Растяпа. Мечты сбываются

Не нашел ответа – раньше объявили о предстоящей посадке самолета в ирландском аэропорту. Стюардессы прошли, всех разбудили, попросили пристегнуть ремни.

Самолет стукнулся о землю, прокатился взлетной полосой, обозначенной двумя линиями огней. Заглохли двигатели. Тягач подтянул гостя из Советского Союза к зданию аэровокзала, в борт ткнулся телескоп моста. Нам предложили отстегнуть ремни, встать и пройти в зону ожидания аэровокзала, пока самолет будут заправлять горючим.

Здесь, в Шенноне, отвратительный московский зимний день сменила ночь, полная рассыпанных огней на небе и земле. Вот он – мир проклятого капитализма во всем своем великолепии! Только слабые умом спорят с очевидностью – тут красивее, но…. Во все века измена Родине есть конфликт общества и человека, а целью служит личное благополучие. Основа этого конфликта всегда одна: будь смелым, целеустремленным, дерзким, и общество прогнется под тебя.

Гуляя не спеша по огромному и пустому залу ожидания шеннонского аэровокзала, прикидывал в уме свои шансы добиться успеха в мире свободного предпринимательства. Схемы самые неожиданные воспламеняли воображение. Идеи одна за другой зарождались и зрели в мозгу. Обдумывал их – находил уязвимые пункты и отвергал. В конце концов, пришлось остановиться на мысли – не сомневайся в мелочах, если считаешь себя по жизни деловым. Надо довериться инстинкту. Разум может подвести, но инстинкт свободного предпринимательства непобедим.

Мысленно воскликнул даже – Господом клянусь, он у меня есть!

Но, черт возьми! что я знаю о бизнесе, чтобы быть уверенным в своем успехе?

Только то, что подсказали книги Теодора Драйзера.

Скажем, по пунктам:

– нельзя распускать сопли;

– распатронить конкурентов любыми способами….

Нет, конкуренция – это бой на ринге, где нокаутированный тут же заменяется новым бойцом, а то двумя-тремя….

Надо организовать такой бизнес, до которого здесь еще никто додуматься не сумел, и я буду вне конкуренции.

И тут же сомнения – уверен, что будешь?

Но на войне не победить без веры в победу. Мне предстоит жестокая схватка с обществом, преуспевшим в капитализме. Необходимо разработать стратегию и тактику, как в настоящей армии, начавшей боевые действия. Одного только желания, а также смелости, напористости и дерзости еще мало, чтобы выиграть войну.

Ах, если бы у меня была тема, чем заняться, чтобы деньги потекли ко мне рекой, я прямо здесь и сейчас перешагнул границу разделяющие наши миры.

С облегчением вздохнув, что темы, как делать деньги в мире свободного предпринимательства у меня нет, пошел осматривать достопримечательства зоны ожидания аэропорта Шеннон. Таков уж я – предатель Родины, но патриот своей страны. Равновесие душевных сил – залог того, что вся игра (а это жизнь моя) основана на паритетных началах. То есть взаимная зависимость добра и зла (как инь и янь моей души) обеспечивает верность общим интересам здоровья духовного и плотского. Таков уж я – злодей по мыслям, но добрый человек в душе. Пусть Бог помилует меня!

Назвать самый крупный аэропорт Ирландии роскошным нельзя. Но разумно обустроенным возможно. После духоты Шереметево-2 здесь показалось через чур прохладно. Но это не от кондиционеров – за стенами из стекла зима, а ирландцы бережливы.

В центре зала ожидания овальная стойка бара. Высокий тонкий лет под сорок бармен двигался медленно-небрежно, насвистывая жалобный и замысловатый мотив. Большой рот его, казалось бы, готовый растянуться в приветливой улыбке, сейчас скорбел – ночь, спать охота. На подошедшего меня вскинул брови – чего угодно? Я положил «трояк» на стойку и пальцем указал на пачку «Camel». Бармен прервал свой затейливый мотивчик, внимательно посмотрел на предложенный дензнак и отрицательно покачал головой.

Ну что ж, приходится признать – с «трояком» я сел в калошу. Будь это «десятка», тогда другое дело. Да Бог с ними, с сигаретами: в кармане есть – и я пошел курить.

Какой еще вопрос решить, пока я в Шенноне?

