Тюрки или монголы? Эпоха Чингисхана

Современное название народа – «китайцы» дано соседними народами подобно тому, как немецкие племена дали название французам. Очевидно, это название окончательно закрепилось за ними тогда, когда китайская или киданьская династия пришла в упадок. О том, что кытаи (кидани) были тюркского происхождения, мы привели достаточно веские факты в связи с происхождением татар.

Сказать, что они враги тюрков-огузов, а потому относятся к монгольским элементам, было бы смешно. Если бы не вражда между отдельными тюркскими или монгольскими племенами, не было бы распада многих племенных государств, династий и империй этих народов, включая сюда киданьскую и чингисовскую. Как и грабительская война, так и междоусобная борьба у всех народов докапиталистической формации были закономерными явлениями.

…Сами ойротцы никогда не считали себя монголами. Тут не лишне вспомнить выступление представителя Ойротии на Первом Всесоюзном тюркологическом съезде (Баку, 1926 г.), который выразил общее возмущение своего народа против того, что их продолжают неверно называть монголами» (по С. Аманжолову).

С. Аманжолов предполагает, что первоначальное тюркское общество возникло 300–400 тыс. лет назад, хотя никаких на то оснований у него нет. Но принять его утверждение о том, что орхоно-енисейские и селенга-таласские памятники являются основой всех тюркских языков – бесспорная аксиома.

Другой казахский исследователь древних рун Алтай Аманжолов перевел текст серебряной чашечки из Иссыкского кургана. Верхняя строка надписи гласит: «Старший брат, тебе (этот) очаг!» Нижняя строка: «Чужой, опустись на колени! (Да будет) у поколения пища!» [93, с. 243]. Значит, в середине 1-го тысячелетия до н. э. в Семиречье звучала тюркская речь. То же самое утверждает и академик С.Е. Малов: «В своей классификации тюркских языков я, в итоге своих занятий, отодвинул появление тюркских языков в том самом виде, как мы их теперь встречаем, на две с половиной тысячи лет вглубь от нас» [93, с. 248].

Выдающийся русский востоковед и лингвист, академик Николай Яковлевич Марр (1864–1934 гг.) писал: «С литературной активностью турки (тюрки) известны с VI века, и если китайцы их знают почти за тысячелетие до того, то специалисты нас учат, что турецкие (тюркские) языки отличаются консерватизмом, так как памятники от VI века говорят о таких же диалектических группах, какие существуют и в современности. Выходит, невозмутимый консерватизм на протяжении одной тысячи трехсот лет. Тем более, турецкие (тюркские) языки могли проявить свою природную консервативность не одну тысячу прежних лет. Следовательно, и тогда, когда о них нашли нужным упомянуть китайцы и значительно раньше».

Другой известный академик Сергей Ефимович Малов – ученый, получивший признание во всем научном мире как один из наиболее выдающихся исследователей-тюркологов ХХ столетия, утверждает: «Историческое объединение разнообразных племенных языков за много тысячелетий в 30–40 теперешних тюркских языков, их сходство, – а оно непреложный и разительный факт, – дают ученым на данном этапе времени рассматривать все эти языки за единое целое… Тюркские языки в настоящем их, известном нам составе и теперешней конституции, были известны за несколько веков до нашего летосчисления, веков за пять. Уходить же дальше вглубь веков, в историю тюркские языков нам не позволяет наше знание, или, лучше сказать, – наше незнание» [8, с. 156–157].

Следовательно, тюркский язык безраздельно господствовал на всем пространстве Великой Степи от р.р. Амура до Дуная.

Знатоки тюркского языка утверждают, что через тысячу лет сохраняется 86 % лексического запаса. Поэтому 800 лет назад, во времена Чингисхана, все тюркские племена свободно общались меж собой. И, что естественно, государственным языком мог быть только тюркский язык, понятный всему населению Евразийской Степи.

* * *

И еще один очень важный момент. Тюркские кочевые племена по внешнему виду были европеоидными. Об этом факте говорят многие археологи, исследуя древние захоронения.

«Почти два тысячелетия до новой эры на Дальнем Востоке прошли под знаком борьбы «черноголовых» ханьцев (предки современных китайцев) с «рыжими дьяволами», как древние жители Поднебесной называли своих ближайших соседей, населявших степные и горные районы на запад от Китая. Это были рослые светловолосые и голубоглазые люди с орлиными носами, совсем не похожие на окружавшие их монголоидные племена. Позже летописи «желтой империи» будут именовать своих белокожих соседей жунами или народам ди» [68, с. 28–29].

