Бездна

Не раздумывая ни секунды, Сергей направился к тому, который вызвал у меня наибольший ужас, – именно он был самым близким к выходу. Чудилось, даже камни рядом с этой дырой хрустели под ногами как-то особенно, порождая своим треском судороги всех мышц одновременно. Пальцы мои намертво вцепились в рукоять автомата, и я перестал их ощущать. Одна из чёрных клякс, на которые я обратил внимание, оказалась совсем близко, и меня едва не вывернуло наизнанку от внезапного приступа тошноты. Почему-то мне показалось, будто тёмное пятно напоминает силуэт человека, раздавленного катком.

Сергей подошёл к барьеру, ограждающему колодец, и поглядел вниз. Наклонившись, он долго всматривался во мрак шахты, а потом приложил ладонь ко рту и громко закричал:

– Эге-гей!

Не было даже самого слабого эха – вопль заглох так, словно был послан в огромную пуховую подушку. Крикун оказался несколько обескуражен, но тем не менее деловито вытащил из кармана гранату и повертел ребристое яйцо в ладонях.

– Блин, – пробормотал он с видом знатока, – хоть бы себя не взорвать. Ну, какого ты там телишься? Давай по-быстрому захреначим эту срань и отвалим отсюда. Почему-то у меня нервишки пошаливают от этой долбаной дыры.

Нервишки у него, видите ли, пошаливают! Я с трудом доволок чугунные ноги до ограды колодца и, сглотнув комок, тоже заглянул в тёмный зев провала. Воображение разыгралось при этом не на шутку: я совершенно отчётливо видел, как мрак внизу шевельнулся и посмотрел на меня. Уж не знаю, чем эта чёртова темнота может смотреть, но она смотрела, это точно!

– Кидаем? – нарочито бодро спросил Сергей, взвешивая на ладони гранату.

Говорить я не мог, не в силах разлепить намертво сцепившиеся зубы, поэтому молча достал лимонку и, отогнув предохранитель, выдернул кольцо. Серёга проделал те же манипуляции, и обе близняшки нырнули во мрак колодца, мгновенно растворившись в угольной черноте. Мой напарник тут же достал вторую гранату, а меня словно парализовало – я не мог пошевелить даже мизинцем.

Казалось, прошли тысячи лет, и взрывы давно должны были прозвучать, но секунды продолжали тянуться бесконечным караваном, ступая по натянутым нервам. Наконец откуда-то из самой преисподней донёсся глухой гул двойного взрыва, и слабый отблеск мелькнул на невероятной глубине. Тотчас же громко лязгнуло за нашей спиной, и я обернулся, догадываясь, предчувствуя, зная то, что увидел мгновением позже. Дверь, через которую мы вернулись в пещеру, была закрыта, отрезав нам путь к отступлению. Какое бы дерьмо нас ни ожидало, мы оказались с ним один на один.

– Какого хрена?! – завопил Сергей. – На фиг они дверь закрыли?!

До него ещё не дошло.

Я заглянул в колодец и понял: мрак больше не смотрит на нас. Он стремительно поднимается вверх.

Боюсь, нервы мои сдали окончательно: пронзительно взвизгнув, я понёсся прочь от кошмарной дыры. Ужас во мгновение ока загнал меня на полуразрушенную лестницу, которая поднималась к площадке, нависающей над запертой дверью. Лишь оказавшись на самом верху, около изуродованного металлического люка, оставившего щель между отогнутой крышкой и осыпающейся стеной, я сумел кое-как взять себя в руки.

Сергей продолжал стоять около колодца, и даже на этом расстоянии я сумел разглядеть выражение крайнего удивления на его лице. Смотрел он в мою сторону.

– Эй! – крикнул он, и в его голосе прорезался истерический смешок. – Ты чё, рехнулся?!

Похоже, он собирался продолжать в том же духе, но следующая фраза застряла в его глотке, прорвавшись громким продолжительным сипом. Из колодца выплеснулась чёрная волна маслянистой жидкости, похожей на овеществлённую тьму. Сергей выронил глухо звякнувшую гранату и попятился от набегающей чёрной гадости. Жидкость продолжала лениво фонтанировать из дыры, распространяясь во все стороны, но я заметил вещь, испугавшую меня до колик в животе: тёмный язык отделился от общей массы, устремившись следом за пятящимся человеком. Скорость этого отдельного потока была намного больше и возрастала с каждой секундой, поэтому очень скоро он должен был коснуться Серёгиных ног.