Ах да, женщины! Их здесь не вижу. И, может, слава Богу! Судя по лошадинорылой соседке в самолете, что летит в Кингстон, женщины британских островов страшнее атомной войны. Я дома временами чувствовал себя женоненавистником – ума не прилагал, чего ради все стараются меня женить. Здесь бы точно был – и хрен женился!

В курилке стоял дым коромыслом. Казалось, все мужчины с самолета собрались сюда, а расчетливые ирландцы отключили на ночь вентиляцию. Впрочем, были тут и женщины. Вот Роза, попыхивая сигаретой, элегантно зажатой двумя пальцами в сиреневых ногтях, ведет дискуссию с парторгом Троицкого учхоза:

– И вы знаете, в чем счастье женщины?

Николай Николаевич горячился, громыхая басом:

– Вот ты в восторге от себя, потому что женщина – не так ли? В этом смысл твоего существования. «Я красивая женщина, – говоришь ты себе, – и оттого желанна всем мужчинам. Если бы захотела, десятки мужиков передрались между собой из-за права обладать мной». Это сознание делает тебя счастливой.

– Вы, наверное, всех бы одолели.

– Вздор! Я бы мог из-за тебя подраться, но лишь ради секса. Не возводи перепихон в апофеоз – любовь и счастье это совсем другое.

– Так учит партия? – облила его презрением Роза.

Николай Николаевич сердито посмотрел на нее взглядом хищника, высматривающего раненую антилопу гну, и нервно сунул сигарету в рот.

А я подумал – слагаются пары в курортные романы.

Лишь спорщики утихли, поднялся общий гам. Народ ставил «два» скупым капиталистам за дым, за хлад аэровокзала, за отсутствие доступного спиртного. Сквозь град ехидных образов пробился хриплый выкрик остряка:

– Народ, они в Москве похитили погоду! Отомстим!

И под общий гогот бычки полетели куда угодно, но не в урны.

За дверью из курилки веселье тотчас стихло.

Самолет не только заправили, но и сменили экипаж.

После взлета, ложась на курс, авиалайнер накренился на крыло, и я увидел в иллюминатор раскинувшуюся под нами панораму города – она напоминала шитое серебром и золотом огней лоскутное одеяло. Прощай, Шеннон!

А в иллюминаторах другого борта заискрились звезды крупные – ну, совсем рядом! – того гляди, крылом сшибем.

Нам предстоял многочасовой прыжок через Атлантику.

А я задался целью раз и навсегда решить для себя женский вопрос. На высоте 11 тысяч метров над океаном – самое то. Злободневным он стал из-за легкомысленной милашки Розы. Она лет на пять меня моложе, обладает аппетитной фигурой, полной приятных изгибов. Это ее я приобнял, утешая – еще в Челябинске. Как бы «застолбил», а она глазки строит великану из-под Троицка. Что за свинство?

Итак, кто я по отношению к женщинам – деспот или подкаблучник? Сам считаю – подкаблучник: мне так проще. Начиная строить отношения – приятельские или серьезные – предупреждаю избранницу: «Сделаю все, что прикажешь (лишь бы было в моих силах), только не смей никогда плакать без причины, кричать на меня…. и Боже тебя сохрани от упреков! Короче – я твой раб из лампы, но ты имеешь право:

– плакать лишь в моем отсутствии;

– кричать при родах;

И не имеешь права упрекать меня. Ни в чем!

Три этих постулата, как три шеста, подпирающие вигвам – каждый из них поддерживает два остальных: ни один не держится сам по себе. Зато в этом вигваме я создам для тебя мир, какой захочешь. Идет?»

Когда найду женщину, согласную на это, немедленно женюсь! Ну, а если вдруг нарушит договор, стремительный кердык – вон Бог, вон порог, из сердца вон!

Принято всеми фибрами души – единогласно!

Вот такие установки стали нормой жизни в небе над Атлантикой.

И ведь не прихоть, поверьте мне, не прихоть, извращенной психики эти постулаты. Так предначертано мне Роком: я – Дева, рожденная в год Деревянной Лошади и наделенная Природой болезненным чувством справедливости. А какая справедливость в женских капризах – плаче, оре иль наезде? Ни-ка-кой.

Вот так, прекрасные мои! Остается только удивляться изощрениям Гороскопов, Рока и Судьбы. А что поделаешь? Живем и терпим – счастья ищем.

В салоне слышен голос стюардессы: