Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление

А. В. Смирнов, обосновывая свое видение будущего процесса, не обратил внимания на еще одно важное противоречие в своих рассуждениях. Он правильно подметил, что «каждый тип судопроизводства… имеет свою особую органическую систему принципов, не только не совпадающих с принципами процесса иного типа, но, как правило, им откровенно противоположных»[142 - Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. С. 59.]. Основным принципом состязательности, отличающим ее от процесса, где реализовано публичное начало, является разделение трех процессуальных функций. Эту характеристику как основную выделяли многие исследователи еще до революции[143 - См.: Случевский В. К. Учебник российского уголовного процесса. СПб., 1895. Т. 1. С. 69–70; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1896. Т. 1. С. 61; Тальберг Д. Г. Русское уголовное судопроизводство. Киев, 1889. Т. 1. С. 22–28.]. Суть публичности обнаруживается в принципе всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств уголовного дела. То, как А. В. Смирнов описывает место и роль прокурора в постсостязательном процессе, не позволяет его характеризовать как орган, реализующий функцию обвинения. Описанное укладывается в рамки реализации принципа всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств уголовного дела. Суть анализируемых начал в данных принципах обнаруживается, но ими не исчерпывается, а вот разные схемы познавательной деятельности задают именно эти принципы. Функциональное построение процесса говорит о том, что каждая из сторон, заинтересованная в определенном исходе дела, должна собрать и представить в суд информацию, свидетельствующую в ее пользу. Как она это будет делать – зачастую, ее проблемы. Всесторонность, полнота и объективность исследования возлагает обязанность на органы государства по сбору и исследованию доказательств для выявления и защиты законных интересов всех участников процесса.

За последнее десятилетие в России произошли коренные изменения. Поменялись векторы экономического, политического и социального развития. В этой связи понятна попытка пересмотра оснований уголовно-процессуальной деятельности. Стремление быстрее избавиться от тоталитарного прошлого побудило законодателя при нять уголовно-процессуальный кодекс, началом которого продекларирована состязательность. Но у каждого решения как минимум два основания – рациональное и эмоциональное, и ценность решения определяется тем, какое из них превалирует. Эмоциональное основание решения в пользу состязательности лежит на поверхности: за годы советской власти, когда государство вторгалось практически во все сферы общественной и личной жизни, оно сумело выработать к себе стойкую аллергию, по меркам того времени интересы конкретного человека, если и учитывались, то в последнюю очередь. Уголовный процесс был выразителем воли партийной номенклатуры, которая отождествляла себя с государством. Уголовно-процессуальная форма была подчинена служению государственным интересам, обеспечивала реализацию единой государственной воли. Существовала отлаженная система органов государства, призванных охранять существующий строй. В качестве элемента этой системы рассматривался и суд, который наряду с другими был призван бороться с преступностью. Содержанием уголовно-процессуальной формы была официальность[144 - Некоторые авторы и в настоящее время полагают, что официальность, реализация органами государства при расследовании уголовных дел государственных интересов, составляет содержание принципа публичности. См.: Якимович Ю. К., Пан Т. Д. Предварительное следствие по УПК РФ. Томск, 2002. С. 9. Подобное понимание публичности соответствует реалиям практической деятельности. К сожалению, следует это констатировать. Но не соответствует законодательным ориентирам, отражающим демократические идеалы – ценность человеческой личности, гражданское общество и правовое государство.]. Интересы государства были определяющими, им было подчинено все, в том числе и содержание уголовно-процессуальной формы. Вероятно, этим объясняется то, что надежды стали возлагаться на состязательность как на рычаг, который освободит от гнета государственной власти. Внедрение в умы состязательности – свидетельство неверия многих в защиту со стороны государства, в его справедливость. Маятник общественного мнения отклонился в сторону состязательности.

Хорошо, когда эмоциональное основание совпадает с рациональным – это начало для позитивных перемен. Если же рациональное основание не было задействовано или эмоции возобладали над разумом, а в разбираемом случае это так и произошло, то возможно принятие решения, идущего вразрез с закономерностями развития, что может привести к разрушению веками складывающейся процессуальной формы, которая выбирается не произвольно, а обусловлена многими факторами. Как раз учет этих факторов и делает решение рациональным. Законодателю его следовало принимать, основываясь на выявленных мировых исторических тенденциях в развитии уголовно-процессуальной формы, на понимании того, чем они обусловлены. Выявленные тенденции должны быть адаптированы к условиям страны, где принимается решение, с учетом ее географического положения, истории развития отношений как внутри, так и с соседями, культурных традиций и в конечном итоге менталитета нации.

