Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Повитель

Серия
Год написания книги
1958
Теги
<< 1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 >>
На страницу:
31 из 35
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Григорий поднял глаза на Ракитина, точно спрашивая: «Уходить или нет?» – повернулся и, сгорбившись, зашагал обратно, так и не вымолвив больше ни слова.

Едва отошел на несколько шагов от дома Веселова, как откуда-то из темноты вынырнул Терентий Зеркалов, рванул его за плечо:

– Ты-ы… слюнтяй!.. Надо бы хоть Ракитина… И тем же поворотом – в избу. Застал бы Андрюху в одних подштанниках. А ты… раскис перед бабой…

Григорий остановился, прохрипел:

– Ничего… ничего. Я еще отомщу… Он еще от меня… – И пошел дальше, нагнув голову.

Глава четвертая

1

Хлеб Бородины все-таки успели убрать и составить в суслоны до снегов. Вечером, лежа в постели, Григорий чувствовал, как дрожат от перенапряжения ноги.

Едва закончили уборку, повалил снег. Потом, как обычно, до самого нового года дули северные ветры, заметая дороги, леса, деревушки.

Слушая вой ветра за стеной, Григорий все время думал почему-то о том, как хлестал его плетью Андрей, как бежал он от него, низко пригибаясь к земле. И в который уж раз у него в мозгу билось одно и то же: «Ну, погоди, погоди…»

Много смысла вкладывал Григорий в это «погоди». Звучала в нем не просто ненависть к Андрею. Не-ет, убить Веселова, просто прийти к нему и зарезать, как советовал Терентий Зеркалов, – этого мало. И хорошо… что вышла тогда Дуняшка, а не сам Андрей. Надо его живого втоптать в грязь, смешать с землей, отобрать Дуняшку, увести ее к себе в дом на его глазах. И надо сделать так, чтобы жизнь или смерть Андрея зависела от его, Григория, желания…

И сделать это можно. Нужно только время. Надо поднимать хозяйство, стать в десять, в сто раз богаче Лопатина и Зеркалова, вместе взятых. Ведь богатство – власть, сила… Ну, погоди, погоди…

Это желание разбогатеть, возвыситься над людьми появилось у Григория давно. Но сначала оно маячило далеко и смутно. А после того дня, когда стоял он на коленях перед Дуняшкой, мысли о богатстве овладели им без остатка. И, как ни странно, они разгорались тем сильнее, чем больше доходило вестей о грозных революционных событиях в городе.

Казалось Григорию, эти вести словно птицы приносили теперь на хвостах из-за озера. И чуть что – сразу собрание в Локтях, митинг, на стол залазит Андрюха и начинает высказываться. Мужики смотрят ему в рот, ловят каждое слово, окружают плотным кольцом. Так потом и провожают до дому словно на руках несут. «Даже ночью охраняют, сволочи», – думал Григорий, вспоминая свою неудачную попытку отомстить Веселову.

Несколько раз Григорий видел в деревне Федора Семенова. Бородин почему-то боялся его и каждый раз спешил свернуть в сторону, думал раздраженно: «А Гордей Зеркалов чего смотрит? Взял бы да и стукнул его промеж бровей-то…»

А потом дома размышлял, тяжело ворочаясь с боку на бок: «Стукнешь, пожалуй… Мужичье тогда в клочья разорвет. Когда-то были тише воды, ниже травы, а теперь власть свою организовали, вместо старосты Андрея выбрали. Может, у каждого обрез в рукаве».

И с каждым днем Григорий теперь все острее и отчетливее понимал: сколько зря, совсем зря потеряно времени и возможностей! И в иные минуты подкрадывалось откуда-то: а не опоздал ли он в самом деле? Невольно поднимался тогда по всему телу легкий озноб, подкатывал к сердцу липкий, неведомый доселе страх, веяло на него сырым холодом, будто стоял он на краю глубокой темной ямы и заглядывал вниз. Среди ночи часто просыпался, смотрел в темноту широко открытыми глазами и никак не мог понять: то ли в самом деле приснилось, что стоит на краю могилы, то ли подумал об этом только сейчас, проснувшись.

И все-таки теплилась в груди малюсенькая, но цепкая надежда, что если даже и на самом деле произошла где-то эта самая революция, то заброшенных в глухомани Локтей она не коснется, пройдет стороной. Помитингуют мужики, поиграют в свою власть, позабавляются в Советы, как котята с клубком ниток, да все и останется здесь по-прежнему. Жрать-то Совет не даст, на жратву заработать надо, а работа у кого?

Но и эта малюсенькая надежда исчезла: как-то утром, выглянув в окно, Григорий увидел: над лопатинским домом развевался красный флаг.

