Шпионские уловки

В своем донесении агент, имевший в картотеке абвера код R-2232, докладывал, что несколько американских предприятий, производящих гелий, увеличивают производственные мощности. А это первый признак того, что в скором времени увеличится и выпуск продукции. Агент также акцентировал внимание на том моменте, что объема гелия, до сих пор производимого в США, вполне хватало для удовлетворения всех потребностей этой страны, поскольку гелий использовался в основном для наполнения дирижаблей и как компонент воздушной смеси во время выполнении глубоководных работ водолазами. Поэтому агент предположил, что увеличение производства гелия связано с какими-то неизвестными разработками.

Агент также заострил внимание на том, что «излучаемые радием альфа-лучи представляют собой ядра атомов гелия». В связи с этим он предположил, что увеличение производства гелия «может быть связано со значительными достижениями в ядерной физике». Возможно, полагал он, в США ведутся исследования по использованию атомной энергии в военных целях.

А теперь вернемся к агенту R-2232. Оказывается, под этим шифром проходил немецкий химик Адольф Хильхаус, работавший на военную разведку. И теперь, анализируя этот факт, можно уверенно заявить, что Хильхаус отправил в абвер первое донесение, в котором обозначил начало атомной эры. В ноябре и декабре он отослал в бременскую резидентуру еще несколько похожих сообщений.

Однако информация, полученная от Хильхауса, интереса у руководства бременского центра не вызвала. И только благодаря упорству агента оно разослало его донесения в вермахт, ВМС и люфтваффе. Но реакция на эти послания была более чем прохладной. А весной 1941 года агент R-2232 получил распоряжение вернуться в Германию.

Явившись в Бремен, Хильхаус свои соображения представил в длинной записке, которую назвал «Производство тяжелого урана из гелия, предположительно для ВВС США». При этом он убедил руководителя резидентуры абвера в Бремене Карлса отправить этот документ тем же адресатам, которым отсылались его предыдущие донесения.

Реакция была та же, что и в прошлый раз. Заинтересовал этот документ лишь руководителя разведки люфтваффе полковника Шмидта. И он отправил донесение Хильхауса начальнику военно-технического управления вермахта полковнику Рёдеру. Тот, ознакомившись с запиской, официально ответил Карлсу, что «донесения агента очень неконкретны, и необходимо добиться от него более точных данных относительно этих экспериментов». Но ничего нового Хильхаус добавить не смог. В конце концов Рёдер все же рекомендовал для сбора более детальной информации направить в США опытного агента, и желательно физика.

Отправить за океан было решено Кёлера. Для этого имелся ряд оснований: он работал в разведке еще со времен Первой мировой войны, хотя и не был ученым-физиком, но знал инженерное дело и, наконец, до 1941 года он проживал в США.

Предполагалось, что за границу он отправится с супругой через Аргентину по визе, которую ему «сфабрикует» абвер. Но уже в Мадриде намеченный план не сработал, поскольку немецким агентам не удалось обеспечить Кёлера аргентинской визой. Тогда агенту предложили другой маршрут: выплыть в США из Лиссабона по американской визе.

Кёлер эту идею поддержал и вскоре отправился в американское консульство в Мадриде просить визы для себя и своей супруги. Для их получения он придумал довольно оригинальный и вместе с тем эксцентричный способ.

Вот его описание, изложенное в книге Фараго Ладисласа «Игра лисиц».

«Вообще-то, сэр, – заявил он вице-консулу, – на самом деле я сотрудник абвера и направлен в вашу страну со специальным заданием. Согласно моим инструкциям, в первую очередь я должен собрать там рацию для передачи немецкой разведке особо важных срочных сведений». Консул в ответ поинтересовался, в чем же заключается особая важность его задания. «Я должен сообщать о передвижениях войск», – последовал ответ.