Не знаю, какова была природа зловещей фигни, но, увидев её, я понял одно: именно этого я и должен был бояться. Если раньше зло, скрытое на дне колодца, испускало лишь приглушённые волны ужаса, то теперь они свободно разливались в воздухе, лишая всяких сил.

– Помогите! – прохрипел Серёга, неотрывно глядя на жидкость, выползающую из колодца.

В эту самую секунду чёрный язык настиг его, окружив со всех сторон. Ничего не произошло. Когтистая лапа не ухватила человека за ноги, острые клыки не вцепились в его горло… Сергей медленно, словно засыпая, поднял автомат и заслонился им, будто яркий свет ударил ему в лицо. Чёрная дрянь хлынула ему под ноги, и парень провалился вниз, словно под ним открылся не замеченный ранее люк. По жидкости пошли едва заметные круги и сразу исчезли. Человек пропал, словно его и не было.

Было огромное желание завопить изо всех сил, но мышцы горла оказались сведены истерической судорогой, и я смог выдавить из себя только пронзительный писк. Визжа, точно сломанный пылесос, я попятился к искорёженному люку, глядя на чёрную дрянь, скользящую к ступеням, ведущим на мой балкончик. Не было никаких сомнений, что жидкость (если это была жидкость!), проглотившая Сергея, устремилась за мной. Причём скорость этой фигни ещё намного выросла, и теперь она могла обставить бегущего человека.

Мысль об оставшихся мне считаных секундах жизни заставила штурмовать узкую щель между люком и стеной. Забросив внутрь автомат, я начал протискиваться, цепляясь за выступы стены и кромку люка. Куртка трещала по швам, ногти ломались, вынуждая шипеть от боли, а голова получила несколько хороших шишек, но цель оказалась достигнута – мало-помалу я продвигался вперёд. Пятки буквально горели от предчувствия касания тёмной гадости, и это ещё больше придавало сил, превращая меня в самого энергичного червяка в мире.

Узкий проход наконец выпустил меня, и я вылетел, точно пробка из бутылки, шлёпнувшись на собственный автомат. Времени осмотреться не было, и единственное, что я понял: меня занесло в крохотную пещеру, стены которой состояли из высоких кристаллов коричневого цвета. В противоположной стене на двухметровой высоте находилось большое, широкое отверстие… Зарычав от отчаяния, я швырнул туда автомат и начал подпрыгивать, пытаясь уцепиться за скользкие края. С третьего или четвёртого раза мне это удалось, но, как только я начал подтягиваться, пальцы соскользнули, и земля с радостью встретила меня. За спиной тихо булькнуло, и почти без разбега я запрыгнул в дыру.

Здесь я на мгновение задержался, оглянувшись. В коричневый зал медленно втекала чёрная струя, тихо шелестящая в своём зловещем движении. Вопреки всяким физическим законам жидкость карабкалась вверх по отвесной стене, продолжая преследовать меня. Издав идиотский смешок, я пополз по крысиной норе, в которой находился. Узкий лаз вёл прямо, слегка уходя вниз. При каждой попытке увеличить скорость ползка куртка цеплялась за какой-нибудь камень, и я бился лбом о стену.

Наклон лаза вдруг увеличился, а поверхность камня стала отполированной до блеска, будто эту нору тщательно шлифовали. В связи с этим метод передвижения был откорректирован: я потерял равновесие и на огромной скорости заскользил по наклонной. Теперь я, наоборот, стремился затормозить, упираясь в стены руками, но помогало это мало. А кончились эти попытки так и вовсе хреново: зацепившись ногой за какой-то выступ, я перевернулся на спину и уже без задержек устремился вниз следом за улетевшим оружием. Единственный плюс в этой ситуации – теперь я мог наблюдать за тем, как лаз в нескольких десятках метров позади наполняется бурлящим мраком.

А потом вокруг меня появилось открытое пространство, наполненное золотистым блеском. Очень много открытого пространства и свиста в ушах. Не успел я сообразить, что это означает вообще и для меня в частности, как земля в который раз за эти два дня жёстко приняла моё очень бренное тело в свои крепкие объятия, окончательно выбив из него слабый дух. Свет в голове мигнул и погас, а я отправился в царство сумеречных сновидений, где нет ни страха, ни боли.

