Хозяин дракона

– Мыл уже! – осердился Олята. – Коня так не мою, как тебя, идола! Слетал бы к реке да искупался!

Змей не отступил. Олята, вздохнув, взял ведро и, потирая ушибленное место, поплелся к бочке с водой. Смок повернулся к нему боком, и Олята, смачивая рогожу в ведре, стал тереть ею круп змея. Когда он добрался до основания шеи, смок шумно выдохнул, уложил голову на солому и прикрыл глаза. Олята стал тереть выпуклость на крупе, и смок блаженно заурчал.

«Чешется! – догадался Олята. – Что у него тут? Как зуб режется. Но какие зубы на теле?..»

Отрок переступил через шею смока – с другой стороны крупа была такая же выпуклость. Олята стал тереть и ее; змей, было примолкший, возобновил урчание.

«Надо у Некраса спросить, что это…» – решил Олята.

У входа в конюшню показалась Оляна.

– Что? – спросил отрок.

Сестра указала рукой в сторону дома.

– Приехал кто?

Оляна кивнула.

Олята отложил ведро и пошел к выходу. Змей не стал мешать.

У крыльца стоял конь в богатой упряжи, рядом, сердито поглядывая на подходившего отрока, – Святояр.

– Некрас где? – спросил он, не отвечая на поклон.

– В посаде.

– Конным убыл?

– Конным, – подтвердил Олята. – Мигом сбегаю!

– Буду я ждать! – заворчал воевода. – Садись на моего коня – и духом!

Олята не заставил себя упрашивать. Взлетев в седло, крикнул сестре: «Потчуй гостя!» – и сразу сорвался в галоп. Стремена оказались длинны, подтягивать их было недосуг: Олята колотил в бока откормленного жеребца кожаными поршнями. Конь шел ходко, всадник стрелою пролетел мимо конной стражи, охранявшей въезд в Волчий Лог. Завидев отрока на жеребце воеводы, дружинники в изумлении открыли рты… но Олята уже был далеко. На полном скаку он ворвался в посад и остановил коня перед избой с резным петухом на воротах.

– Некрас! – закричал Олята, привставая в седле. – Некрас!

Привлеченные криком, из окошек стали выглядывать обитатели изб, Олята приосанился, с гордостью поглядывая с высоты седла. Не каждому отроку удается сесть на такого жеребца!

Дверь избы стукнула, и на пороге показался Некрас в одной рубахе. Из-за его плеча выглядывала Улыба.

– Что тебе? – недовольно спросил сотник. – Чей это конь?

– Святояр в гости к тебе!

– Я мигом! – ответил Некрас и, отодвинув охнувшую Улыбу, скрылся в избе. Обратно он явился одетым и, на ходу застегивая пояс с саблей, пошел к воротам. Улыба, успевшая накинуть поневу, вывела из конюшни гнедую кобылку. Некрас легко взлетел в седло и, наклонившись, поцеловал зарумянившуюся Улыбу в уста. Через мгновение два всадника мчались друг за другом по узкой улочке посада…

Святояра сотник нашел в горнице своего дома. Воевода сидел за столом, попивая из глиняной кружки и заедая питье копченой сомятиной.

– Доброе пиво! – похвалил Святояр, небрежным кивком отвечая на поклон хозяина. – Холодное, из погреба. И рыба добрая! Пиво из княжеских погребов, а сом откуда?

– Олята рыбу коптит, – пояснил Некрас, подходя. – Ту, что змей не доест. Чтоб не пропала.

– Ишь как! – вздохнул Святояр. – Малый, а наловчился! Забрать его у тебя, что ли? Люблю я рыбу! Да еще с дымком…

Сотник не ответил, и воевода указал ему на лавку напротив. Некрас сел. Оляна неслышно поставила перед ним кружку и блюдо с рыбой. Сотник омочил усы в холодном пиве и стал сдирать кожу с сазана. Некоторое время двое мужчин сосредоточенно пили и ели, смачно причмокивая и с шумом отпивая пиво из кружек. Первым оставил это занятие Святояр. Отодвинув кружку, он вытер ладони рушником и уложил их на стол перед собой.

– Дом у тебя исправный, сотник, конь и змей досмотрены, – начал он, пристально глядя на Некраса. – Слуги проворные, справу знают. Бабу себе нашел добрую, Улыбу, знаю ее. Живешь правильно – месяц за тобой приглядываю. Однако ж не верю тебе!

– Что так? – усмехнулся Некрас.

– Темный ты! Ничего про тебя не ведаю. Откуда ты, кто, где служил, у кого…

– У курского князя.

– Курский кмет? – изумился воевода. – Видел их: лучших воев нету на свете! Звал к себе – ни один не пошел. Ты как отбился?

– Был в плену у половцев. Два года. Не выкупили и не выменяли на половчанина, как ждал. Поганые меня в рабы продали. Бежал…

– Почему не выкупили?

– Родных у меня нету, сирота, заплатить некому.

– Чтоб курский князь не выкупил кмета?.. – Святояр недоверчиво покрутил головой.

– Бывает.

– Не верю, что курский кмет! – сказал воевода. – Кметы оружие ведают, а ты худший меч выбрал, – Святояр глянул на саблю Некраса, лежавшую на лавке. – Я каждый нож в оружейной знаю.

Некрас встал, достал из кожаного мешка, висевшего на стене, короткий железный гвоздь – ухналь – и положил его на край стола. Стремительным, легким движением выдернул саблю из ножен. «Потолок низкий, как замахнется?» – успел подумать Святояр, как Некрас коротким, скользящим ударом рубанул по столу…

Лезвие сабли легко развалило ухналь и на палец вошло в доску. Некрас вытащил его и протянул оружие воеводе. Тот внимательно осмотрел клинок – нигде ни вмятинки, ни щербинки. Святояр провел пальцами по лезвию, оценивая его выделку, затем ногтем попробовал острие. Внимательно присмотрелся к металлу: вдоль золотистого лезвия бежали узкие, сплетавшиеся в пучки волнистые линии – следы многочисленных проковок.

– Иноземная работа! – оценил воевода. – Знатный меч! Как проглядел?

– Потому как ножны бедные и рукоять деревянная, – пояснил Некрас. – Дружинники на золото смотрят. Думают: раз богато украшен, так меч добрый.

– Ободрали, может, золото? – предположил Святояр.

– Нет. Меч прежний хозяин нарочно таким делал: рукоять из дуба, в руке лежит твердо, не скользит. Ножны простые, но удобные. С этим мечом воевать шли, а не перед бабами красоваться. Половец им владел, видал я у них такие. Здесь половца засекли или стрелой сбили – так и попал меч к князю. У русских такие редкость.

– В другой раз буду на клинок глядеть, не только на ножны! – вздохнул воевода, возвращая саблю Некрасу. – Себе бы взял, но раз ты выбрал – носи!

Некрас спрятал клинок в ножны и положил саблю на лавку. Сел рядом.

– Что дальше было? – продолжил Святояр. – Как сбежал?

– Пошел в Туров. Тамошний князь дружину набирал…