Не хочу быть невестой!

Вперед, туда, где она сможет привести себя в чувство.

Туда, где ей ответят на вопросы.

Длинное платье мешало быстро передвигаться, ноги путались в юбке, а высокие каблуки, которые она так любила, неожиданно стали помехой.

Остановившись во дворе Академии возле того самого дерева, возле которого впервые увидела Френка, сняла туфли, опустив босые ступни на холодную землю с пожухлой травой. Однако холода не ощущала. Не только из-за того, что рефлекторно создала вокруг себя комфортное поле, поддерживающее теплую температуру, сейчас в ее груди горел огонь негодования. Досады. Ощущения предательства. И неразрешимых дум.

Слезы, которые она сдерживала в общем зале, ярко украшенном в честь дня рождения основателя их альма-матер, Бефанора Темного, полились из глаз, прочерчивая на светлой коже мокрые дорожки.

Она не хочет оставаться сегодня здесь.

Ей нужно утешение. Тепло. Любовь.

Ноги сами собой преодолели границу, отделяющую земли Академии от городских черт. Сегодня ворота были открыты, ведь на праздник быть приглашены именитые гости, многие из которых не утруждали себя пунктуальностью. В эту ночь была репетиция зимнего празднества. Репетиция дня, когда в Амродан за артефактом, который вскоре будет передан профессору Дубринейлу, приедет королева Каларика. Тем самым древним минералом, что Рикард хотел поместить в специально оборудованное помещение для насыщения Силой. Тем, за которым, по-видимому, охотится Кларисса.

Однако думать о предательстве и женщинах было больно. Особенно в этот час. После открытия истины.

Ей нужны ответы!

Тили бежала по улицам Амродана, не замечая удивленные взгляды редких ночных прохожих. Возможно, где-то на отголосках раненного сознания понимая, насколько странно смотрится в бальном платье, босая, с размазанной от слез тушью и растрепанной от ветра прической. Но в данный момент ей было плевать на общественное мнение.

Лишь бы быстрее добраться до дома. До мамы. Глеарра даст ей заботу. Ласку. И сможет развеять все сомнения.

Мама утешит. Она понимает, всегда понимала и старалась принять ее сторону. Только Глеарра сможет убедить мужа, что Персиваль Айнелиас – не тот, за которого должна выйти их дочь.

Но услышит ли она ее просьбы?..

***

– Персиваль, какого черта?! – дождавшись, пока Илотилас скроется из виду, Крис налетел на брата. – Что значит, ты приехал за своей невестой?!

В серых глазах младшего Фаланира появились так знакомые ему с детства искорки превосходства. Перси всегда радовался малейшей возможности насолить ему. Старался превзойти. В любой сфере.

– Какие выражения, Кристафор, фи! Тебе следует больше времени посвящать своему вокабуляру. К тому же ты решил пойти учить неокрепшие умы!

Крис скрипнул зубами.

Перси его подначивает. Специально. При этом оставаясь раздражающе бесстрастным, словно прикрывшись маской. Безмолвно напоминая времена, когда он сам надевал чужую личину во времена службы.

Однако, если Кристафор внутри всегда оставался собой, живым, полным энергии и стремлений (хотя последнее определение впору присвоить и Персивалю), младший брат был лишен каких-либо проявлений бурных чувств. Ему можно было приписать лишь вежливую отстраненность, граничащую с безразличием, безусловное следование этикету и правилам. Ничего более. Никаких вспышек гнева, ничего, что могло бы поставить его идеальную репутацию под сомнение. Словно он был восковой фигурой, а не живой личностью.

Лишь в детстве, когда до Перси дошло, что значили те десять лет, что разделяли их, он позволил себе вспылить. Тогда он ругался, кажется, на всю жизнь вперед. Обвиняя его, пеняя на несправедливость судьбы, желая изменить ход истории. И отплевываясь от предложения старшего брата поделить наследство поровну. Тогда Персиваль кричал, что не собирается принимать подачки от несносного Криса. И с каждым годом лишь подтверждал высказанное в порыве злости.

Что бы Крис не делал, каждый год, выливающийся в десятилетия, а после и в столетия, не мог сблизить родную кровь. Перси отдалялся от него. Предпочитал общество столь же обезличенных, помешанных на эталонных приличиях друзей, близости родного брата.