К сожалению, подобное счастливое состояние длится весьма недолго. Яркий свет разодрал мои веки, и боль моментально заполнила каждую мою клеточку. Соображал я с огромным трудом. Какое-то твёрдое дерьмо сильно давило мне на хребет. А надо мной из круглого отверстия в жёлтом потолке нависала огромная чёрная капля. Непонятное образование пульсировало в такт ударам крови, блуждающей в недрах моей несчастной головы. Почему-то я решил, будто лежу под водопроводным краном, и начал распахивать рот, намереваясь вдоволь напиться воды.

И тут шестерёнки мозга встали на место, а меня словно молнией шибануло. Чёрная дрянь, пожравшая Серёгу, наконец догнала меня и теперь тяжело выкатывалась из жёлоба, по которому я прибыл сюда, собираясь проглотить. Надо было куда-то бежать, спасаться, но силы окончательно покинули моё избитое тело, оставив беспомощно дожидаться наступления смерти, пульсирующей всё ниже и ниже. Я уже мог видеть своё искажённое отражение в тёмной поверхности кошмарной капли, которое нетерпеливо гримасничало в ожидании того момента, когда мы сольёмся воедино.

Подобного ужаса я ещё никогда не испытывал. Хотелось завопить, взмахнуть руками или хотя бы опорожнить мочевой пузырь, но ничего из перечисленного сделать не получалось. Под огромным чёрным пузырём лежала пустая оболочка, наполненная бездной нескончаемого ужаса.

Моему внутреннему воплю кто-то ответил! Может, наступающая смерть принесла с собой галлюцинации, но я слышал человеческие возгласы, крики о помощи и безумное верещание свихнувшегося от ужаса человека. Всё, это определённо конец. Пытаясь не видеть, как вязкая мерзость коснётся лица, я закрыл глаза. В голову пришла абсолютно идиотская мысль, что заначенные деньги надо было отдать жене, потому что сейчас они пропадут вместе со мной. А я хотел приобрести на них так много! Во-первых… Кстати, а почему я ещё до сих пор не умер?

Я открыл глаза и увидел множество очень хороших вещей. Жёлтый потолок, чёрную дыру в нём, пологие стены, опускающиеся к чашеобразному полу, и россыпь прозрачных кристаллов у полузасыпанного лаза в стене. Самое приятное: тёмной дряни, гнавшейся за мной, не было! Мне всё-таки удалось спастись!!!

Я открыл рот и закричал. Казалось, даже стены ответили моему воплю, дребезжа, словно надтреснутый стакан. А потом я понял одно: мне необходимо срочно встать, или дальше придётся путешествовать с мокрыми и вонючими штанами. Не знаю как, но мне удалось подняться, и, едва не вырвав молнию на штанах, я пустил такую струю, которой можно было прошибить стену.

– Бла-бла, – бормотал я, не совсем понимая собственной мысли. – Слава богу, чёрт побери!

Только приведя себя в относительный порядок, я вновь ощутил, насколько болит моё несчастное тело, и, покряхтывая, опустился на пол. На автомат я смотрел с чётко осознаваемой ненавистью: именно он и давил мне на спину, когда я валялся на полу.

Пещера, в которую я угодил, оказалась небольшим тёплым помещением, наполненным ярким жёлтым сиянием, исходящим от стен и потолка. Из солнечных стен, будто чьи-то глаза, выглядывали полупрозрачные синие камни, россыпь которых я заметил чуть раньше. Попади я сюда в другом настроении, потратил бы уйму времени на изучение красивого интерьерчика. Сейчас же я просто лежал, осчастливленный единственной мыслью, что моя жизнь продолжается. Ничего не хотелось, никуда я не стремился, достаточно было лежать на полу, слыша собственное дыхание в абсолютной тишине.

Так я лежал до тех пор, пока в опустевшей голове не появились мысли посложнее.

Я подумал: а как же буду отсюда выбираться? Дороги я не знал, во всяком случае какой-нибудь другой, способной вывести наружу. Тот путь, который привёл меня в эту пещеру, определённо не располагал к повторной прогулке. Чёрная гадость, жрущая людей без остатка, фароглазые тварюки в ледяном зале, когтистое чудовище в зелёном коридоре и на закуску каменные клыки, сожравшие нарика. Я ничего не пропустил, никто не обиделся?

