Отец и сын. Драма в стихах

Нам православным слушать стыдно и зазорно

И наглым злобным взглядом, усмехаясь не смотри,

И не смущай мой ум – пока я не прогнал тебя позорно.

Алексей (глядя на отца размышляет про себя)

Как батюшка смущён – растерян и смирён,

И еретических речей не осуждает хоть и смотрит гневно.

Не сам ли он сейчас ту ересь признавал вполне разумной,

Одобрял и похвалял отменно.

Умён отец – но не мудрее ли монах,

И не ведёт ли он царя туда – где тлен и прах.

Он церкви рушит, лютеран плодит,

На улицах не шепчет а кричит,

Что православие кривое не нужно

И лютеранство к нам с Европою прийти должно.

И ловок и хитёр как бес

И в душу батюшки как искуситель – змей залез.

И мне он бесов не гнушаться предлагал

И с чёртом сей монах себя ровнял,

И разум мой той ересью смущал.

А может он шпион

И батюшкой иль Меньшиковым был послан до моей персоны он?

«Политик я, – монах мне говорил, – с волками жил и сам по- волчьи выл.

Тебе и батюшке я должен услужить

И оттого коварным, богомудрым и разумным должен быть.

Отцу внушал, что цезарю всё надобно решать-

Часовни рушить и традиции ломать.

Что я умней отца лукаво говорил-

Не знает царь людей – а я людишек умных приблизил и укрыл.

А взгляд его меня вгоняет в страх.

Ещё мне говорил, что сам питает страх,

Хотя приближен он к царю и у него в друзьях.

«Смотри монах не оплошай, – ему я говорил, —

Ведь помню я – как ты мне душу искушал и батюшку бранил.

Тиранством правит и кнутом науки он несёт-

Его топор и корабли и головы сечёт,

Его натура заговоры правит и войну,

Ведёт к пожарам мирную страну.

Не предал я его и в тайне сохранил

Слова и мысли – те что мне сей змей вложил.

Вот только вспомнить не могу,

При нём ли я по пьяне говорил,

Что смерть отцу в войне желал

И в мыслях перед господом отцеубийцей был.

А этой осенью отец ко мне прислал письмо,

Упрёков горестных ко мне оно было полно.

В нём волю царскую он твёрдо объявил,

Что может умереть в трудах своих,

Но сколько будет сил – отечеству отдаст,

Но дел своих начатых не предаст,

Но радость не получит