Изувер (сборник)

– Для меня и этого достаточно. Я просто столбенею от ужаса. Наверное, уже сама становлюсь ненормальной…

– И все же? – настаивал Гольст.

– Вроде нет…

Каменева задумалась.

– Я уже не знаю, когда он странный, а когда нет. То нежный со мной, внимательный, а то вдруг слова за день не скажет, словно не замечает меня. В последнее время все больше бирюком ходит. И пристает: мол, если будут спрашивать меня, вместе ли мы были в ночь на первое сентября, чтобы отвечала, что вместе.

«Ну вот, подошли к главному», – подумал следователь и спросил:

– А как было на самом деле?

– На самом деле? – как эхо, повторила Ольга. – Сначала мы действительно были вместе, а потом Борис ушел в другую комнату…

Она смутилась и замолчала.

– Прошу вас, говорите все начистоту, подробно, – мягко попросил Гольст. – Это очень важно. Когда в ту ночь легли спать родители Бориса, что делал он, вы, где кто находился во время выстрелов… Вы поняли меня?

– Да, – кивнула Ольга. – Александр Карпович и Надежда Федоровна легли раньше. Кажется, около одиннадцати. Мы с Борей посидели в большой комнате. Он постелил себе там. Обычно, когда я оставалась ночевать у них на даче, Борис спал в большой комнате, а я – в его. Так было и в тот раз. Потом я пошла спать…

– В котором часу?

– Около двенадцати. Потушила свет, разделась, легла…

– В комнате Бориса? – уточнил следователь.

– Да. В большой комнате тоже погас свет. Я думала, Борис лег спать. Но… – Ольга опустила голову. – Он пришел ко мне… у нас уже была договоренность, что мы поженимся… В общем, вы понимаете, что произошло между нами.

– Понимаю.

– Еще до того, ну, до нашей близости, я шепотом спросила у него: а как же родители? Вдруг что-то услышат? Вдруг кто-то из них встанет? Борис ответил, что они давно и крепко спят.

– Дальше?

– Ну, ушел Борис через час.

– Куда?

– В большую комнату. А я заснула. Сколько прошло времени, не знаю. Вдруг – выстрел. Я спросонья даже не поняла, что происходит… Потом – еще выстрел. Я аж подскочила на кровати. В доме везде темно. Хочу крикнуть и не могу… Тут вбежал Борис, зажег свет. В майке и трусах, бледный, растерянный. Спрашивает: слышала? Я спросила, что произошло. Он ответил, что Александр Карпович застрелил Надежду Федоровну, а потом себя… Сказал, чтобы я не ходила в спальню к родителям. Я вскочила, кричу: может, они еще живы, может, необходима помощь. Стала теребить Бориса, а он стоит истукан истуканом. Не помню уж, как мы очутились в спальне, кто зажег свет… Жуткая картина! Я как глянула, так и ноги подкосились… – Ольга закрыла лицо руками и замолчала.

– Дальше что? – осторожно спросил Гольст.

– Как в тумане… У меня все поплыло перед глазами. Показалось, что Борис потянулся к ружью…

– Где оно находилось?

– Где? – переспросила Ольга. – Когда я вошла, оно лежало на полу. Но Борис сказал, что сначала оно было на кровати, a когда он сдернул с Александра Карповича одеяло, упало на пол. У меня мелькнула безумная мысль: а вдруг Борис сейчас и в себя тоже?

– Почему вы так подумали?

– Вы бы видели, в каком он был состоянии!.. Я схватила ружье и решила унести его подальше от Бориса. Побежала к соседям напротив…

– К Бобринским?

– Да, к ним.

Дальше Каменева сообщила то, что уже несколько раз говорила на допросах.

– Почему вы на первом и последующих допросах говорили следователю районной прокуратуры, что в момент выстрелов Борис находился с вами в одной комнате? – задал вопрос Гольст.

– Борис попросил.

– Когда именно он попросил об этом?

– Ну… По-моему, когда я взяла ружье и хотела его унести.

– Значит, сразу после того, как вы вошли в спальню и увидели трупы?

– Да, – еле слышно ответила Ольга.

– А чем Борис объяснил свою просьбу?

– Сказал, что затаскают по милициям, будут трепать нервы. А у него скоро госэкзамены…

– Но ведь вы сказали неправду. Так?

Каменева, вздохнув, кивнула.

– Мне было очень жалко его. Он так переживал… В общем, я боялась за Бориса. Он сказал мне: рассказывай все, как было в действительности, только не говори, что я ушел от тебя в другую комнату. Я выполнила его просьбу – все честно рассказала, только скрыла его уход… Неужели это такая большая вина? – Ольга прижала руки к груди. – Просто я не хотела, чтобы его таскали на допросы, нервировали… Он и без того столько пережил!

«Похоже, она говорит искренне, – подумал Владимир Георгиевич. – Просто хотела уберечь любимого человека от лишних волнений».

– Как относился Борис к своим родителям? – спросил он.

– Очень хорошо! – с неожиданным жаром ответила Ольга. – Можно даже сказать, идеально. Уважал их…

– А как они относились к Борису?

– Любили… Правда, я не очень давно стала вхожа в их семью. Собственно, даже не успели по-настоящему сродниться. – Ольга вздохнула. – Но меня поразило то, как все они умели ладить друг с другом – Ларочка, Борис и родители…

– А после их смерти как он о них отзывался?

– Переживал… Один раз сорвался.

– Когда? – насторожился следователь.

– Перед самыми похоронами. Я приготовила для Александра Карповича его новый костюм, чтобы одели его в морге. А Борис был против. Сказал: пусть в гроб кладут в старом костюме.