сильном разгоне резкая остановка означает смерть.

Может, на мотоцикле это, конечно, эффектнее, но я сама водить его не умею. Пару раз ездила вместе с Владом, но разве это оно, то самое, когда от ветра тебя укрывает чья-то спина, пускай и не очень широкая? А просить Влада, чтобы он научил меня вождению мотоцикла, я не стану. Просто потому, что я его теперь ни о чем вообще не просить не буду.

До поля я все-таки добралась. Спустя почти час, с тремя остановками. Я сразу его узнала: скопление розовых пятен и темно-зеленый лес позади.

Они продолжали цвести. Несмотря на мое недоверие. Цветков стало поменьше, но они были. Были! Порой нечто продолжает существовать, даже если мы в это не верим.

Спрыгнув с велосипеда, я потянулась, чувствуя боль в ногах и небольшое головокружение. Конечно, теперь ходить на своих двоих было непривычно. Так часто происходит.

Оставила велосипед у обочины, посмотрела на застилающее поле траву. Мокрую… Прощайте, кроссовки, привет, усложнение ангины. Ну и как в таких условиях организовывать пикник? Тут же промокнуть можно с головы до ног! Вот был бы поблизости какой-нибудь беленький стихийник, чтобы раз – вжух! – и все сухо-гладко, присаживайтесь, Яна, отведайте бутербродов.

Но беленького поблизости не было, и спасибо за это мирозданию.

Я уже подняла ногу, чтобы спрыгнуть в траву, как мироздание посчитало мою благодарность недостаточной. Ногу я опустила, почувствовав на себе чей-то взгляд. Резко обернулась, ожидая, что встречусь либо с освобожденной два дня назад нечистью, либо с отцом – они у меня сейчас на одной ступени стояли. Но нет: ни нечисти тебе, ни даже отца.

Зато пятно.

Черненькое.

Я пока ещё не ослепла, поэтому тут же распознала в пятне силуэт. Светлая голова – все же светлая, и вовсе не из-за того, что в ней мозгов много, а из-за русых волнистых волос. Разворот плеч, скрытый ветровкой. И пятно вместо лица. Ладно, может, я и ослепла.

Парочку секунд мы с пятном смотрели друг на друга, а потом оно заголосило:

– …на!

– Не надо мне, – пробормотала я.

И отвернулась.

Никогда больше не буду благодарить мироздание. Потому что оно сразу организовывает подставы! Пятно-то, может, и было черненьким, но принадлежало оно кому? Верно! Тому самому, не уверена, правда, что стихийник из него хороший, но бабочки получаются знатные.

Но позади уже шуршала трава, и в спину летело уже не такое радостное:

– Ведьма! …и… м… ня…