Карточные фокусы

И я рождаюсь вновь, как много лет назад.

Меня всегда влекли парижские газеты,
Танцовщицы, бродяги, фонари,
Художники с Монмартра, дрожь рассвета
Пред новым днем. О, вечно мой Париж!

– Я хотела бы побывать в этом городе, – задумчиво произнесла Ранавалуна. – Однако мой муж почти наверняка будет против – все французское действует ему на нервы.

– Мой опыт говорит, что мечта всегда придает силы, – проговорил с воодушевлением Каз-нев. – И я, родившись в Тулузе, мечтал о Париже, будучи мальчиком. Все осуществилось – я завоевал Париж. Если вы окажетесь в нашей столице, я буду счастлив сопровождать вас.

– Как рано вы стали иллюзионистом?

– Это началось в 15-летнем возрасте. Случайно я попал на выступление Робер-Удэна, после чего демонстрировать чудеса стало моей сокровенной мечтой.

– Вы счастливец – ваши мечты сбываются.

– Мне ни разу не приходило в голову сомневаться в этом. Перед моим мысленным взором всегда стоял образ великолепного Робера-Удэна – как он поворачивался, как уверенно управлял зрителями, как красиво бросал монеты через весь зрительный зал, и те, позвякивая, оказывались в герметично-закрытой прозрачной коробочке, висящей у задней стены. Я думал о сцене непрерывно, и это помогало мне не замечать неприятности и невзгоды, которых так много в нашей жизни! Очень хорошо сказал Альфонс де Ламартин:

Но может быть, ступив за грани нашей сферы, Оставив истлевать в земле мой бренный прах, Иное солнце – то, о ком я здесь без меры Мечтаю, – я в иных узрел бы небесах!

Кстати, знаете, где я находился в то время, когда послы Мадагаскара были в Париже? В огромной загадочной стране – в России! Среди людей с открытой душой и добрым сердцем, но с очень необычными представлениями о прогрессе – они совершенно искренне считали, что стоит им пообщаться с иностранцами, как они тут же овладеют их культурой! На самом деле культура формируется десятилетиями, передаваясь от поколения и поколению[6 - В наше время выяснилось, что этот процесс может происходить гораздо быстрее. – Прим. авт.].

– Против моего путешествия может выступить не только мой муж, но и ваш консул, – сказала Ранавалуна. – Он ведь раздосадован тем, что Райнилайаривуни подписал финансовое соглашение с англичанами.

– Я переговорю с нашим консулом, – пообещал Казнев…

– Вы поступили совершенно правильно! – просиял де Вилье, услышав от фокусника подробности разговора. – Но быстро ничего не делается. Этот британец Пикерсхилл подкинул вам, между прочим, работенку. Сейчас он выполняет одну из самых фантастических инструкций в дипломатическом мире! Какую? Ни за что не догадаетесь! Я всегда считал французов самыми остроумными людьми в мире, но теперь начинаю пересматривать свои позиции – настолько непредсказуемым оказался для меня новый поворот английской дипломатической мысли! Короче – по распоряжению Пикерс-хилла все миссионеры-англичане в настоящий момент проходят обучение фокусам! Готовьтесь, Бер-нар-Мариус, готовьтесь – завтра у вас окажется несколько десятков конкурентов! Справитесь ли вы с ними, наш дорогой титан? Ведь они разбросаны по всему острову – стало быть, вам предстоит несколько командировочных заездов. Возможно, это даже неплохо – когда вам еще представится шанс ознакомиться с экзотикой отдаленных уголков Мадагаскара. Все, все, все, больше ничего не хочу слушать! Идите отдыхать. И, разумеется, готовьтесь. Выезд – завтра утром.

Так состоялся гастрольный вояж французского иллюзиониста номер один по туземным городам Великого острова. Естественно, что миссионеры-протестанты успевали провести иллюзионные демонстрации значительно раньше, чем он. Поэтому к его приезду местное население уже было введено в мистификационно-шоковое состояние, а Казневу надлежало выполнить противоположную задачу – вытащить аборигенов из навязанного заблуждения. Предварительно, в течение нескольких минут, Казнев выяснял, какие именно дестабилизирующие средства использовали соперники, а затем выходил на импровизированную эстраду с продуманным противоядием – с разоблачением тех нехитрых уловок, которыми пользовались наскоро обученные чародеи-любители. Естественно, хиленькие секреты аврально-мобилизованных новичков разлетались в дым. Может быть, действуй наш герой самостоятельно, на том все и завершилось бы, но распоряжение де Вилье предусматривало еще и второе действие, весьма ехидного толка – Казнев был обязан врубить все свои иллюзионистские децибелы, чтобы подопытное население все-таки впало в транс, только теперь уже от французской стороны. И добросовестный Бернар-Мариус старался – нельзя же было, в самом деле, орденоносцу выполнять ответственное задание спустя рукава. И вновь ему сопутствовал оглушительный успех. Поколебленное было могущество представителей прекрасной Франции он теперь закреплял поистине с железобетонной прочностью. Ну, а выбираясь из мадагаскарской глубинки, Казнев даже наверняка посмеивался над беднягами, брошенными закрывать фокусную амбразуру – уж они-то явно окажутся неспособными на ответный ход, ибо престидижитаторское мастерство отнюдь не достигается прослушиванием краткосрочных курсов. Что чуть позже и подтвердилось – проявленная поначалу активность новорожденных мистификаторов сразу увяла на корню, и ответного удара не последовало. Де Вилье опять был на седьмом небе от радости, а Пикерсхилл, по-видимому, чертыхался, но аккуратно – чтобы его богохульные фразы не достигали ушей безвинно опростоволосившихся миссионеров-протестантов.