В качестве доказательств, что он и впрямь агент, направляющийся в США, Кёлер предоставил шпионское снаряжение, выданное абвером: руководство по сборке и работе на коротковолновой рации, микропленку с шифром, а также ноты голландского национального гимна с записанными между строк симпатическими чернилами расписанием работы рации и позывными. Затем он показал молитвенник, который служил шифровальным блокнотом, химикалии для изготовления симпатических чернил, а также сильное увеличительное стекло, входившее в снаряжение всех агентов абвера. Кроме того, Кёлер выложил выданные ему 6230 долларов США наличными, дорожные часы, золотые монеты, кое-какие драгоценности и небольшую коллекцию редких почтовых марок.

И только после этого он начал рассказывать придуманную им версию, которая сводилась к тому, что он согласился поехать в США с заданием абвера только для того, чтобы спастись от нацистов, преследовавших его как голландца – патриота и набожного католика.

«Я хочу помогать союзникам, – заявил он. – И если мне разрешат поехать в США, я готов работать на вас, делая вид, что выполняю задание абвера». Предложение передали в Вашингтон, и ФБР решило рискнуть: по запросу Гувера просьба Кёлера была удовлетворена».

А уже утром 7 февраля 1943 года в эфире раздались первые сигналы рации голландца. Правда, на рычажок нажимал не он, а сотрудник ФБР, обученный имитировать почерк Кёлера. В первом донесении сообщалось: «Готов приступить к работе. Чувствую себя в безопасности, но соблюдаю осторожность. Буду слушать вас в 19.00. Если связи не будет, повторю попытку в это же время на следующий день».

Начиная с этого дня более двух лет проводились регулярные сеансы радиообмена между рацией Кёлера и абвером. Позднее Гувер вспоминал: «неделю за неделей мы кормили немцев военной и экономической информацией, по большей части достоверной, но не представлявшей особой тайны». «Секретные сведения» включали метеосводки, графики перемещения кораблей через американские порты и т. д. И немцы, как считали в ФБР, с удовольствием «проглатывали» эту информацию. Вообще же, в течение работы Кёлера в США от его имени была отправлена 231 радиограмма.

Однако позже выяснилось, что радиограмм было больше. Так, весной 1944 года федералами были отправлены сообщения под номерами 63, 64, 65. Однако, судя по немецким архивам, к этому времени Кёлер связывался с абвером 137 раз.

Это был первый, но не последний сюрприз в работе Кёлера. Второй был связан с кодированием донесений. Дело в том, что свои сообщения ФБР шифровало с помощью молитвенника, выданного ему в разведке, и который он показал консулу. Однако во многих сообщениях Кёлера применялся совсем иной код.

Все это наводит на вполне логичное предположение, что голландец являлся агентом-двойником. И даже его визит в консульство США в Мадриде, где он разыграл сцену кающегося католика и патриота, был частью хорошо продуманной операции.

Выходит, что Кёлер вел тонкую игру, в которой он являлся посредником между ФБР и абвером. Это доказывает и тот факт, что подлинные сведения он отсылал по специальным каналам в парижское подразделение абвера. Более того, какое-то время Кёлер работал даже с племянник адмирала Канариса. А к тем сведениям, которыми от его имени сотрудники ФБР пичкали своих коллег в Германии, абвер относился как к банальной «дезе».

В таком случае возникает закономерный вопрос: как же Кёлер смог провести американцев, которые вели за ним практически круглосуточную слежку? А дело в том, что наблюдали за ним не столь тщательно, как можно было бы подумать, да и не круглые сутки.

К тому же и сам голландец был достаточно опытным разведчиком, чтобы при желании уйти от слежки. Кроме того, у Кёлера был коллега, тоже немецкий шпион, который помог ему собрать новую рацию. Пользовались же ею в исключительных случаях, когда требовалось срочно передать важные сведения. За ними приезжал агент, с которым Кёлер встречался в Нью-Йорке. Остальную же информацию голландец отправлял через курьерскую сеть, которую абвер создал специально для него на испанских торговых кораблях.

