Хайвей

– Там лучше?

– Трасса не имеет национальностей. Все водители одинаковы, но в каждом стаде есть паршивая овца. Как-то ехал, обогнал земляка, москвича. И вдруг у меня спускает колесо. Мне нужна была только головка, чтобы золотник открутить. Я останавливаю его, он показывает, что нет времени, и проносится мимо. А сзади идет парень из Латвии, тормозит, аж колеса дымятся: «Братишка, в чем дело?» Мне было приятно. А эта сволочь, которая видела мой московский номер… Такая обида была в душе!..

– Значит, все равны?

– Конечно. На дороге есть одна национальность – водитель называется. Но люди, которые крутят одинаковые баранки, очень даже разные. Это только все машины похожи друг на друга. «Мерседес» – он и в Африке «Мерседес», а «Скания» останется «Сканией» под любым номером – белорусским, немецким или голландским. Железо – не более. Недаром говорят: «Фура – дура, шофер – молодец!»

– А что лучше «Мерседесы» или «Ивеко»?

– «Мерседесы» ценятся выше. Это настоящие рабочие лошадки, выносливые, прекрасно выдерживают наши дороги.

– А не страшно ездить, бандиты, аварии?

– Я прошлой осенью, в ноябре чуть не «влип» в историю. Погода была морозная, а солярка в машине еще летняя. Чуть приостановился, чтобы разогреть поддон, как рядом оказалась «Аудиха». Вышли люди, потолковали малость, заглянули в фургон.

– А что хотели?

– Известно, с какими намерениями. Хорошо, что шел порожняком, а так обчистили бы основательно. И сам цел остался. Произошло уже на территории нашей республики, чего уж говорить о зарубежье…

– Ну а если пристанут?

– Видишь, у меня наколки? Они читаются, а рэкетиры – практически все отсидевшие. Обычно я сижу, положив руки на руль. Они только мельком глянут: «Извини, мы зашли не по адресу». Конечно, наколку можно сделать просто так, но за нее надо отвечать. Кем ты был в прошлом, легко проверить.

– Делаются ли какие-то исключения для наиболее опытных водителей?

– Уважают тех, кому за 50, кто родился и вырос на трассе. Их выгоняют на пенсию, они покупают кабину и в ней ночуют – не могут спать в постели. Люди становятся больны трассой. Есть у меня знакомый, Иван Семенович, 59 лет. Ему доверяют самые дорогие грузы, поскольку на трассе его никто не трогает, где бы он ни был. Он – психолог, запросто разгадает, чего человек стоит, кто он такой в уголовном мире, хотя ни разу не сидел. Его в свое время пытались списать: вот, у тебя сердце… У нас полно всяких примет.

– Какие?

– Например, нельзя машину оскорблять. Если вышел справить малую нужду, ни в коем случае не на колесо: она отомстит неисправностью. Машина не любит и устных унижений типа «моя колымага», «развалина», «рыдван» и т. д. Она любит, когда ты действуешь быстро и решительно. Если куда-то собрался и начинаешь раздумывать, то лучше не ехать. Нельзя ничего загадывать наперед – не сбудется.

– Да интересно, – девушка слегка выпрямилась на сиденье. – А какие еще есть приметы?

– У таксистов есть такая примета: первым пассажиром нельзя брать женщину – в эту смену заработка не будет. Нельзя и во время смены пересчитывать заработанные деньги – обязательно не повезет. Начинающие автолюбители, «чайники», не кладут ключи от машины на стол: она не заведется. Если камешек попал в лобовое стекло, это плохое предзнаменование, надо обязательно пристегнуться ремнем. А если едешь уже пристегнутым, то примета недействительна. Если поставил на свою машину деталь от разбитого автомобиля, этим ты провоцируешь аварию. Нельзя в машине свистеть, обязательно оштрафуют гаишники. Уронил ключи от автомобиля, можешь его лишиться.

…Их разговор был прерван. На мосту через небольшую реку толпился народ, и что-то разглядывал на дороге.

– Наверное, что-то случилось, – Решетов притормозил, высунулся из открытой двери.

– Эй, что случилось? – спросил он у стоящего поблизости мужчины.

– Корову сбили.

– Помощь не нужна?

– Не нужна. Езжай отсюда!

– А чего вы так грубо. Я только спросить.

– Проезжай!

– Какие злые люди. Оказалось народ в очереди за мясом, и во мне увидели конкурента. Голодные, злые…

Пока он делился впечатлениями, буквально им под колеса кинулся голосующий парень в спецовке.

– Слышь, подвези, – он просительно махнул рукой.

Пришлось притормозить.

– Тут недалеко, – просунул он голову в открытую дверь.

– Ну, давай, лезь тогда, тут как раз место на троих.

Парень освоился буквально за несколько минут. Он сразу понял, кто сидит рядом с ним, и стал проявлять знаки внимания к девушке, стал что-то шептать ей на ухо. И до Решетова стали долетать отдельные фразы.

– Он ведь тебе никто. Да?.. Идем со мной… Давай, я тебя устрою на работу, регистрацию сделаю, у меня знакомый в отделе работает… На рынке торговать будешь… Жить у меня есть где… Всю жизнь с этим хмырем не прокатаешься, – парень уже по-хозяйски положил ей руку на плечо.

Решетов почувствовал, что руль под его руками раскаляется от незаслуженной обиды. Но он промолчал.

– А ну ты, быстро вали, отсюда, – вдруг громко сказала, сняв его руку с плеча, девушка.

Парень как-то сразу сник.

– Извините, я не понял. Все прекрасно. Я уже приехал. Мне здесь, шеф, тормозни. – И он выскочил из кабины.

Решетов долго не мог прийти в себя. Только еще крепче вцепился в руль.

Но их испытания в тот день только начались. Впереди их поджидала дорожная неприятность – пост ДПС. Старшина дал отмашку остановиться.

– Приехали. – Решетов взял папку с документами и вылез из кабины.

Инспектор попинал носком сапога колеса, как человек-манометр. Стал было изучать накладные на груз.

Но из обитой железной будки выглянул младший лейтенант.

– Давай сюда документы посмотрю!

Старшина службу знает – он тут же теряет интерес к Николаю и уходит на трассу «ловить нарушителей». Начальник же его, лениво листая документы, цедил:

– Документы не в порядке, придется тебя завернуть.

– А что там не нравится, командир?

– Будто сам не знаешь. Две сотни – и дорога свободна.

– Побойся Бога!

– Я здесь Бог.