Когда вернувшийся с задания Казнев заглянул к Ранавалуне, он сразу понял, что королева провела несколько бессонных ночей.

– Я не знаю, что со мной творится, – с трудом произнесла она. – Не знаю, что мне следует делать, как поступать.

Казнев остро почувствовал к ней жалость, ощутил собственную вину – в конце концов именно он возмутил ее душу, заставив мечтать о мираже. Но мог ли он сознаться в этом, мог ли объяснить свою игру? Он прибыл в эти дикие болотистые места словно человек с другой планеты – блистательный, неотразимый. Он уверил Ранавалуну, что существует другой мир, легкий и прозрачный, и она, никогда не покидавшая этого туземного острова, вдруг ощутила сияние того мира, и ей страстно захотелось оказаться там. А единственной нитью являлся он, Бернар-Мариус Казнев. Ему нечего было сказать, и он опустил глаза под взглядом женщины, которая волею судьбы оказалась первым лицом в государстве, а он поставил ее перед жестким выбором.

– Каковы условия английского займа? – услышал он вопрос Ранавалуны.

– 20 миллионов франков под 7% годовых, – проговорил он, и сам удивился хриплости своего голоса.

– А французского?

– Банк "Контуар насьональ д'Эсконт де Пари" предлагает 20 миллионов франков под 6% годовых, – заученно ответил он.

– Тогда у меня есть небольшое оправдание, – донеслось до него.

Что произошло дальше?

Сошлюсь на книгу А. Вадимова и М.Триваса "От магов древности до иллюзионистов наших дней" (М., «Искусство», 1979 г.). Там сказано: "…В один из вечеров Казневу удался самый сложный трюк во всей его деятельности: Ранавалуна разорвала подготовленный договор с британским правительством и тут же подписала другой – с французским банком".

– Вы свободны. Можете уезжать. Утром вас будет ждать корабль, направляющийся во Францию, – сказал Казневу де Вилье.

– Прошу наградить Ранавалуну орденом Почетного легиона, – ответил иллюзионист.

– Чтобы она могла официально приехать за ним в Париж? – догадался де Вилье.

– Большего я не могу для нее сделать, – проговорил Казнев.

– Эти вопросы решаю не я, – отмахнулся де Вилье. – Вернетесь в Париж, поставьте вопрос перед министерством внутренних дел. И знаете, Бернар-Мариус, перестаньте терзаться. Вы же знаете, как тяжело сейчас Франции – всего 16 лет назад немецкие войска покинули Париж, оставив нам позор и долги, полтора года назад наша армия была разбита в Индокитае при Лонгшоне, новый позор и новые деньги. А здесь мы получили небольшой финансовый выигрыш – радоваться надо!

– Я виноват перед ней, – вздохнул Казнев.

– Послушайте, Бернар-Мариус, она все равно ненавидела мужа, и вы здесь не при чем, поймите! – де Вилье уже начинал злиться. – Вы же мужчина, в конце концов!

– Полагаю, что вы ошибаетесь, – возразил Казнев. – Вероятно, мы вкладываем разный смысл в это слово. Прощайте.

И он вышел из кабинета. Де Вилье пожал плечами и принялся перебирать бумаги. Потом вдруг швырнул их на стол и выругался.

На том политическое приключение престидижитатора завершилось.

Дальнейшие события – вкратце. Тезисно.

Вернувшись в Париж, Казнев стал хлопотать об ордене Почетного легиона для Ранавалуны III, но ничего не добился. Постепенно он отошел от иллюзионной деятельности, написал несколько книг и в 1913 году умер в родной Тулузе.

Шарль ле Мир де Вилье ушел в иной мир значительно раньше Казнева – в 1889 году, через три года после иллюзионной дипломатии.

Французский "Контуар насьональ д'Эсконт де Пари" выдал малагасийцам требуемую сумму и открыл два агентства в Таматаве и Антананариву (который в соответствии с французской транскрипцией с октября 1895 года стал именоваться Тананариве).