И все же своего основного задания Кёлер не выполнил: он не добыл никакой информации об атомном оружии. Тем не менее, по словам одного из высших чинов немецкой разведки, «это был лучший человек абвера в США».

Этнографические игры Куэнов

В середине августа 1935 года в Гонолулу прибыла семья немецких эмигрантов, состоящая из 4 человек: доктора Бернарда Куэна, его жены, сына и дочери Рут. По прибытии на остров сам Куэн занялся этнографическими изысканиями, а Рут – историей Гавайских островов.

В ходе поездок по Гавайям отец и дочь побывали почти на всех крупных и мелких островах. Они скрупулезно записывали в журнал и отмечали на картах все, что касалось их научной деятельности.

Жизнь семьи Куэнов текла спокойно и безмятежно. Они жили в симпатичном доме, который изнутри был украшен коллекцией произведений искусства, столовым серебром и прочими свидетельствами богатства и культуры семейства. Основу благосостояния Куэнов составляли доходы с их недвижимости в Голландии и Германии. Причем были они весьма приличные: так, только за первые три года пребывания на Гавайях им было перечислено семьдесят тысяч долларов.

В то время мало кто знал, что почти все члены скромного семейства находились на службе сразу двух разведок: японской и германской, которые, по сути, являлись теми источниками, откуда Куэны и черпали свои немалые доходы…

Но неожиданно в начале 1939 года Куэны продала свой особняк в Гонолулу и переехали в Пёрл-Харбор, поближе к месту дислокации Тихоокеанского флота США. Доктор Куэн продолжил свои этнографические изыскания, а Рут открыла женский салон красоты, куда часто наведывались жены морских офицеров. А салоны издавна являются лучшим местом для сбора информации, интересующей спецслужбы.

Из новостей, которыми делились женщины, Рут узнавала о перестановках в руководстве, вакантных должностях, о прибывших кораблях, а порой – и об их боевых характеристиках.

А вечером Рут и Фридель – супруга главы семейства, также работавшая в салоне, докладывали ему обо всех разговорах. А он, в свою очередь, передавал полученные сведения в немецкое и японское посольства.

Не остался в стороне от шпионских дел взрослых и десятилетний сын доктора. Веселый и бойкий, он пользовался неизменной любовью моряков. Он часто бывал на кораблях и с удовольствием слушал рассказы об «игрушках», которые там находились. Позже своими впечатлениями мальчик делился с отцом и Рут, которая потом умело выясняла необходимые детали у своих друзей-офицеров.

Незадолго до бомбардировки Пёрл-Харбора японский консул пригласил в посольство доктора Куэна и Рут. В ходе беседы он поставил перед ними задачу переключить все свое внимание на сбор информации о положении на флоте.

При тех связях, которые удалось наладить Куэнам, они без особого труда собирали необходимые сведения и передавали их по назначению. К тому же для более продуктивной работы Куэны приобрели недалеко от базы Пёрл-Харбор новый дом. Оттуда Рут по специальной методике передавала сигналы в японское консульство. Позже, после ее усовершенствования, сообщения стали принимать и корабли японского флота…

7 декабря в 8 часов утра по местному времени сто пять японских самолетов атаковали Пёрл-Харбор. В это время на базе находились семь линкоров и примерно восемьдесят типов других судов Тихоокеанского флота США: крейсеров, миноносцев, минных заградителей.

Японские летчики точно знали каждую цель, которую требовалось атаковать. Их координаты накануне были получены от Куэнов. Более того, Рут также координировала весь налет, передавая в японское представительство с помощью светового кода весь ход атаки.

В результате бомбардировки, длившейся примерно 1 час 45 минут, все линейные корабли и большинство других судов были выведены из строя. Погибли и пропали без вести не менее трех с половиной тысяч моряков, и примерно полторы тысячи получили разной степени ранения.

