Звоните и приезжайте! Повести для детей

Звоните и приезжайте! Повести для детей
Анатолий Георгиевич Алексин

Большая детская библиотека
Анатолий Георгиевич Алексин (1924–2017) – знаменитый русский писатель, прозаик, драматург и сценарист, лауреат Государственной премии СССР и международных премий.

Повести А. Г. Алексина поднимают важные темы: дружбы и предательства, любви и разлуки, взаимопонимания с родителями, сверстниками и учителями, нравственного выбора и справедливости, – всего того, что составляет мир подростков.

Произведения А. Г. Алексина включены в школьную программу и в программу по внеклассному чтению.

Для среднего школьного возраста.

Анатолий Георгиевич Алексин

Звоните и приезжайте!.. Повести для детей

© Алексин А.Г., насл., текст, 2022

© Кондратова Н.В., ил., 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Звоните и приезжайте!..

1. Не мое дело

Я учусь в той же школе, где когда-то учились мама и папа. Папу почему-то никто не запомнил. А маму запомнили многие. «У нее были прекрасные внешние данные!» – сказала как-то учительница литературы, которая заодно руководит у нас драматическим кружком. И придирчиво оглядела меня. Это было бы еще ничего: за «внешние данные» пока что отметок не ставят. Но оказалось, что и внутренние данные у мамы тоже были гораздо лучше, чем у меня. К примеру, все помнили, что мама никогда не гоняла клюшкой консервные банки и не любила играть в «расшибалочку».

Больше я не знал никаких подробностей о мамином прошлом. Но вот однажды бабушка, которая пришла помочь маме по хозяйству, сказала:

– А Сережа-то стал лауреатом Всероссийского конкурса!

– Какой Сережа? – спросил я.

– Сережа Потапов. Его знают все культурные люди!

– Первый раз слышу. А кто это? – сказал я. И вдруг заметил, что папа взглянул на меня с любовью. А верней сказать, с благодарностью. Я ничего не понял…

И только потом на кухне бабушка объяснила мне, что Сережа Потапов учился когда-то в школе для музыкально одаренных детей и мама любила его, когда была в пятом классе.

Музыкальная школа находится прямо напротив нашей, через дорогу. Если из нашей школы выходит ученик, трудно сразу определить, одаренный он или неодаренный. А если из дверей школы, которая через дорогу, тут уж сразу ясно: идет одаренный!

Мы выходим из своей школы с портфелями, а музыкально одаренные – с футлярами. Сначала Сережа Потапов привлек мамино внимание тем, что его футляр был больше, чем у других, потому что он играл на виолончели. А потом, уже в пятом классе, она его полюбила. Мама, наверное, тоже была одаренной, потому что я вот хоть и учусь в шестом классе, но еще ни разу никого не любил.

– Да, Сережа далеко шагнул! – сказала за ужином бабушка.

И папа закурил в комнате, хотя обычно выходил для этого в коридор или на кухню.

– Ну что ты?! Это такое далекое прошлое… Это глупое детство! – сказала мама. И рассмеялась. Ей было весело. А папа за весь вечер ни разу не улыбнулся.

– Далеко шагнул! Далеко!.. – повторяла бабушка, убирая посуду.

Бабушка очень любила нас воспитывать. Но делала это как-то по-своему.

«А сын моей соседки научился варить суп», – говорила она, и я должен был понять, что мне тоже не мешало бы этому научиться.

«А Коля, который вместе с тобой кончил медицинский институт, стал заведующим отделением», – сообщала она папе. И папа должен был сделать вывод, что ему тоже не мешало бы стать заведующим. «Да, Сережа далеко шагнул!» – эта фраза должна была подсказать папе, что и ему пора было уже куда-то шагнуть.

Два года назад мне удаляли гланды. «Чепуховая операция!» – говорили все. Но я как-то этого не почувствовал… Хирург, который их удалял, казался мне удивительным человеком. Он причинял мне ужасную боль, и я должен был бы его ненавидеть, а я относился к нему прямо-таки, как говорят, с восхищением. Со страхом и восхищением! И трудно мне было представить, что он снимет свой белый халат, свои резиновые перчатки и станет таким же, как все. А может быть, даже пойдет в буфет…

Папа делает операции почти каждый день. И может быть, каждый день кто-то смотрит на него так же, как я смотрел на того хирурга.

– Тебе когда-нибудь делали операцию? – спросил я у бабушки.

Оказалось, что ей за шестьдесят лет не сделали ни одной операции! Разве она могла как следует оценить папу?

– Добиваются же люди таких успехов, как Сережа Потапов! – причитала бабушка, уже натягивая пальто.

– Вот когда у тебя опять будет приступ мигрени, – сказал я, – вызывай не врача, а этого своего… виолончелиста! Пусть он тебе поможет!

Перед самым сном я чистил зубы в ванной комнате и вдруг услышал, как мама сказала папе:

– Это смешно… – Ей все еще, в отличие от папы, хотелось смеяться. – Ну несерьезно, честное слово. Это же было в пятом классе!

– Началось в пятом… – тихо сказал папа. И я почувствовал, что рука его снова полезла в карман за папиросами.

Я, как говорят, содрогнулся.

Значит, только началось в пятом классе? Интересно, а в каком кончилось? Хорошо, если в шес-том. А если в седьмом или даже в девятом?

«Ведь папа учился с мамой в одном классе, – рассуждал я. – А школа для одаренных, как и сейчас, была через дорогу. И папа, значит, был свидетелем их любви. Как же он, бедный, переживал! А если он и сейчас страдает?»

Надо было что-то предпринять. Но что? Разве я мог с кем-нибудь посоветоваться?

К примеру, если бы я посоветовался с бабушкой, она бы сказала: «А сын моей соседки никогда не вмешивается в дела старших!»

Может, это действительно было не мое дело? Может быть…

Через несколько дней, собираясь в школу, я услышал в программе передач, что Сергей Потапов будет выступать вечером по телевизору. К счастью, кроме меня, этого никто не услышал.

Вечером, за четверть часа до концерта лауреатов Всероссийского конкурса, я уселся делать уроки в той комнате, где стоит телевизор.

– Завтра контрольная! – сообщил я. И все стали передвигаться на цыпочках.

Еще через неделю я обнаружил, что Сергей Потапов собирается выступать по радио. За пятнадцать минут до его выступления я разложил тетради на кухне, где у нас стоит радиоприемник.

– Завтра снова контрольная! – сказал я. И приемник молчал весь вечер.

Но Сергей Потапов продолжал преследовать нашу семью!