Английское общество "Пью ориентал бэнк корпорэйшн" открыло свои конторы в Антананариву и Мадзунге, но не выдержало конкуренции с мощным французским капиталом и через три года свернуло свою деятельность.

Английский посредник А. Кингдом впоследствии оказался мошенником – в 1891 году он ввез на Мадагаскар мексиканские пиастры, которые содержали серебра меньше, чем валюта, обращавшаяся на Великом острове; в 1893 году он был выслан с Мадагаскара – его обвинили в заговоре против Райнилайаривуни.

В августе 1890 года Ваддингтон, французский посол в Лондоне, и лорд Солсбери, английский министр иностранных дел, подписали соглашение, по которому Англия признавала протекторат Франции над Мадагаскаром.

В 1894 году небольшой французский десант под руководством 57-летнего дивизионного генерала Шарля Дюшена высадился в Таматаве, но Райнилайаривуни отказался подтвердить французский протекторат над Мадагаскаром; тогда Дюшен, дождавшись прибытия основных сил, начал артиллерийский обстрел Антананариву. После чего Ранавалуна III и Райнилайаривуни приказали своим войскам прекратить сопротивление французам.

Это случилось 30 сентября 1895 года, а через некоторое время Ранавалуна III по указанию Дю-шена отстранила Райнилайаривуни от должности премьер-министра, назначив вместо него другого человека – Райницимбазафи. Райнилайаривуни был отправлен в Алжир, где умер в 1896 году. 5 октября 1895 года во многих областях Мадагаскара вспыхнуло антиколониальное освободительное движение. Многие представители королевской семьи и малагасийской знати отказались сотрудничать с французами и организовали подпольный комитет. 6 августа 1896 года французский парламент принял закон об аннексии Мадагаскара и превращении его в колонию Франции. В октябре 1896 года обнаружились письма членов подпольного комитета к королеве и высшим чиновникам Малагасийского государства. Ранавалуна III сначала была взята под домашний арест, затем выслана на остров Реюньон, после чего переправлена в Алжир, где скончалась в 1917 году.

Память о Райнилайаривуни увековечена выстроенной в его честь гробницей.

Так что Черчилль прав: политика и в самом деле грязное занятие. Однако, еcливо все последующие годы престидижитаторы больше не участвовали в акциях типа миссий Робера-Удэна или Казнева, то объясняется это все-таки не моральными качествами чародеев, а совершенно другими причинами – несопоставимостью масштабов средств и целей, например. А еще – гигантским расстоянием между иллюзионизмом и политикой, а также очевидной независимостью путей их развития. Вот почему представители мира волшебства, дискутируя о Робере-Удэне или Казневе, вспоминают не их краткосрочные вояжи во внешнюю политику, а специфику и разнообразие оставленного ими иллюзионного наследия. Которое надлежит, как известно, развивать и преумножать. В связи с этим расскажу еще об одной собственной разработке – перекидке карт с вращением из одной руки в другую, навеянной репертуаром Бернара-Мариуса Казнева.

Рис. 35

1. В левой руке, находящейся на уровне пояса и развернутой ладонью к зрителям, фокусник удерживает колоду карт, обращенную лицом (или крапом) к аудитории, при этом левый большой палец наложен на верхнее короткое ребро колоды, а левые указательный, средний и безымянный пальцы находятся на нижнем коротком ребре колоды (рис.35а).

2. Кончик левого среднего пальца, нажимая на нижнее короткое ребро колоды, отодвигает вперед нижнее короткое ребро нескольких лицевых карт, отслаивая их от остальной колоды, причем оставшаяся пачка (с краповой стороны колоды) карт продолжает удерживаться со стороны нижнего короткого ребра кончиками левых указательного и безымянного пальцев, а левый большой палец располагается, как и прежде, на верхнем коротком ребре обеих (отслоенной и оставшейся) частей колоды (рис.35б).

3. Располагая карты лицом к публике, исполнитель делает левой кистью вращающий бросок вверх (широкая стрелка на рис.35, в), в результате которого вертикальная линия "левый большой палец – левый безымянный палец" становится горизонтальной (левый безымянный палец располагается левее левого большого пальца), при этом левый средний палец отходит в сторону от короткого ребра отслоенной части; в результате этого отслоенная часть описывает в воздухе выгнутую вверх дугу, одновременно делая оборот (или несколько) вокруг горизонтальной оси, направленной на публику (как во время полета, так и при обороте отслоенная пачка карт продолжает быть направленной лицевой или краповой сторонами на аудиторию) – на рис.35в траектория полета отслоенной пачки карт показана тонкой стрелкой. В финальной точке траектории правая рука, расположенная горизонтально, схватывает отслоенную пачку карт правыми большим и средним пальцами, удерживая эту пачку ориентированной лицевой либо краповой стороной к зрителям.