Выход у меня оставался один. И в прямом, и в переносном смысле: двигаться через отверстие в жёлтой стене. Причём чем быстрее я начну свой одиночный поход, тем лучше. Провизии не было, дорога ожидалась неблизкая, следовательно, если я буду тянуть время, то обреку себя на длительную голодовку.

Как же мне не хотелось вставать! Ныло тело, истерзанное экстремальным спуском, и очень хотелось спать. Но я заставил себя подползти к автомату, а после проделать четвероногую ходку к полузасыпанной норе, откуда веяло тёплым воздухом и запахом чего-то сухого и противного. Матюгнувшись и задав необходимый настрой для плодотворной работы, я начал разгребать гладкие голубоватые булыжники, оставлявшие на коже ощущение чего-то слизистого. Механически отгребая камни, я с ненавистью думал о Фёдоре, который так круто киданул меня с этой якобы работёнкой. У меня не было ни капли сомнения – родственничек заранее знал об уготованной мне судьбе. Твою мать! Вот тебе и возвращение через неделю! Не пришло бы даже гроба, дабы моя благоверная демонстративно порыдала на нём. Интересно, какую хрень наплёл бы Федька на вопрос, куда же я всё-таки исчез?

Рука провалилась, и камни дождём посыпались вниз, постукивая о твёрдую поверхность. Лаз получился широкий, и я без труда мог протиснуться в него. Однако, наученный горьким опытом, я сначала выставил перед собой автомат, надеясь, что многочисленные падения не повредили механизму оружия. Выглядел он теперь не так круто, как в начале путешествия. Правда, за поясом продолжал давить в живот ещё и пистолет, о котором я периодически забывал.

Никто не рычал, не визжал и даже ни разу не булькнул, поэтому я осмелился продвинуться чуть дальше и посмотреть, куда занесли меня черти на этот раз. Выяснилось, что злокозненные создания привели меня в идеально круглый тоннель, напоминающий газовую трубу исполинских размеров. Пока я пытался определиться, как лучше спуститься, нога поскользнулась на синем кристалле, и я кубарем скатился вниз, успев, однако, проклянуть свою злосчастную судьбу. Парой секунд позже, потирая ушибленную (в который раз, никто не подсчитывал?) голову, я справедливо рассудил: если бы не мой рок, некому было бы возмущаться.

Поскольку вопрос о спуске сам собой разрешился, оставалось выбрать верное направление. Логичным казалось двигаться в ту сторону, где труба тоннеля начинала загибаться вверх. Поэтому, забросив автомат на плечо, я поплёлся по скользкому полу, рассуждая на всяческие интересные темы, которые почему-то смыкались на единственной – о еде. Естественно, стали вспоминаться всяческие деликатесы, которые я потреблял (или хотел потребить) в различные периоды своей жизни. Да разве одни деликатесы! С каким теплом я вспоминал последний несчастный завтрак, дезинтегрированный моим желудком.

Погрузившись в эти размышления, я не сразу заметил, как стены тоннеля начали изменять свой цвет, а температура чувствительно возросла. Только когда пот уже ручьями стекал по лицу, а рубашка промокла до последней нитки, я остановился поразмыслить над происходящим. К сожалению, битая-перебитая голова отвратительно компоновала факты, и в получившейся логической цепочке не хватало множества звеньев. Короче, я не понимал, что всё это означает. Поток тёплого воздуха, идущий мне навстречу, превратился в бешеный раскалённый ураган, обжигающий кожу. Тоннель тем не менее продолжал уходить вверх, и я, лелея слабую надежду на выход к поверхности, решил продолжить восхождение.

Ещё через десяток метров стало окончательно ясно: по этой дороге я никуда не доберусь. Воздух стал настолько горячим, что мгновенно сушил пот на лице, а кожа рисковала получить значительные ожоги. Откуда-то спереди доносился ровный гул, который вполне способно издавать мощное пламя, несущее этот жар. Воздух впереди дрожал и переливался, однако сквозь эту пелену я сумел увидеть лежащий на полу коридора продолговатый предмет, очертаниями весьма напоминающий человеческое тело. Любопытство вынудило сделать ещё несколько шагов, после чего стало ясно: двигаться вперёд – значит получить сильные ожоги. Изо всех сил напрягая слезящиеся глаза, я сумел разглядеть, что на полу действительно лежит человек в каком-то странном обмун дировании. Поразмыслив, я сообразил, где видел подобное одеяние. В фильмах о дореволюционной жизни. На оплавленной почве тоннеля навзничь лежал человек в форме офицера царской армии. Сохранился он просто великолепно, я даже мог разглядеть выражение боли, застывшее на его лице. Предположение, что кто-то забрался в эту дыру, дабы снять историческое кино, я отбросил как маловероятное. Стало быть, этот тип валялся здесь больше сотни лет. Потрясающе!