И только за пятнадцать минут до окончания бомбардировки в дом Куэнов вбежали три американских офицера, которые случайно обратили внимание на световые сигналы. Но их визит уже не мог изменить судьбу флота, мощь которого в акватории Тихого океана рухнула в одночасье…

Как побеждал Роммель

В когорте наиболее известных военачальников гитлеровского Германии генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель, по мнению большинства историков, занимает одно из центральных мест. Приняв 6 февраля 1941 года командование африканским корпусом, он всего лишь через несколько месяцев за свой профессиональный «нюх» получил прозвище «лис пустыни».

Однако удача сопутствовала Роммелю лишь до середины осени 1942 года. А затем фортуна вдруг отвернулась от него: 8-я британская армия генерала Монтгомери разбила войска Роммеля в сражении под египетским городом Эль-Аламейном. А в течение следующего полугодия корпус «лиса пустыни» был полностью разгромлен и капитулировал.

Что же случилось с непобедимым соединением Ромеля? Какие причины привели его к бесславному концу? Одна из них была названа историком Д. Каном, который какое-то время смог поработать в архивах спецслужб Великобритании и США…

Начало этим событиям положил октябрь 1940 года. Именно в это время в английских войсках, сражавшихся в Северной Африке, появился американский военный атташе Боннэр Феллерс.

Прибыв в Египет, Боннэр незамедлительно приступил к инспектированию армии, которой в то время командовал генерал Уйвелл. Англичане отнеслись с должным пониманием к деятельности нового атташе и не создавали ему особых препятствий в его работе. Полковник беспрепятственно разъезжал по всему театру военных действий, собирая на местах разнообразную информацию. Более того, англичане даже стали делиться с американцем планами операций по овладению египетскими городами. Возвратившись из очередной поездки, Феллерс обо всем увиденном и услышанном с помощью шифрограмм сразу же докладывал в Вашингтон…

Неожиданно в январе 1941 года в распоряжение Роммеля прибыла группа радиоперехвата, возглавляемая капитаном Зеебомой. Вместе с техническим персоналом в немецкие войска были направлены и криптографы, имевшие опыт расшифровки военных и дипломатических кодов.

А вскоре криптоаналитики раскрыли шифр, которым Феллерс кодировал свои сообщения в Вашингтон. Теперь донесения атташе, в которых содержалась подробная информация об английских войсках, их боеспособности и местоположении, после дешифровки сразу предоставлялись Роммелю.

Так, из донесений своего «информатора» генералу стало известно, что в начале марта 1941 года английская 7-я бронетанковая дивизия переброшена в Египет для доукомплектования и отдыха. Вместо же нее прибыли не имевшие боевого опыта части 2-й бронетанковой дивизии. Скрупулезный американец зафиксировал также, что части 9-й пехотной дивизии, прибывшие на смену 6-й, слабо подготовлены и слабо вооружены.

Основываясь на этих рассуждениях Феллерса, генерал сделал соответствующие выводы и решил атаковать ослабшие позиции противника. Эффект наступательной операции Роммеля был потрясающим. Английские войска стали спешно отступать и 3 апреля оставили Бенгази. В этом сражении бронетанковая бригада, входившая в состав армии генерала Уйвелла, потеряла практически все танки. Более того, следующий день превратился для англичан в новый кошмар: 2-я бронетанковая дивизия попала в «котел» и сдалась. Такой оказалась цена болтливости американского атташе.

Еще одну «услугу» он оказал немцам, когда сообщил в Вашингтон о намеченной англичанами операции парашютистов-«коммандос». По замыслу генерала в ночной темноте они должны были приземлиться на девять немецких аэродромов и осуществить ряд диверсий.

Если бы эта задумка Уэйвелла воплотилась в жизнь, немцы надолго бы лишились снабжения по воздуху. Кроме того, эскадрильи бомбардировщиков больше не смогли бы хозяйничать над Средиземным морем.