Содержанием уголовно-процессуальной формы советского периода была официальность, но существовавший сосуд уголовно-процессуальной формы может в качестве своего принять и содержание публичности, так как его конструктивные особенности приспособлены в первую очередь для сохранения и реализации единства, того, что лежит в основе и официальности, и публичности, но служит разным интересам. С начала 90-х годов прошлого века стала осуществляться постепенная замена одного содержания на другое, и перед принятием нового Уголовно-процессуального кодекса оснований для реализации в нем публичности было больше, чем официальности. Возрос в нем и удельный вес состязательного начала. Причем публичность и состязательность в нем соотносились как общее и частное. Когда необходимо было познать, что и как совершено в прошлом, так как речь шла о преступлениях, посягающих на устои общества, органы государства наделялись соответствующими правами для защиты публичного интереса, при получении познавательного результата, когда необходимо было принять завершающее решение или принятое решение оказывалось сомнительно – реализовалось состязательное начало. Состязательность допускалась в качестве страховки от возможного нарушения частного интереса. Если гражданин считал, что решением органа государства об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, об избрании меры пресечения заключения под стражу и в других подобных случаях попираются его конституционные права, он вправе был инициировать, соблюдая определенную процедуру, деятельность судебных органов государства[145 - Вопросы, по которым возможна состязательность на предварительном расследовании, правильно определены Н. Громовым. См.: Громов Н. Защита в состязательном уголовном процессе // Следователь. 1999. № 8. С. 25.]. Защищая себя, свои интересы, он должен обосновать незаконность или необоснованность при нятого органами предварительного расследования решения, выступая в судебных прениях, он направлял усилия к тому, чтобы предотвратить вынесение судебного решения, не учитывающего его интересы. Таким образом, состязательное начало служило интересам публичным и экономило энергию общества и государства.

Существовавшую до принятия нового УПК форму русского процесса можно было бы назвать смешанной, но в это обозначение традиционно вкладывается другое содержание, отличное от выше выявленного. Последнему соответствует название «следственный процесс»[146 - Здесь следует сделать оговорку. В теории следственный процесс рассматривается как модернизация розыскного, в силу которой появляется предварительное следствие, осуществляемое одним из членов суда. Поэтому в последующем судебном разбирательстве, решая дело по существу, суд ограничивается изучением письменных материалов, собранных одним из его членов.]. В нашем понимании – следственный не в силу появления специального органа расследования, а в силу внутренней сущности процесса, его исследовательского характера. Российский уголовный процесс по его законодательному описанию был именно таким, но его потенциальное публичное начало при отсутствии гражданского общества, низкой общей и правовой культуры граждан оказалось невостребованным. Отсюда попытки придать русскому процессу состязательную форму. Вряд ли они будут успешны. История свидетельствует, что эта модель приживалась только в тех государствах, где большинство населения составляли выходцы из Англии. Препятствует рецепции английского права на континенте, как считает А. В. Смирнов[147 - Смирнов А. В. Состязательный процесс. С. 239–240.], деятельное участие в рамках предварительного расследования следственного судьи – субъекта проведения следственных действий. Почему это препятствует – объяснения нет. Представляется, неприятие английской модели связано не с этим, а с тем, что в континентальном процессе в силу ряда причин основным началом является публичность, которая и определяет особенности построения уголовного процесса, нацеленного на установление действительной картины происшедшего, а не на обеспечение условий для формального равенства сторон. Указанная разница и обуславливает существование предварительного расследования как наиболее оптимальной формы для познания действительного события. Поэтому континентальный процесс более свободен от пережит ков формальной теории доказывания, чем английский. Публичное начало как раз и определяет возможность использования состязательности, ее пределы на предварительном следствии.