То ли температура возросла, то ли организм пресытился этой парилкой, но стало совсем невмоготу, поэтому я прекратил разглядывать жмурика и бросился назад, навстречу прохладе, свободной от рёва невидимого пламени. С каждым шагом идти становилось всё легче, и очень скоро я замедлил шаг, намереваясь слегка отдышаться. И подумать.

Чёрт возьми, где же находится это место? То, что здесь бывали люди, я уже понял, но мне казалось, будто все следы их пребывания носят достаточно древний характер. А теперь – на тебе царского офицера! Откуда он взялся и какого хрена его понесло в это пекло? Очередная порция вопросов, не имеющих ответа. С таким же успехом я мог тыкать пальцем в любой предмет, попавшийся мне на глаза, и спрашивать: откуда он взялся и что это такое вообще? Можно я возьму помощь зала? Но по-настоящему меня интересовали только несколько супервопросов: где достать пищу, воду и как выбраться из этого проклятого места живым и здоровым.

Тоннель продолжал опускаться, и яркость освещения мало-помалу стала уменьшаться, поэтому вскоре я брёл в сером полумраке. Одурманенный этим призрачным светом, я лишь чудом осознал, что стены коридора исчезли, уступив место исполинской пещере, озарённой бледно-фиолетовым сиянием. Я замер, ощущая себя стоящим на краю бездны. Так оно и оказалось: опустив глаза, я увидел, как камень под ногами обрывается в никуда. Ещё один шаг – и самый опытный патологоанатом не сумел бы собрать мои останки в нечто целостное. Отступив на полшага, я поднял голову.

Мертвенное сияние, заполнявшее это пространство, позволяло рассмотреть невероятные сталактиты, свисающие с невидимого потолка. Больше всего эти исполинские образования напоминали гигантские перевёрнутые башни из абсолютно белого материала. Между ними медленно ползли сизые облака. От всего этого начинала съезжать моя неокрепшая крыша: мне казалось, будто мир перевернулся, и я вверх ногами повис над какими-то циклопическими постройками, подножия которых укрывает туман. Зрелище завораживало, сводило с ума. Именно поэтому я не сразу понял, почему башни начали подниматься. А когда сообразил, было уже слишком поздно.

Оказывается, глыбина, на которой я стоял, постепенно наращивая скорость, ползла вниз. Чёрное отверстие тоннеля, покинутого мной, осталось уже высоко-высоко. В панике я посмотрел вниз и по-прежнему ничего не увидел: меня спускали в бездонную яму. Голова закружилась, тело качнуло из стороны в сторону. Держаться было не за что, и мне пришлось прижаться спиной к скале, по которой полз этот импровизированный лифт. Сюрприз! Стены за спиной не было. Я мгновенно рухнул назад, ощущая, как нити, удерживающие рассудок на границе безумия, становятся всё тоньше. Но если я готовился к долгому падению, то ожидания не оправдались. Почти сразу я брякнулся на твёрдый камень, получив очередной синяк. Свои деньги я отрабатывал, получая шишки и ссадины.

– Вот …дь! – выругался я. А что бы сказали вы на моём месте?

И где же я оказался? Где я, чёрт побери, мог оказаться?! В очередном долбаном тоннеле! На этот раз меня ожидал угрюмый, усыпанный булыжниками ход, чьи каменные стены поросли какой-то гадостью наподобие мха. Скользкая плесень на поверхности глыб, по которым я ступал, фосфоресцировала слабым мерцающим сиянием, очерчивая их контуры. И это было единственным лучом света в тёмном царстве. Меня не покидало ощущение, будто я шагаю по камням, повисшим посреди космоса, и это вызывало определённый дискомфорт. Не очень помогали частые падения, во время которых я ощущал: в тёмных безднах имеется своя твёрдая подоплёка. Сколько времени я шёл по этим кирпичам-призракам под навесом причудливых узоров, мерцающих во мраке, не знаю. К сожалению, никто не предусмотрел часов на стенах или хотя бы солнца над головой.