Объятия тьмы

– Вы в своем уме? О чем вы вообще говорите? – мои плечи беспомощно затряслись, и я разрыдалась еще больше.

– Мне жаль, они скрыли от тебя все. Все воспоминания, связанные с проявлением способностей тут же стирались под действием какого-то мощного заклятия. Да, без друидов не обошлось… ладно, я могу допустить, что ты не помнишь нашей первой встречи и того, кем я на самом деле являюсь, потому что после такого путешествия никто ничего не помнит. Я также допускаю, что ты не помнишь нашей встречи уже в этом мире, потому что была ребенком, да и я тогда решил, что это не ты, а просто совпадение, злая шутка моего отца… Ты не понимаешь… Как, ради всего на свете, ты можешь быть не в курсе, кто ты?

– Ладно, допустим, ты не сумасшедший, тогда убить меня будет не честно.

– Зато просто. Ладно, я сегодня буду добр к тебе, – он подошел и положил ладонь на мою голову и сосредоточился. – Хм… оно сильно… Знаешь что? Снять его можешь только ты. Ты не веришь. Что ж, так и умрешь человеком.

Он подошел к коллекции ножей, и на ощупь выбирал тот, что поострее. Мои мысли, словно рой пчел, метались по голове. Он стоял спиной, и я быстро подбежала к ножу на полу и спрятала его за спину. И как раз вовремя. Он повернулся и подозрительно посмотрел на меня. Но, кажется, так ничего и не заметил. Теперь это можно будет назвать самозащитой, так?

– Скажи хоть, как тебя зовут. Хоть что-то узнаю… – сказала я, а он рассмеялся. Мне было все равно, я просто пыталась растянуть время.

– А ты смышленая… Я бы, конечно, дал тебе некоторое время разобраться, но даже в самый короткий срок, ты можешь стать хуже ядерной бомбы. Так что… Злись не злись, обижайся не обижайся, а будет, как мне выгоднее, – он кровожадно улыбнулся и медленно пошел ко мне. Он напоминал не грациозного льва, а гиену, которая может сегодня полакомиться чем-то кроме падали. – Я – Кристиан Своровски. Не бойся, я постараюсь сделать это быстро, в благодарность за то, что ты когда-то сделала для меня.

Все, что мне оставалось, это просто наблюдать за ним и, конечно же, дрожать каждой клеточкой тела. Он был бы гораздо красивее, не будь этого холода в его глазах. Но, ведь на все есть свои причины. Поэтому я попыталась предпринять еще одну попытку поговорить, чтобы мне не пришлось сделать того, что я собиралась сделать.

– Что произошло? – спросила я, глядя прямо в его глаза, от чего мое тело буквально вопило и умоляло меня убежать.

– О чем это ты? – он явно был растерян.

– Что-то явно сделало тебя таким, я хочу знать что.

– Не твое дело, такими глупыми вопросами ты все равно не оттянешь свою смерть, – он почти нанес удар, но в самый последний момент я нанесла свой.

Прямо в челюсть. Конец ножа застрял где-то в голове. Раздался дикий рев. Своровски вынул нож, покрытый чем-то черным. Из раны текло тоже самое. Неужели кровь?

Его глаза побагровели, и с булькающим рокотом он попытался накинуться на меня. Я отбежала в сторону, и что было силы, рванула к двери, но она захлопнулась прямо перед моим носом. В тот же миг все лампочки в доме лопнули и стекла вылетели из рам. Все, на что я полагалась в этой темноте – слух. Я слышала, как завывал ветер, как разбивалось все, что можно было разбить. Боли от осколков я почти не замечала.

Адреналин в крови просто не позволял стоять на месте, но из-за него же я еле стояла на ногах. На ощупь, по стене, я пробиралась к выходу на задний двор. Я была босая, и стекло, с громким хрустом, вонзалось в мои ступни. Ноги онемели. Я все спрашивала себя, осталась ли я одна.

Глаза уже немного начали видеть в темноте, и стена мне была больше не нужна. Я то и дело оглядывалась назад, и почувствовала, что земля подо мною дрожит, и я еле удерживаю равновесие. Черная тень заметалась в нескольких метрах от меня, а потом замерла. Я тоже стояла, не шевелясь, даже дышать было страшно.

– Это ты сделала?! Я спрашиваю, это ты сделала? – я стояла, зажав рот рукой, чтобы не закричать. – А знаешь что? Я их убил, я их всех убил. Всех! Слышишь? А они просили, умоляли убить их. Знаешь, почему? Потому что перед смертью они узнали, что такое собственная плоть на вкус! Слышишь?! Все! Все, кто жил в этом городе, все, кто знал тебя, убиты!!! – он произносил все по слогам, а я отказывалась верить в услышанное. Меня колотило от злости и страха. А если он сказал правду? Тогда смысла жить нет.

– Я здесь, – отозвалась я, – ты говоришь правду?

– Конечно, мне незачем тебе лгать. Мне нужно было подпитать силы, потому что я не знал, чего ожидать от нашей встречи. А теперь скажи, это ты сделала?! – он подлетел ко мне, но вместо глаз была пустота. Они просто лопнули и вытекли. По его щекам стекала густая черная кровь. Я стояла не в силах ни закричать, ни убежать.