Попытки отказаться от него на европейском континенте уже предпринимались. В 1989 г. в Италии был принят УПК, многие нормы которого были сконструированы под влиянием состязательной модели англосаксонского процесса. По этому же пути пошел законодатель Франции, приняв в 1993 г. новый УПК. Но эти попытки оказались неудачными. Негативный опыт учли в Бельгии и Голландии. В докладе бельгийской правительственной комиссии, решавшей вопрос о путях и способах реформирования уголовно-процессуального законодательства, говорилось: «… любой юридический институт неразрывно связан с нравами, традициями и иными институтами страны. Перенося его в другой социальный контекст, мы рискуем не достигнуть поставленной цели, а подчас даже вызвать нежелательные результаты»[148 - Цит. по кн.: Головко Л. В. Дознание и предварительное следствие в уголовном процессе Франции. М., 1995. С. 128.]. Там учли, а мы пошли повторять чужие ошибки.

В российских условиях, когда практически все изменения инициировались свыше, усилия государства в первую очередь должны были быть направлены на реформирование мышления членов общества, на воспитание человека, имеющего чувство собственного достоинства и уважающего права другого[149 - О важности этого особенно для уголовно-процессуальной деятельности свидетельствуют исследования психологов. По их данным, которые приводит в своей статье А. Ю. Панасюк, «примерно у 4/5 судей выражено на уровне подсознания негативное отношение к подсудимому, которое заставляет большинство наших судей априори смотреть на подсудимого как на лицо, совершившее преступление». См.: Панасюк А. Ю. «Презумпция невиновности» в системе профессиональных установок судей // Государство и право. 1994. № 3. С. 79.]. Только такие люди способны создать гражданское общество. Возможно, это изменит отношение общества к государству, от недоверия оно придет к использованию его в общих интересах.

Важность сознательного использования потенциала власти для обеспечения единения, создания гражданского общества обусловлено историей государства российского и современным состоянием дел в нем. Последнее не радует. Российское государство раздирает масса противоречий. Для преодоления центробежных стремлений, вызванных неумелыми опытами с суверенитетом, проводится укрепление вертикали власти. Безусловно, при этом должны учитываться интересы субъектов Федерации.

В России власть – это тот обруч, который стягивает воедино (в государство) территории, расположенные на 1/8 части суши в различных климатических зонах, что обуславливает особенности экономического развития этих территорий, разный их потенциал, т. е. неравенство в экономическом развитии. На этих территориях проживают представители многих наций и народностей со своими культурными традициями, менталитетом, которые сформировались на протяжении долгой истории взаимодействия этих народов с соседними, взаимодействия не всегда удачного и взаимовыгодного. В этих условиях до тех пор, пока не вызрело сознание единства и общности среди народов, населяющих Россию, обойтись без сильной государственной власти невозможно. Именно она должна создавать условия для вызревания этого единства. Гарантом того, что власть не соблазнится силой ради силы за счет подавления общества, должны служить ее открытость, участие членов общества в ее формировании, в выработке векторов развития, в контроле за деятельностью органов государственной власти, во включенности России в мировое сообщество в качестве полноправного члена.

В возможности достижения указанной выше общественной цели мы видим предназначение власти в России в наше время. Главное – чтобы эта возможность не была упущена. Власть и общество – сообщающиеся сосуды, происходящее в одном может изменить содержание другого. Если представители власти не поймут, что общественный интерес, надежда на будущее России связано с единством, ждать позитивных перемен не приходится и существование такой власти не оправдано. Не оправдано в силу того, что «власть как исторически необходимая форма выражения общественных интересов с самого начала предназначена для удовлетворения таких потребностей, которые необходимы для существования самого человеческого общежития»[150 - Барнашов А. М. Единство власти и его воплощение в государственном строительстве СССР. Томск, 1979. С. 8; см. также: Дробышевский С. А. Политическая организация общества и право как явление социальной эволюции. Красноярск, 1995. С. 11.]. Здесь мы ведем речь именно о такой потребности, без реализации которой становится проблематичным существование Российского общежития.

Уголовный процесс – один из мощных рычагов власти и, казалось, что в современных условиях он должен был быть задействован для переустройства. Но все получилось с точностью до наоборот: предлагаемый процесс копирует процесс другой правовой системы, которая формировалась в более благоприятных исторических условиях, и существует в государствах, где нет таких противоречий, способных их разрушить. По всей видимости, адепты государственной власти не учитывают того, что указано выше, не понимают возможностей существовавшей в России формы для обеспечения единения общества, не понимают тенденций развития процессуальной формы в направлении все более полного развития и воплощения публичного начала. Русский уголовный процесс следовало совершенствовать в этом направлении, но не подчинять началу состязательности. Модернизация процесса на таком основании – это не шаг вперед, а шаг назад.