Обломки мифа. Книга 2. Враги

Хазарский поход Святослава закончился вместе с окончанием пира.

На следующий день после пира Святослав рассказывал перед матушкой и ближними боярами как прошёл поход, и какие земли удалось присоединить к Руси. У княгини Ольги и бояр появилась головная боль – как их теперь удержать? И ясно было, что все не удержат. Решили удержать земли вятичей, как одно из последних вольных славянских племён рядом с землями Руси и Тамартаху с Корчевым. Там, где река Оболвь впадает в Десну, решили сделать погост – место для сбора дани с вятичей. А зимой послать тиунов к вятичам для определения величины этой самой дани. В Тамартаху следующим летом Святослав сходит сам. Там надо определить пошлины с купцов. И ещё насущный вопрос, это определить касогов и алан пришедших в Киев на службу, дать им землю в кормление и прочее. В общем, все эти дела не на один день.

Потянулись серые будни. Святослав заскучал.

Глава 2

Воинские учения каждое утро – это святое. А потом Святослав не знал, куда себя деть.

Ходил к боярину Воланду играть в шахматы. Через канаву, что рядом с теремом Воланда, чтобы не обходить, приказал перекинуть бревно. И по нему сразу подходил к воротам. За ним неизменно шёл безразличный Добрыня, сопровождая князя больше для чести, чем для чего-либо ещё. Кого в граде Киеве боятся киевскому князю? Смешно было видеть, как впереди шёл киевский князь небольшого роста, а за ним громадный Добрыня.

Боярину Воланду это не очень нравилось: хозяйство требовало хозяйского догляду, а тут приходилось из-за прихоти князя фигурки двигать. Дал Добрыни пяток серебряных арабских монет, объяснил нужду, попросил посодействовать.

Добрыня попытался объяснить:

– Ты дурью, княже, маешься, а человеку за хозяйством следить надо. Без хозяина – дом сирота. За тебя всё матушка делает, а боярину самому приходиться.

Святослав обиделся.

– А Добрыня прав, – вступилась вечером за брата Малуша. – Княгиня Ольга управляет княжеством. Отобрать бы надо тебе власть у неё.

– Как?

– Не знаю. Ты мужчина, ты князь. Не мне, бабе, тебе советовать. Тебе видней.

– Видней, – согласился Святослав, – только не очень я в этом понимаю.

– Научишься.

– Это оно, конечно. Да не интересно мне хозяйством-то заниматься: кули с зерном считать. И мать обижать тоже как-то …

– Вот так и скажи, что не интересно. А на Добрыню и своего боярина дуться не чего. А то обиделся, как мышь на крупу.

А на следующую ночь Вера сказала:

– Господь всё управит. На него уповать надо.

Стало совсем тошно.

Святогор в кузне с помощниками изготовил десяток щитов, таких как у голяди – огромных, в рост человека.

– Нет, – сказал боярин Воланд. – С нашим круглым щитом можно и оборонятся и ударить им как следует. То же и о каплевидных щитах славянских сказать можно. Как врежешь им снизу, так зубы и посыпаться. А с этим не развернёшься.

И с этим не поспоришь. Решили испытать. Поставили ряд с большими щитами, за ним ряд с обычными щитами, выставили копья.

– Да, – веско заявили Амыд – воевода аланов и Олтак – воевода касогов, – кони не пойдут на этот частокол.

– И от копий и стрел защита хорошая, – подтвердил Свенельд.

– Да, но таким строем можно только обороняться, – заявил Икмор.

– Не только, – возразил Святослав, – стену из щитов можно передвигать. И, к тому же, на кого мы собираемся нападать?

И действительно, после крушения Хазарского каганата образовались три огромных государства. Это Греческая земля, Немецкая земля и Русская земля, которые друг с другом не граничили.

Сам Хазарский каганат съёжился до небольшого пространства вокруг Саркела. И врагов, способных напасть на Русь, в общем-то, не было.

Печенеги – друзья, угры, за своими горами, по крайней мере, не враги. После поражения от немцев, сожрав Моравию, они ходят чуть ли не каждый год через Болгарию грабить греческие земли, это им как-то интересней.

Болгария – ещё недавно великая, теряет силы и земли. Вот с ней Русь граничит. Земли тиверцев когда-то, совсем не давно, были в подчинении у болгар, а теперь в подчинении у Руси. То Свенельда заслуга. Разделяет земли Руси и Болгарии река Дунай. Но земли перед Дунаем только считаются русскими, население редкое, там почти никто не живёт.

На востоке – мордва в дружбе с Русью. Булгары, савиры и буртасы неожиданно оказались свободны от хазарского гнёта и Руси, естественно, пока, не угрожали.

В серёдке русских земель обитает непокорное племя голядь. Она ни на кого не нападает, но и к себе никого не пускает. Но это до времени.

– Огузы в эту зиму, – продолжал князь, – перешли по льду Итиль и грабят остатки хазар. А вдруг осильнеют и придут сюда. Печенеги могут с ними и не справиться. Встанут огузы вон там за рекой.

– А городские стены на что? – не понял Икмор.

– За стенами не отсидишься. В поле выходить надо.

С князем согласились, отсиживаться за стенами считалось трусостью.

– А белые хорваты и волыняне? – спросил Свенельд.

– Здесь уж сложнее, – ответил Святослав. – Водой к ним не подойдёшь. Здесь конница нужна.

И посмотрел на Амыда и Олтака.

– Вот своих взрастим конников, – и продолжил: – но это уже дело Ярополка или Владимира.

– И на кой они вам эти самые волыняне? – спросил Святогор.

– Что б были, – усмехнулся Святослав, – сейчас ляхи колобжегов под себя подомнут и за белых хорват с волынянами наваляться. Тут уж так: или они или мы. А если так, то почему не мы?

– Без войны – чем дружину кормить? – задал вопрос Свенельд.

На поле перед градом собирались по вечерам до осени.

День Перуна прошёл как-то блёкло, не радостно. Местные славяне не считали его своим богом, а считали богом пришлых северян.

Мать постоянно твердила, что нельзя болтаться просто так, а надо наконец-то взяться за управление государства. Как мужчина и князь он просто обязан это делать. Но на деле к власти не подпускала.

Глава 3

А в самом конце лета появился Волк с женой Жданой, дочкой Дарёной и маленьким сыном, названным так же, как когда-то звали его отца – Собиной.

– Я так понимаю, – сказал боярин Воланд – не зря мы за ней в ту зиму ходили.