– Это не могла быть я… я не делала этого с тобой, – только и выдавила я.

Его холодное дыхание шевелило волосы, выбившиеся из косы. Отчего-то, мне стало очень жаль его. Сейчас он больше походил на человека. Став на носочки, я поднесла дрожащую руку к его векам, и прикрыла их, я положила ладонь на его щеку, и, на мгновение, мне показалось, что сострадание и страх, через кончики пальцев, проходят прямо в него. Когда он открыл глаза, они снова были голубыми и я отдернула руку, а он, с опаской в глазах, попятился назад. Глаза его были наполнены страхом и недоверием. Но в этих глазах я больше не видела чудовища, казалось, будто бы это были глаза совершенно другого человека. Земля и стены снова затряслись, кто-то схватил меня за плечо.

* * *

Теплый ветер ласкал мою кожу. Я лежала на сырой, твердой земле. Открывать глаза не хотелось, но все же пришлось. Я лежала посреди ромашкового поля. Что я тут делаю? Я потерла глаза, но картина не изменилась.

– Ты в порядке? – раздался голос позади меня.

С трудом повернувшись, я увидела мужчину лет сорока. Его зеленые глаза смотрели испуганно, но дружелюбно.

– Могу ли я чем-нибудь помочь?

– Да, да. Помоги, пожалуйста, встать, – он подал мне руку и, будто бы я была пушинкой, бережно приподнял меня.

Я бы и сама встала, но раз уж он так хочет помочь…

– Ох – я взялась за голову.

– Что случилось? Как тебе помочь? – испугался он.

– Все в порядке, – успокоила я его, а сама посмотрела на порезы на своих стопах. В дневном свете они выглядели очень даже устрашающе, – просто, я, наверно, много крови потеряла… Я в порядке.

– Хорошо, может, ты хочешь пить? Или есть? Или что-нибудь еще? – почти с напором задавал он вопрос за вопросом.

– Нет, разве что воды. Аспирина ведь у тебя с собой нет? Ты очень заботлив, ты напоминаешь мне мою маму или ангела… – я улыбнулась, и почувствовала резкую боль на всей левой стороне лица.

Пробежавшись там пальцами, я поняла, что, начиная от подбородка до брови, шел глубокий порез, который все еще кровоточил.

– Тебе больно? – снова засуетился мужчина. – У меня есть аспирин и вода.

Я внимательно осмотрела его с ног до головы: ни сумки, ни карманов, ничего, куда можно было бы положить хоть что-нибудь. Он молча протянул мне бутылку с водой и аспирин, взявшиеся изнеоткуда.

– Эм… спасибо. Можно узнать, кто ты, и где мы находимся? – несмело попросила я.

– Хм, все ждал, когда ты спросишь, а ведь ты уже кое-что предположила, – он выждал несколько секунд. – Я – ангел, и имя мне Гавриил.

– Нет, ну это уже слишком! – забыв о приличиях, воскликнула я.

– Почему же? Ты же ведь веришь в Бога, ты с детства разговаривала с ним, просила совета, молилась. Ты всегда считала его своим самым лучшим другом. Разве не так?

– Да, но просто за один день… Мне кажется, что мой мозг вот-вот взорвется, – Гавриил протянул мне руку, и я оперлась на нее.

– Итак, я тебе помогу, – сказал он, пока мы шли в направлении небольшого серебристого озера. – Ты вспомнишь все, начиная с того времени, как ты научилась ходить. Но мне придется отправить тебя домой, а тебе придется как-нибудь справляться с роем воспоминаний. Будет болеть голова, но ты справишься, я уверен. Хорошо?

Как только окажешься дома, тут же беги к себе и собирай вещи, самое дорогое тебе и необходимое. Своровский будет тебя искать, поэтому поторопись. Соберешь вещи – садись и жди в своей комнате, запри двери, закрой шторы. Не пытайся что-либо убрать, особенно осколки зеркал. Лучше обходи их стороной, потому что через них Своровский может увидеть тебя. А потом приедет Элизабет и заберет тебя.

Я не стала спрашивать, кто такая Элизабет, потому что поняла, что это та самая девушка из моих снов.

Крепко держась за руку Гавриила, я медленно шла к озеру. Достигнув цели, он достал платок из рукава и смочил его водой. Осторожными движениями он промыл рану на моем лице. Ужасно жгло, до слез. Чтобы не раскричаться, я закусила губу. Гавриил сполоснул платок и вытер им все мое лицо. Он оценивающе на меня посмотрел, вздохнул, и принялся полоскать мои ноги. Я, было, попыталась возразить и сказать, что я сама, но он лишь приложил палец к губам и продолжил промывать все мои раны. Из-за того, что я старалась не смотреть, я не сразу заметила, что порезы полностью исчезали:

– Что за? – испуганно спросила я, и отдернула ногу.

– Святая вода, в нужных руках – живая. Давай ногу назад, – терпеливо попросил ангел.

– А если не в тех руках? – спросила я, чтобы отвлечь себя.

– Яд, – просто сказал он. – Кстати, она и вернет тебе память. Иди, окунись с головой.

Я недоверчиво посмотрела на него, но в ответ он только лучезарно улыбнулся и слегка меня подтолкнул.