Корабли уходят без нас

На шкерте[22 - Шкерт – короткий тонкий трос.] тащатся штаны

На волнах от колес —

Стирать не надо до зари,

Ровнее был бы плес.

В каюте полный антураж —

Заправленный шконарь[23 - Шконарь – кровать.],

В иллюминаторе пейзаж,

На стенке календарь.

На нем тот семьдесят шестой —

Начало всех дорог,

Где я тельняшке, молодой,

Безусый паренек.

А. Казанцев. Фото из архива автора

Новый буксир

В организацию пришел новый буксир. Команда подобралась быстро, молодой капитан Владимир, старпом, мотористы и, конечно же, повар Любовь Ивановна. Судно было прикомандировано на северный участок в Заполярье. Свежесть окрашенных помещений, включая машинное отделение, бодрила, поднимала настроение.

Снабжение теплохода, как принято, было в полной комплектации – от постельного белья и до разного рода инструмента. Пройдя ходовые испытания, отработав маневрирование и предъявление всем контролирующим органам, наше судно вышло в первый рейс.

На берегу, как это бывает у речников, остаются родной город, семья, друзья. Самое уникальное заключается в том, что, отдав швартовы от причала, с этого момента ты принадлежишь только судну. Все береговые проблемы уходят далеко на второй план. Каждый член экипажа занимается своими обязанностями, становится частью единого организма жизнедеятельности теплохода. Только с годами приходит осознание этого. Ты уходишь в первый рейс очередной навигации и задаешь себе вопрос: почему так? На берегу теплый воздух ласкает только что распустившуюся зеленую листву на деревьях, природный ландшафт быстро преображается в предвкушении долгожданного лета. А ты, чем дальше спускаешься вниз по течению, тем чаще видишь совершенно другую картину. В излучинах реки под яром, у уреза воды, где-то до сих пор лежит прошлогодний снег. Серое небо на горизонте сливается в одну сплошную размытую полосу, колючий ветер гоняет на безграничном просторе запоздалую снежницу.

Я уезжаю от весны
В далекие края, туда, где снегопады.
Под гул ветров приснятся сны
Великолепия прохлады.

Сплочение нового коллектива команды происходит не сразу. На это нужно время. И все же общее дело объединяет всех быстро. Очень редко бывают исключения.

За кормой – реки Тура, Тобол, Иртыш. Идем по реке Обь. В один из дней поутру стол кают-компании оказался ненакрытым. Капитан распорядился выяснить почему. Это входит в обязанности старпома, так что иду на разборки.

– В чем дело, Любовь Ивановна?

– Варить не буду!

– Может, заболели?

– Да! – И добавляет: – Меня угнетает одиночество.

Сказанная фраза до моей головы сразу не доходит. Я продолжаю процесс убеждения:

– Даже если болеете! Камбуз два квадратных метра. Почему бы не поставить на плиту хотя бы чайник?

Ближе к обеду приятный запах с камбуза всех радует. Видимо, воспитательная работа подействовала, но ожидания не оправдались. Приготовленные макароны «по-флотски», с тушенкой, были отправлены нами через иллюминатор за борт. Хруст песка на зубах на голодный желудок – это уже не весело.

Ближайшая пристань стала решением вопроса для кока. Обязанности распределили между собой, варить обеды стали по очереди – кто что умеет. И все же продолжение имело место быть.

Личная гигиена – залог хорошего настроения, особенно когда побреешься после недельной забывчивости. И финальный штрих такой процедуры – одеколон, но в каюте его почему-то не оказалось. Поднимаюсь в рубку, задаю вопрос кэпу:

– Не видел одеколон?

– Вроде дней несколько назад какие-то пустые фунфырики вылетали из иллюминатора, – ответил тот.

Дело ясное, против фактов не попрешь. Тема про коков задевает за живое и развивается дальше.

В разговор влезает моторист Василий с продолжением интригующих историй. В шестидесятых годах на судах рыбной промышленности был такой проект буксира, где гальюн[24 - Гальюн – туалет на судне.]