А относительно кочевников Центральной Азии, тот же исследователь И.П. Коломийцев пишет, что в Передней Азии свирепствовали другие блондины-киммерийцы. Главной ударной мощью армии киммерийцев, как и прочих индоевропейцев, оставались боевые колесницы – это танки бронзового века [там же].

На это в своих исследованиях многократно обращает наше внимание Л.Н. Гумилев. В частности, он пишет: «Тюркюты и уйгуры говорили на одном языке и одинаково кочевали вместе со своим скотом, «смотря по достатку в траве и воде», но этим сходство их меж собой и ограничивается. Во всем остальном они чуть-чуть отличаются друг от друга, о это «чуть-чуть» мешало им слиться в один народ». И далее: «Зато уйгуры были народом европеоидным, подобно своим предкам – рыжеволосым ди. На китайском рисунке уйгур изображен человеком с толстым носом, большими глазами и бородой, начинавшейся под нижней губой, с пышными усами и густыми бровями. Раскопки уйгурских погребений окончательно подтвердили европеоидность этой этнической группы» [23, с. 181].

«О преимущественном европеоидном расовом облике тюрков конца I тыс. до н. э. – начала I тыс. н. э. свидетельствуют многочисленные исторические источники. Древнекитайские летописи рассказывают о «розовощеких светлоглазых динлинах», «рыжеволосом, белолицем и голубоглазом племени тяньгуней (киргизов)», «желтоволосых и зеленоглазых шивэй», «светловолосых, голубоглазых усунях», летописи тибетские – о «тюрках, с голубыми глазами и рыжими бородами, похожих на обезьян» [8, с. 136].

Археологи отмечают, что на территории Восточного Казахстана, Алтая, Южной Сибири и Западной Монголии распространены скифские могильники, в которых были захоронены европеоиды. Далее к востоку – в Забайкалье, во Внутренней, отчасти Центральной и Восточной Монголии, получила распространение так называемая «культура плиточных могил», в которых были погребены представители северной (палеосибирской) монголоидной расы» [8, с. 138]. И далее: «Многие специалисты видят в основной массе тюркоязычных гуннов потомков древнейших европеоидных кочевников Северо-Западного Китая, именуемых в наиболее ранних китайских источниках «рыжеволосыми демонами ди» эпохи Чжо» [там же, с. 139].

«На севере и северо-западе Китая возникли царства, образованные «северными варварами» ди и «западными варварами» жунами. И те и другие были тюркоязычными скотоводами Центральноевразийской степи. Как отмечает крупнейший ученый-востоковед А.Н. Берштам, «…жуны и ди были, несомненно, тюркоязычными» [7, т. 2, с. 131].

В материалах древнегерманского эпоса монголоидность Аттилы никак не подчеркивается.

Более того, сохранились монеты той эпохи с отчеканенным на них профилем лица Аттилы – не дают никаких оснований считать Аттилу типичным монголоидом» [с. 141].

В последующих этапах своего существования, вследствии пришлых иноэтнических кочевых коллективов, прежний этнический признак целиком растворился в новой доминирующей среде.

Современные генетики, занимавшиеся изучением хромосом населения России, выявили только 0,1–0,3 % генетического следа монголов и то, как предполагают ученые, он проник в Россию после падения Золотой Орды.

В кипчакских захоронениях «Тасмола» (XIV в.), «Ждановское» (конец XIII – начало XIV вв.) по сведениям археологов, захоронены европеоиды.

* * *

Процесс постепенного изменения расового облика тюркских кочевников под влиянием вековых движений с востока монголо-тунгусо-маньчжурских племен являлся неизбежным. Наряду с названным, существовал другой, и судя по имеющимся историческим сведениям, гораздо более серьезный источник формирования полиформизма расовой конституции тюркских кочевников нового времени [8, с. 170].

Крупнейший санкт-петербургский тюрколог С.Г. Кляшторный сумел подметить очень важную историческую деталь: «За пределами внимания исследователей еще остается тот немаловажный факт, что тексты фиксируют, прежде всего, а зачастую исключительно, увод женщин и девушек». По сути, этот факт является главным источником формирования нового расового облика евразийских кочевников [там же].

В старинных китайских хрониках сообщается о том, что только в ходе одного похода «сюнну» (восточных гуннов) в Шаньси (II в. до н. э.), в степи было уведено пятнадцать тысяч девушек и молодых женщин. Так, в «Тан-шу», в рассказе о правлении древнетюркского вождя Чуло-хана говорится о том, что в 619 году его младший брат по имени «Були-ше» («Булаши»), во главе 2000 конного отряда «… забрал в городе (Бин-чжеу) всех женщин и девиц, и ушел…». Там же сообщается, что подобные походы в Китай проводил с подобными целями и их каган (хан) Хели. При завоевании Южной Сибири гуннами шаньюя Маодуна в его составе действовала целая армия китайцев под руководством ханьского полководца Ли Линя, которые впоследствии полностью растворились в среде местных кочевников.