Сузив глаза, Григорий долго молча стоял у окна. Сначала только сердце стучало: «Опоздал, опоздал…» Потом ему почудилось, что он, Григорий, качается в теплой мыльной воде и вдруг неосторожным движением задел внизу ледяную струю. Колючий, пощипывающий холодок сковывал все тело, мутил голову.

Ветер гнал на улице, крутил у мерзлых ворот жидкую поземку, сдувал с лопатинского дома снежную пыль…

И окатила Григория новая волна отчаянной злобы на Андрея Веселова, на Федора Семенова, на весь мир…

Накинув полушубок, Григорий побежал к Терентию Зеркалову. Больше ему идти было некуда. Долго стучался в двери, дергал ее покрасневшими на морозе руками, пока не услышал за спиной:

– Чего ломишься? – Сзади стоял Терентий. Он вышел через заднюю дверь во двор, а оттуда к Григорию. – Пойдем, – снова коротко сказал Терентий, не дожидаясь ответа Бородина. Повернулся и пошел во двор. Григорий соскочил с крыльца.

Дом Зеркаловых был пуст. В комнатах в беспорядке валялась старая одежда, мешки из-под муки, стулья, пустые сундуки. «Вот оно что! – подумал Григорий. – И Зеркаловы увезли добришко!»

– Вы что же это? А я думал: только Лопатин да поп… – И Григорий обвел руками пустые комнаты.

– Не мешало бы и вам, – ответил Зеркалов. – Лопатина вон грабят, Веселов раздает мужикам все, что не успел вывезти Алексей Ильич.

Григорий только усмехнулся:

– Нас раньше еще… – Он хотел сказать «ограбили», но, заметив, как раздулись тонкие ноздри Терентия, запнулся. – А теперь что же… Сегодня смотрю в окно – флаг…

– Раньше не решались, а теперь вывесили, сволочи, – кивнул головой Терентий. – Революция, говорят, произошла где-то там…

Этого Григорий уже не понимал. Повертев головой, он спросил:

– Так сколько их, этих революций, будет? Ведь, по слухам, была уж одна.

– Я почем знаю! – заорал вдруг Терентий, затряс головой так, словно раз и навсегда решил вытрясти из нее всю перхоть. Однако добавил: – Говорят, то была какая-то буржуйская революция, теперь эта… как ее? Булькающее такое слово… пролетарская.

– Как же теперь, а? Что же будет?

– Раз пришел – выпьем, что ли? – вместо ответа проговорил Терентий. – Батя в отъезде, понимаешь, один я…

Григорий равнодушно посмотрел на стакан самогонки, который подсунул ему Терентий, потом снова обвел глазами пустые комнаты.

– В отъезде? – переспросил он, выпил одним духом самогон и прохрипел: – Сволочи!

Пока Терентий соображал, кого Григорий назвал сволочами – тех, кто вывесил красный флаг, или их, Зеркаловых, Бородин вышел.

…До вечера бродил Григорий по улицам, прислушивался к разговорам. Мимо него мужики несли лопатинское добро – посуду, одежду, зерно. Помедлив, Григорий двинулся к дому лавочника. Навстречу бежали неразлучные Ванька Бутылкин и Гошка Тушков. Гошка тащил узел какой-то одежды, прижимая к животу обеими руками, а Ванька Бутылкин – круглое блюдо, ведро и два ухвата.

– Ухваты-то зачем взяли, черти? – не удержался Григорий от удивленного возгласа.

– А что? Пригодятся, – буркнул Ванька. – А то продадим…

– Ты иди, иди скорей туда, – мотнул Гошка головой назад. – А то все растащут. Черт, побежали, Ванька, а то не успеем больше…

Все двери лопатинского дома были открыты настежь. Оттуда валил пар, беспрерывно выходили люди с узлами, с набитыми чем-то мешками. Много народу толпилось и во дворе. Здесь раздавали чай, сахар, ситец и другие товары, вытаскивая все это прямо из лавки. Некоторые из страха отказывались.

К удивлению Григория, не кто иной, как Федот Артюхин, убеждал:

– Берите, берите, потому – советская власть. Сейчас повсеместно буржуйское добро простому народу раздается.

Старики позажиточней недружелюбно посматривали на разглагольствующего Федота. Однако вели себя пока осторожно, держались кучкой.

– Может, и нас зачнут трясти после Лопатина? – тревожно смотрел Игнат Исаев на Демьяна Сухова и других стариков.

– Не должно, – ответил ему Демьян Сухов. – Лопатин вечно в кабале народ держал, а я, к примеру, все своим горбом нажил. У меня за всю жизнь работников не было.

– Глядите, глядите, старики… А то, может, правильный пример батюшка Афанасий указал нам, а?

– Да куда мы поедем с родной деревни-то? Куда? – спрашивал Кузьма Разинкин. – Мне, к примеру, некуда… Может, ничего, может, обойдется…

<< 1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 >>
На страницу:
31 из 35