– Что же касается твоего вопроса… Слух тебя не обманул. Лорд Леросейл Линвен, председатель Высшего Совета Амродана, пришел ко мне несколько месяцев назад с весьма интересной, как оказалось впоследствии, нотой. Он со своей очаровательной женой, геуной Глеаррой, предложил связать узами брака наши семьи. Сперва я раздумывал, даже отказывался от подобной затеи… Но потом узнал, что моя нареченная имеет весьма строптивый характер. И даже убежала из-под взора родительских глаз сюда, в Академию… в попытке избежать свадьбы, – Персиваль улыбнулся. – Знаешь, Крис, женщины тем интереснее, чем сложнее их завоевать.

– И это говоришь мне ты?

Улыбка на лице брюнета стала еще слаще.

– Не стоит приписывать мне ханжество, дорогой брат. Я в первую очередь мужчина. И люблю женщин с характером. А Илотилас Линвен, видимо, обладает весьма… подходящим под мои вкусы темпераментом, – он помедлил, позволив себе посмаковать произведенное на Криса впечатление от слишком точного определения ее нрава. – К тому же ее история происхождения интригует. Смесь вампирской и демонической крови – очень интересное сочетание. И очень редкое. А, значит, это также и весьма заманчивое предложение.

– Просто скажи, как узнал, что она – моя ученица, сразу захотел мне насолить.

– Ох, Кристафор, будь сдержанней. Здесь есть лишние уши, – Перси кивнул на танцующих адептов и тихо переговаривающихся преподавателей с гостями ректора. – Не то окружающие могут подумать, что ты выделяешь адептку Линвен среди остальных своих учеников.

Крис сжал губы в плотную линию.

Разве это так заметно?

Почему Перси с первого взгляда определил?..

Да, пусть они с Тили танцевали, и он мог видеть их танец. Весьма приличный, стоит отметить! Классический вальс, только и всего! Ведь они находятся на балу, где кроме их кружащей пары были сотни подобных. Нет ничего зазорного в том, чтобы потанцевать с лучшей ученицей… поощрить, к примеру, за успехи в учебе. Или же потешить ее самолюбие. Ведь молодые учителя частенько становились предметом девичьих грез… От этого ли стереотипа отталкивался Персиваль?

Или дело куда более запутанное?

Мог ли он каким-то образом выведать цель визита Криса в Академию? Мог ли понять, что Рикард Дубринейл пригласил его именно для того, чтобы быть рядом с Тили?..

И решил воспрепятствовать его заданию?

Но свадьба!

Он не может представить демоницу с этим снобом!

И не хочет видеть ее в его объятьях.

Однако против воли перед глазами предстала ужасающая по своему содержанию картина.

Илотилас, его страстная и милая девочка, в мантии Академии стоит перед Перси. Его брат, который в этот момент вальяжно развалился в кресле, махнул рукой, приказывая девушке снять черное одеяние.

И Тили покорно выполнила требование. Перси – ее жених, практически хозяин по законам Ингиака, которого она должна слушаться, будучи во власти наложенных брачным договором обязанностей.

Мужчина жадно впился стальным взглядом в юное тело, больше не обремененное тканью, ведь Илотилас под мантией оказалась полностью обнажена.

Почему?.. Что за игры?..

Однако младшего Фаланира сейчас не беспокоят вопросы, он просто любуется соблазнительной девушкой.

Лишь гладкая кожа, упрямо торчащие розовые соски на упругой груди, плоский живот и длинные стройные ноги. Она стояла перед ним во всем великолепии демонической красоты. Холодной красоты с ноткой горчинки, которую хотелось вкусить, обуздать и сделать послушной.

В серебристых глазах, окаймленных черной радужкой, горел огонь. Огонь противоборства. Огонь, желающий перекинуться с ясных очей на все существо, заставляя его ринуться в атаку, закрыться от мужчины, который с таким предвкушением рассматривал каждый сантиметр ее тела, что впору было бы стыдливо покраснеть.

Персиваль смаковал момент, желая дать ей прочувствовать свою власть и ее беспомощность. Он просто сидит и смотрит. Выжидает, пока она первой сдастся и пойдет навстречу.

Илотилас, закусывая губу, выдыхает:

– Что мне нужно сделать?