В конечном итоге, этот длительный процесс межрасового взаимодействия привел к образованию особой смешанной (промежуточной) европеоидно-монголоидной расы, именуемой в науке «южно-сибирской» [8, с. 175–176].

Когда кипчаки хана Котана, после поражения от татаро-монгол, бежали в Венгрию (1240 г.), то европейцы их описывали как народ, преимущественно голубоглазый и имевший очень светлые («…светлые как лен…») волосы. Вспомните «красных девок половецких». А далее, в направлении на восток, расовый облик тюркских кочевников становился все более темным. Поэтому столь непохожи друг на друга тюрки-якуты и тюрки Северного Кавказа.

В настоящее время гунны рассматриваются научным сообществом как несомненные тюрки. Тюркоязычность гуннов признали такие крупнейшие ученые, как Аристов, Грум-Гржимайло, Бартольд, Иностранцев, Артамонов, Гумилев, Пелио, Габен, Малов, Кляшторный и многие другие. Согласно заключению Ю. Дроздова, в целом, результаты многолетних исследований ученых ряда поколений, а также прямые и косвенные данные имеющихся письменных источников, дают основание утверждать, что скифы были тюркоязычным народом» [7, с. 52].

Согласно ведущему специалисту из Российской Академии ДНК генеалогии, профессору биохимии Гарвардского университета А.А. Клёсову, арийская («праарийская») гаплогруппа RI возникла около 20 тысяч лет назад в алтайском регионе. «Там до сих пор живут потомки этой древней гаплогруппы, и разговаривают на языках алтайской группы (тюркские языки)» (по А. Клёсову).

«Британский ученый-синелог Э.Г. Паркер, изучивший большое количество оригинальных китайских источников, пришел к выводу, что теория многоэтничности степного общества Центральной Евразии в корне неверна. Согласно его заключению, многоэтничность была характерной чертой именно оседлого мира. «Скифы, гунны и тюрки были различными стадиями исторического развития одних и тех же племен», – заявил этот ученый» [7, т.1, с. 54–55], [96, с. 242], [96, с. 3].

«В своем фундаментальном четырехтомном труде «Тюркские и монгольские элементы в новоперсидском» западный исследователь Г. Дерфер показал полную несостоятельность научной традиции относить все слова в тюркских языках, имеющие свои соответствия в персидском и арабском языках, влиянием последних. Он убедительно доказал, что абсолютное большинство так называемых «иранизмов» и «арабизмов» в тюркских языках, напротив, являются тюркизмами в иранском и арабских языках. Взаимоотношения Турана и Ирана тысячелетиями строились по принципу «одностороннего движения» больших масс подвижных скотоводов по направлению из Турана в Иран. Активные миграции номадов по южному «иранскому маршруту» привели к тому, что почти вся известная нам история Ирана превратилась в историю правления в нем иранизированных династий туранского происхождения» [7, с. 72].

* * *

От геродотовских времен до эпохи Чингисхана прошло 17 столетий. Говоря о внешнем виде современных кочевников Верхней Азии, французский академик-востоковед Рене Груссе (1885–1952 гг.) писал: «На сибирско-монгольских рубежах, в степях севернее Гоби, в горах Алтая, Хангая и Кентея, проживало множество племен, оставшихся кочевыми и принадлежавших к трем ветвям алтайской расы: тюркской, монгольской и тунгусской. Несмотря на такое языковое различие, внешний вид большинства кочевников Верхней Азии, ведущих одинаковый образ жизни и находившихся в равных климатических условиях, поражал всех путешественников своей этнической схожестью. Их портретное описание, сделанное Гренаром, нисколько не отличается от описаний Амьен Марселена, Рубрука или китайских летописцев: «Они были широколицые, с приплюснутым носом, выступающими скулами, узкими глазами, толстыми губами, редкой бородкой, черными и жесткими волосами, темной кожей, обожженной зноем, ветром и стужей, низкорослые, с коренастым и массивным телом на кривых ногах» [48, т. 1, с. 210].

Металлургическая деятельность «древних тюрок» и существование у них самобытного алфавита, именуемого в науке «древнетюркским руническим письмом», как ничто другое, указывает на подлинные, необычайно древние, да к тому же, местные истоки их происхождения. Наличие у тюрков как того, так и другого, могло быть только результатом многотысячелетнего поступательного развития вполне определенной этнокультурной общности» [8, с. 148].

* * *

Как рассказывает византийский историк Менандра тюркский посол Маниах в 568 г. в Константинополь привез послание от кагана, написанное «скифскими письменами».